Зачем мужчины играют в войну? Реконструктор - об агрессии и патриотизме

На Кавминводах ко Дню Победы прошла историческая реконструкция одного из сражений Великой Отечественной войны. Солдат, оружие и танки к месту боя обеспечили военно-исторические клубы. Зачем взрослые мужчины играют в войну, рассказал реконструктор Сергей Коновалов. Танки к бою готовы Светлана Болотникова, «АиФ-СК»: Давно увлекаетесь реконструкциями и связано ли это как-то с вашей профессией? Сергей Коновалов: Никак. Я всю жизнь работал предпринимателем, а реконструкции – моё хобби с 2005 года. Сначала просто коллекционировал старые вещи – награды, монеты и пр. Потом случайно узнал про исторические реконструкции. С друзьями из Волгограда мы создали там военно-исторический клуб «Сталинград», который действует до сих пор. В него входят участники из разных городов – Волгограда, Пятигорска, Армавира, Ставрополя, Сочи. Встречаемся на фестивалях пару раз в год. Не только ради 40-минутной инсценировки боя – это, скорее, для зрителей. А для нас самих это возможность встретиться с друзьями, посидеть у костра, обсудить то, что нас интересует. - Вы в немецкой форме. Не обидно такую роль играть? - У меня есть и советская форма. Играю за тех, кого не хватает или в качестве кого зовут поучаствовать в реконструкции. - Где берёте технику? В музее? - По-разному. Немецкий лёгкий танк Panzer II на нашей реконструкции - ненастоящий, но внешне, по габаритам - точная копия. Много техники переделанной, выкупленной во время конверсии в оборонной промышленности. Есть энтузиасты, которые в 1990-е годы могли позволить себе покупать такие вещи. А вот советский лёгкий танк Т-70 у нас настоящий. Его предоставил нам Донской военно-исторический музей. Немецкий автомобиль Stoewer тоже подлинный, с креплением для пулемёта. - А оружие? - Сейчас достать его не проблема. Были бы деньги. Оно не боеспособно, стреляет только вхолостую, из дула вылетает воздух – сгоревшие пороховые газы. Его не нужно регистрировать, получать лицензию. У меня есть карабин, но в этот раз я играл командира взвода, поэтому попросил у друга автомат. Соблюдая технику безопасности, таким оружием вреда не нанесёшь. - Один из московских реконструкторов рассказывал в СМИ, что при реконструкции битвы при Ватерлоо каждый раз гибнут два-три человека. - Я о таком не слышал. Бывают несчастные случаи. Однажды на пушке открылся затвор, выбило холостой снаряд, у человека загорелся карман. В окоп кто-то прыгнул и ногу поломал. Товарищ из миномёта стрелял и руку повредил. Но все остались живы. Как-то ездил на битву XIII века, где мечами рубятся, там травмы, наверное, серьёзные. Но мне этот период не так интересен. Меня больше волнуют события XX века – Первая мировая, Гражданская, Великая Отечественная, Афганская войны. - Как пишете сценарий для реконструкции? - Приходим на место, смотрим и придумываем. В Лермонтове мы показали бой на Северном Кавказе во время отступления немцев в феврале 1943 году. Крупные сражения были южнее – ближе к Владикавказу и Малгобеку. Немцы пытались прорваться к Чечне, захватить нефть. На границе нашего края их остановили в районе станицы Галюгаевской. При отступлении немцы организовывали линию обороны, чтобы сдержать противника и дать время своей армии уйти, не попав в окружение. Мы реконструировали одну из таких линий на пути советских войск, которые гнали фашистов с Кавказа. В сражении приняли участие более ста человек - и пехота, и артиллеристы. В прошлом году масштаб был поменьше. Погода нас оба раза не баловала. В палатках пришлось поставить буржуйки. Но мы привыкли к полевым условиям, в Киеве вообще было 20 градусов мороза. - Украинцы тоже занимаются реконструкциями? - Последний раз я был там в 2012 году. На улицах Киева уже тогда можно было встретить недоброжелательное отношение к русским. Но реконструкторы, как правило, пропаганде не поддаются, они прекрасно знают нашу общую историю. Чья победа? - Историю Великой Отечественной войны с 1990-х годов переосмысливают и часто упрекают руководство СССР и Красной армии за многомиллионные потери на фронте. - Чтобы так рассуждать, надо быть в том времени и всё это прочувствовать. Сегодняшним школьникам это преподносят не так, как нам в СССР. В учебниках много искажений. Преувеличена, к примеру, роль союзников. А я считаю, что главный вклад в победу сделали мы. Это видно по статистике погибших, по количеству разрушенных городов. Американские города никто не бомбил. - Выходят книги, разоблачающие наших солдат, пишут, что они насиловали немок. - Я думаю, что это на любой войне бывает. Есть люди, склонные к насилию, грабежам. Всё зависит от порядочности конкретного человека. Но я бы не говорил об этом как о массовом явлении. - Что скажете о современных фильмах о Второй мировой войне? - Мне часто не хватает аутентичности в них. Я сразу замечаю, что не соответствует действительности. Видимо, авторы экономят средства: перекрашивают машины из другого времени, используют не ту форму. Может быть, просто не придают значения деталям, потому что хотят показать историю любви на фоне войны. При этом у нас есть сюжеты, достойные фильмов, но их почему-то обходят стороной. Например, «восстание скелетов» в одном из фашистских концлагерей. Наши военнопленные телами замкнули колючую проволоку под напряжением и дали бежать остальным. С удовольствием посмотрел американский телесериал «Братья по оружию» об открытии второго фронта в 1944 году. Он хорошо снят, все исторические детали выверены. У него было продолжение «На Тихом океане» про войну с японцами на островах, тоже хорошего качества. - Вас для съёмок исторических фильмов приглашают? - Да, наше подразделение мелькает в сериалах «Молодая гвардия», «Переводчик». Недавно в Пятигорске снимались в многосерийном фильме «Хождение по мукам» по трилогии Алексея Толстого. Участвовали и в более мелких проектах – документальных, научно-познавательных фильмах, в короткометражке «След войны», снятой по рассказу Константина Паустовского. - За это платят? - В больших проектах платят, а в короткометражках очень мало или совсем ничего. Не в ленточках дело - Со стороны кажется, что в таких битвах участвуют мужчины, которые не доиграли в детстве в войнушку. - У нас в клубе есть ребята, которые прошли Афганскую войну, Балканы, Чечню, поэтому я бы не сказал, что они не наигрались. Оружие, конечно, интересно любому мужчине, и каждый из нас должен уметь обращаться с ним. - А зачем это детям? Готовите их к новой войне? - Ни в коем случае. Чтобы помнить, как им досталось их настоящее. К войне пусть готовит государство, если собирается воевать. Мы, наоборот, показываем, чем заканчивается агрессия, как немцы пришли на нашу землю и погибли. У нас, скорее, антивоенная задача. Мой сын уже несколько лет увлекается реконструкциями. В Лермонтове я играл на стороне немцев, а он – на стороне советских войск. Ему 18 лет, он постовец. Надеюсь, пойдёт по военной стезе, как его дед. Я военной историей увлёкся уже после школы. Некоторое время занимался поисками погибших под Волгоградом. Меня удивляет, что государство не считает проблемой то, что в земле до сих пор лежит много боеприпасов, оружия. Их случайно находят добровольцы на «вахтах памяти». Мне кажется, должна быть программа по очистке территорий, особенно там, где были большие сражения. - Сейчас в моде патриотические акции: бессмертные полки, георгиевские ленточки. Помогают ли они воспитывать патриотизм? - Есть анекдот о мальчике, который вешал георгиевские ленточки на автомобили, а ответить, кто командовал Вторым Белорусским фронтом не смог. Важно помнить, какой ценой досталась победа, а не ленточки цеплять.