Жизель в опере. В Перми состоялась премьера знаменитой «Лючии ди Ламмермур»
Красивая и трагическая история о любви – так называют обычно оперу итальянского композитора Гаэтано Доницетти «Лючия ди Ламмермур», написанную им в первой половине XIX века и входящую сегодня в топ самых исполняемых опер мира. А знаменитая ария главной героини этой оперы «Il dolce suono» по праву считается одной из сложнейших в классическом репертуаре. Серия премьерных показов «Лючии ди Ламмермур» с 9 по 13 марта на сцене Пермского театра оперы и балета прошла с огромным успехом. Два мира в волшебном зеркале Работала над новым спектаклем команда постановщиков из Греции: режиссёр Константинос Контокристос и музыкальный руководитель постановки и дирижёр Экторас Тартанис. На одной из творческих встреч со зрителями в преддверии премьеры Контокристос признался, как обрадовало его предложение Теодора Курентзиса поработать именно над этой оперой, и как буквально через пару дней он осознал, насколько сложная задача стоит перед ним. Просто исполнить на публику божественную музыку, даже исполнить прекрасно – этого ему казалось недостаточно. Ведь в истории, основанной на романе Вальтера Скотта «Ламмермурская невеста», столько бушующих страстей, коллизий, характеров! И драматический режиссёр Контокристос, впервые в жизни ставивший оперу, задумал сделать её настоящей театральной драмой. «Мне захотелось рассказать историю оперной певицы, восхитительной артистки, которая мечтает исполнить одну из самых желанных партий - роль Лючии, - поясняет он. – И сама артистка, и её героиня, которая мечтает о счастье со своим возлюбленным, испытывают бурю эмоций. То есть зрители видят в нашем спектакле два образа, объединённых в одном человеке. Это чувство раздвоения личности я и хотел передать. Оно знакомо не только артистам, но и всем нам. Думаю, у всех бывают упоительные мечты, которые оборачиваются ночным кошмаром». А для того чтобы на сцене сосуществовало два мира, два измерения – мир артистки и мир Лючии, - постановщики придумали огромное волшебное зеркало, через которое просвечивает другой мир. Изготовили эту конструкцию, перекрывающую почти весь задник пермской сцены, в Санкт-Петербурге. По ходу спектакля она двигается, превращаясь то в экран для трансляции видео, то в отражающую поверхность, то в прозрачную плоскость. «Заказывали специальную зеркальную плёнку, - говорит художник-постановщик Тимофей Рябушинский. – Не хочется объяснять, что именно мы хотим сказать этим объектом. Наоборот, хочется, чтобы на сцене он был многоассоциативным. Глаз? Портал? Чёрная дыра?.. Чем больше ассоциаций, тем лучше». Кстати, в определённый момент, когда в зал выводится свет, практически все зрители могут разглядеть в зеркале себя. И, возможно, увидеть в нём собственные мечты – которые сбылись и которые, увы, разбились. Образец бельканто Используя приём «театр в театре», Константинос Контокристос, тем не менее, сохранил без изменений и либретто, и музыку классической оперы. Известно, что это призведение Доницетти создал, опираясь на реальную историю, произошедшую в XVII веке в Шотландии. В двух словах фабула спектакля такова: главную героиню насильно выдали замуж за нелюбимого человека, и в первую брачную ночь она убила своего мужа и сошла с ума. «Что мне кажется особенным в музыке «Лючии ди Ламмермур», так это то, как прекрасная мелодия связана с психологическими переживаниями персонажей, - рассказывает дирижёр Экторас Тартанис. - Музыка кажется очень простой, но эта простота выражает всю гамму эмоций героев. Ария Лючии - наверное, одна из самых сложных арий для сопрано в мире и одновременно одна из самых известных. В какой-то момент, буквально несколько тактов, мы слышим только голос Лючии и звук флейты, прозрачный и призрачный, как голоса, которые слышатся ей. И в этом, казалось бы, простом звучании мы чувствуем, насколько тяжело приходится героине». «Жизелью в опере» назвал «Лючию ди Ламмермур» музыковед и музыкальный критик Михаил Мугинштейн. Действительно: как нервно теребит и комкает Лючия ненавистное ей белое платье, как сжимается в минуты безысходности, как правдоподобно лишается рассудка... Эта опера - один из лучших образцов стиля бельканто. То есть виртуозного пения, требующего от исполнителей безукоризненной техники. Изначально на заглавную роль выбрали двух солисток: приму пермской оперы Надежду Павлову и молодую испанскую певицу Сару Бланш. Каждая должна была петь в двух спектаклях. Но, покорив зрителей в первом из них своим летящим, сверкающим голосом (особенно неподражаемым piano) и выразительностью драматической игры, Павлова, к сожалению, заболела. И три остальных вечера солировала Бланш. «Я хотела бы извиниться перед своими поклонниками за замену, поблагодарить восхитительную и отзывчивую Сару Бланш и пожелать ей великолепного спектакля. Коллеги, я люблю вас! Спасибо за поддержку!» - написала Надежда Павлова в одной из соцсетей. Замена, надо сказать, получилась достойнейшей: утончённая, очень «белькантовая» исполнительница, ставшая настоящим открытием для пермской публики. Ну а то, что практически все мужские партии на премьерных показах исполняли солисты пермской оперы (исключая Сергея Кузьмина из Новосибирска, певшего Эдгара во втором составе), позволяет надеяться, что «Лючия ди Ламмермур» войдёт в репертуар нашего театра прочно и надолго. И в заключение – один из многочисленных зрительских откликов, появившихся на сайте Пермского оперного после премьеры: «Супер! Тот случай, когда сложно подобрать эпитеты. Всё ждал арию, которую Люк Бессон заимствовал в свой фильм «Пятый элемент». Но тут было намного эмоциональнее и сильнее. Браво!»
