Ольга Кабо: «Теперь я езжу со скоростью 60 км в час»
Популярная актриса является почетным членом Ассоциации каскадеров России, но предпочитает не рисковать В СССР еще с начала 1970-х на трюковые сцены стали приглашать исключительно профессионалов в области риска. Тогда после гибели Евгения Урбанского на съемках фильма «Директор» Госкино запретило обычным актерам выполнять трюки, связанные с риском для жизни. Но во всем есть свои исключения. Пример тому — роли Ольги Кабо. Не так давно ее всерьез готовили к полету в космос, она даже занималась в Центре подготовки космонавтов. Но космический проект режиссера Юрия Кары, в котором Ольга собиралась участвовать, из-за финансовых проблем так и не состоялся. Зато на съемках фильма «Крестоносец» она установила своеобразный рекорд, отважившись прыгнуть из окна гостиницы с четвертого этажа (высота 14 метров). После чего стала почетным членом Ассоциации каскадеров России, где она пока единственная из актрис. — Ольга, раз вы почетный член Ассоциации каскадеров России, то исполнение трюков ваша вторая специальность? — Это была такая награда Ассоциации за то, что я сама выполняла трюки в «Крестоносце». А там действительно были сложные моменты: проезды на мотоцикле, когда мотоцикл вставал на заднее колесо, а я в тот момент сидела сзади (но сзади сидеть не менее ответственно, нужно сохранять равновесие)… Вообще картина оказалась интересной, потому что можно было быть разной: и современной девчонкой, и исторической героиней. Можно было плакать, страдать, любить и в то же время нестись на лошади, драться на мечах. Мне кажется, этой картиной я получила такой лотерейный билет с выигрышем. — Говорят, что и в американском фильме «Похороны крыс Брэма Стокера» вы, исполняя роль предводительницы вампиров, отказались от дублеров-каскадеров, чем вызвали удивление у своих американских партнеров… — Там для финала снимали очень сложный бой на рапирах, он шел минут десять-пятнадцать, да к тому же был с диалогом. По ходу боя мы с моей американской партнершей выясняем отношения, и в итоге она мою героиню убивает. Бой должен идти в очень напряженном ритме, поэтому американка сразу сказала, что она ничего сама делать не будет. И ограничилась работой на крупных планах. Ее заменила замечательная девочка, выполнившая все без сучка без задоринки. Ну, а я в силу своего характера сказала, что все буду делать сама. — Так и ранение получить недолго. Как страховались? — Уверенностью в себе. Хотя без ссадин тут не обошлось. Потом мы занимались каждый день по нескольку часов фехтованием. Но на самом деле нас неплохо подготовили еще во ВГИКе, где много внимания уделяли физическим дисциплинам. У нас были и акробатика, и конный спорт, и фехтование — все те дисциплины, пригодившиеся мне потом в кино. Так что база была. Сам бой на рапирах, конечно же, был индивидуален, его мы и репетировали. Но кинематограф тем и хорош, что можно снимать небольшими кусочками. Операторы были нацелены на то, чтобы снять меня наиболее выгодно. И мне, естественно, ставили те движения, в которых я более уверенно себя чувствую. — Из всего набора спортивных занятий какое ваше самое любимое? — Водная аэробика — это такой эстетический для меня вид спорта. И мне этого вполне достаточно, чтобы хорошо выглядеть. Еще я очень люблю лошадей, у меня есть две знакомые лошадки на конно-спортивной базе. К сожалению, редко к ним выбираюсь. «Полет» на лошади мне очень нравится: ветер в лицо, такой романтизм, знаете. Еще готовясь к фильму «Квентин Дорвард», я занималась на ипподроме с замечательными ребятами-каскадерами, которые научили меня сидеть на лошади. Теперь для меня не проблема сесть на любую лошадь. А тогда я на это потратила, по-моему, месяца полтора. — Вас некому было дублировать? — Единственный каскадер, кто мог бы дублировать женщин на лошадях, был Саша Жизневский, потому что он худой и стройный. Исторические платья могли налезть только на него. Но я обошлась даже без его помощи. Каждый день после занятий во ВГИКе у меня было еще два-три часа изнурительных тренировок. Но мне хотелось сделать все самой. — Ольга, актерам вообще-то запрещается самим исполнять рискованные трюки. Когда вам предложили сниматься в «Крестоносце», предполагалось, что вы возьмете на себя еще и роль каскадера? — Такие условия мы конкретно не оговаривали. Все рождалось по ходу съемок: проезды на мотоцикле, бои на мечах. Но я не воспринимала это как очередной трюк. Вот говорят: «Трюки — это так рискованно». На самом деле каждый трюк очень тщательно готовился. Каждый подобного рода эпизод был отрепетирован и отработан с каскадерами, которые были моими педагогами и партнерами. Тот же бой на мечах ставился несколько недель. — Но главный трюк был еще впереди… — Я думаю, что главный трюк для меня в этом фильме — это прыжок с 15-метровой высоты. Потому что даже в табеле о каскадерских трюках, где они расписаны по категории сложности, прыжок с высоты пятнадцати метров — это уже серьезная категория. Трюк оплачивался дополнительно, но и требовал подготовки. Мне же просто показали, как надо правильно сгруппироваться. — Съемки обошлись без ранений? — О синяках и ссадинах я не говорю, это было естественно. На этой картине мы с Сашей Иншаковым еще и упали с мотоцикла, причем вне кадра. На песке мотоцикл занесло, он пошел юзом, а я тут очень резко обернулась, потому что отыгрывала погоню. Уже сказали «стоп», и в этот момент мы не смогли затормозить и рухнули. Мотоцикл протащил нас еще несколько метров по асфальту. В результате я получила очень большую ссадину, и слава богу, что ничего от нее не осталось. Но в тот момент было очень неприятно. Потом с Александром Ивановичем мы хромали, сидеть было очень больно. Нам обоим прорезали джинсы, чтобы мы могли их снять и надеть. И вот мы, такие травмированные, уже через два часа снова были в кадре. — С луком обращаться где научились? — Стрелять из лука — это не так сложно. Сложнее попасть в цель, но такой задачи не стояло. Надо было профессионально натянуть тетиву, напрячь руку, выбрать правильный ракурс. Главное, создать у зрителя ощущение, что это происходит с реальными людьми в реальной жизни. Поэтому я боролась за каждый трюк, за каждый кадр. Конечно, здесь очень многое зависит от умения операторов. — И как бы вы оценили их работу? — Прыжок, допустим, был снят очень неудачно. Такое впечатление, будто мы летим с высоты стола. Того, что хотелось увидеть — этого полета длительного, — не получилось. Снимали с двух камер, с разных ракурсов, поэтому было три дубля. Но то, что вошло в картину, меня расстроило. Риск был не оправдан. То, что задумывал Валерий Приемыхов, не сработало. В полете должна была быть какая-то доля романтики, фантазии. Этого не произошло. — Вы теперь готовы, например, попробовать исполнить трюки с горением, автотрюки? — Нет. Я считаю, что каждый человек должен заниматься своим делом. Актер должен играть, артист балета танцевать, а каскадер — исполнять трюки и рисковать жизнью, потому что это его работа. Горение и автомобильные трюки — это, наверное, очень страшно. Здесь я бы не поставила свою подпись. Допустим, я знала, что научиться фехтовать я могу, прыгнуть — если мне сказали, что это не опасно, — я тоже могу. Мотоцикл, лошади — я всем этим занималась, а вот такие сложные… Тем более что, присутствуя на трюковых съемках, я наблюдала моменты, когда что-то не срабатывало и ребята-каскадеры, попав в эпицентр огня, серьезно обгорали. Потом мы все за ними ухаживали, делали всякие компрессы. Каскадеров есть за что уважать. Каждый съемочный день у этих ребят проходит практически на грани жизни и смерти. Поэтому и к жизни они относятся немного по-другому, более философски, что ли. — И они, как правило, несут всю ответственность за безопасность выполняемого ими трюка. Как было в вашем случае? — За меня несла ответственность Ассоциация каскадеров. Во всяком случае, неустойка, которая предусматривалась, если трюк не удается (как, допустим, наше падение с мотоцикла), была выплачена. Но деньги, которые платят за боль, они не стоят того. Лучше не терпеть боль и не получать этих денег. — Что если трюк с падением вам предложат повторить? Вы готовы еще раз прыгнуть с четвертого этажа? — Я не могу загадывать. В принципе я авантюристка. Но, наверное, с рождением дочки немножко изменилась. Мне кажется, что я всецело принадлежу ей. А ей нужна молодая, красивая, спортивная и, главное, здоровая мама. И она у меня должна быть такой спортивной девочкой, поэтому уже занимается балетом, мы делаем с ней разные упражнения, ей все очень нравится. Что касается риска… Нет, наверное, я уже не пойду на это, потому что у меня есть дочка, перед которой я несу ответственность. Я даже стала медленнее на машине ездить, когда за рулем. Если раньше меня ничто не останавливало, то сейчас — 60 км/ч и по правилам дорожного движения. Просто праздник для гаишника.
