Новая постановка «Обломова»: еще одна попытка разгадать загадочную русскую душу

Художественный руководитель театра Маяковского Миндаугас Карбаускис вплотную приблизился к разгадке непостижимой русской души в инсценировке романа Ивана Гончарова «Обломов». Он поставил спектакль, в котором есть ответы на многие извечные русские вопросы: «Кто виноват?», «Что делать?», и даже современный: "Почему я такой умный, и при этом бедный?» Красной нитью через спектакль проходит тема некой избранности главного героя Обломова и так называемых «других». Штольц - он тоже в «других». Как и управляющий Обломова, как кредиторы. Серию «других» играет один актер - Илья Никулин, и все его персонажи выскакивают «как черти из табакерки», меняя облик подобно нечистой силе. «Другие» - не имеют лица, они хамелеоны, которые сбрасывают кожу, подстраиваясь под изменения реальности. Тогда как Обломов и его слуга Захар - неизменны в своем облике, взглядах, устоях и костюмах. Обломов и Захар - этакая константа. Красный халат Обломова, покрытых пятнами и дырками - как рыцарские доспехи Дон Кихота. Сам Обломов - тоже рыцарь, только не странствующий и не воюющий ни с кем. А бархатный сюртук «ядовитого человека» Захара - он еще с петровских времен, когда пытались придать нашим дворянам и их слугам европейский вид, да только мало что хорошего из этого вышло. Но желание осталось. Большая часть спектакля - это диалог Обломова с неграмотным, но мудрым Захаром. Илья Ильич - очень одинокий человек: из всех родных у него только один Захар, который ухаживает за ним с пеленок. Миндаугас Карбаускис так выстраивает взаимоотношения барина со слугой, что невольно думаешь, что если бы поменять их местами, как это произошло с подобными им в 1917 году, по сути мало бы что изменилось. Захар смог бы дом убрать, поле вспахать, только в душе остался бы крепостным. Так быстро не искоренить многовековое рабство. Захар в исполнении Анатолия Лобоцкого похож на сторожевого пса - и манерами, и обликом. Умного, сурового, беспокойного, верного пса, который привык служить хозяину до гроба. А Обломов в спектакле похож на Олега Табакова в фильме Никиты Михалкова - на трусливого зайца, который боится всего на свете, даже собственной тени. Впрочем, заяц он - до влюбленности в Ольгу Ильинскую (Анастасия Мишина). Прекрасное чувство преображает Обломова, и наблюдать за этим превращением опустившегося человека в мужчину, - очень интересно. Благодаря этой любви мы видим душу Обломова, которую Ильинская называет «чистой и детской». Режиссер любуется душой русского человека, видя все ее бесспорные достоинства и дает возможность зрителю прикоснуться к этой красоте. Но, увы, земная жизнь, с жестоким бытом, не позволяет русской душе взлететь на вершину счастья, и в результате вот этот грустный парадокс: «хотели как лучше - получилось как всегда». И здесь же на контрасте те самые «другие», у которых все получает так, как они хотели... Например у Штольца получается все - и бизнес, и счастье. В чем же причина успеха «других», и несчастья главных - избранных? Постановка Карбаускиса охватывает много граней и сторон русской действительности, которая по сути не меняется веками. Одна из причин неудач хороших людей в том, что русский человек Обломов едва ли не каждую минуту думает о Страшном суде и ответственности за свои земные деяния. Обломов - не пустышка (кстати, некоторые критики даже называют его «самым умным героем русской литературы, который умудрился никому не причинить зла»), а в чем-то даже мудрец, которого больше беспокоит вечность, чем его жизнь. Его рассуждения о Страшном суде - расставляют все точки над i в вопросе - о загадочности русской души и о том, что «умом Россию не понять». Гончаров завершил свой роман, который писал 12 лет, за два года до отмены крепостного права в России. И его «Обломов» пронизан грядущей реформой, дающей свободу крестьянам. Обломов - не прочь отпустить Захара. Да только он без него не проживет! Да и Захар не бросит Обломова, потому что тот для него как сын. Этот замкнутый русский круг мнимой, но при этом невозможной свободы, обрисован Карбаускисом в его спектакле во всех подробностях. Режиссер Карбаускис нисколько не глумится над инфантильностью и бездеятельностью главных героев. Он их понимает и даже во многом оправдывает. Ну, не может нынешний Обломов, которого воспитали «недорослем» стать капиталистом. Он даже не пытается, потому что ему это противно. Но при этом в спектакле есть посыл к современным «баринам», которых обслуживают слуги и няньки: «И вы будете жить за счет других людей - превратитесь в «обломовых», а деньги ваши кончатся, - останетесь на этом чужом диване». Хотя такое явление как «обломовщина» - пока не угрожает современным баринам, потому что большинство из них те самые «другие» - с живучестью, умением приспосабливаться. А вот их дети - будущие Обломовы. Именно такой вывод вытекает из постановки. В спектакле Карбаускиса много параллелей с фильмом Никиты Михалкова «Один день из жизни Обломова». Но все же Олег Табаков играл Обломова, как философа. «Обломовщина» - это философия умных, но ленивых и уставших людей в его замечательной картине. Обломов у Карбаускиса - не философия, а уже хронический диагноз. Обломовщина - страшная болезнь, но куда страшнее действия «других», у которых нет совести и нет Бога.