Главная роль Олега Ханова. О причинах отставки, «Золотой маске» и зрителе

18 мая в Башкирском драмтеатре имени Мажита Гафури состоялось закрытие 99-го сезона и подведение творческих итогов с вручением наград. Премией «За честь и достоинство» отмечен экс-худрук театра Олег Ханов - незадолго до этого он неожиданно объявил об уходе с поста, который занимал с 2012 года, и возвращении в актёрский цех. Двуликая «Маска» Светлана Истомина, «АиФ-Башкортостан»: Олег Закирович, почему именно сейчас - в Год театра и знаковых для республики юбилеев? Олег Ханов: Будем считать, что внутренний актёр окончательно победил во мне менеджера. К тому же, как известно, семь лет – жизненный цикл, после которого положено что-то менять. Я, правда, все эти годы сцену не бросал - занят в нескольких постановках. Но очень рад окончательному возвращению на сцену. Это моё, близкое и родное, этим мастерством я владею. Оно даёт мне удовлетворённость, внутреннюю радость. Тем более впереди - юбилейный сезон, столетие театра. - А каким был минувший сезон? - Насыщенным и интересным. Труппа выпустила четыре разноплановые премьеры: драму «Белое облако Чингисхана», мелодраму «Деревья умирают стоя», современную пьесу «Я - Марат», легендарный эпос «Урал-батыр». Успешно выступили с гастролями в Москве, Казани. Безусловный успех - спецприз жюри «Золотой маски» за спектакль «Зулейха открывает глаза». Это - знак качества нашей работы, оценка творческого состояния труппы. - Но были мнения, что это «утешительный приз» для национального театра, которому ничего другого не светит... - Соглашусь, что премия несколько политизирована, присуждается не совсем по творческим критериям, в работе жюри присутствуют конъюнктурность, ангажированность, личные симпатии. А иначе чем объяснить, что по странному совпадению второй год подряд премию получает опальный режиссёр? Не хочу вникать в суть финансового конфликта, не берусь оценивать и балет «Нуреев», который признан лучшим... Но выглядит всё это неубедительно. Что поделать - любят у нас обиженных! Как нетрудно проследить, в основных номинациях преобладают Москва и Питер. Но региональные театры понемногу пробиваются, в лауреатах этого года - Воронеж, Новосибирск, Пермь... Напомню, что в 2016 году жюри отметило работу нашего художника Альберта Нестерова в «Черноликих». И всё же национальной труппе сложнее обратить на себя внимание. В этом году в шорт-лист прошли только три театра из республик: кроме нас - Казань и Якутск. В прошлом году мы заявили «Антигону» в семи (!) номинациях - ни в одной не прошли. На нынешней «Маске» были моменты, демонстрирующие некоторую предвзятость. Так, «Зулейху» поставили в график показов в феврале, на старте фестиваля. К апрелю впечатления померкли, затёрлись... К слову, постановщик «Антигоны» Фарид Бикчантаев (худрук Татарского театра им. Камала – Ред.), по его же признанию, относится к «Маске» с изрядной долей юмора. И всё же не думаю, что это утешительный приз, что нас снисходительно погладили по голове. Ведь даже выступить наравне с ведущими театрами России – и честь, и достижение. - Видимо, свою роль сыграла и раскрученность материала? - Конечно, ведь роман на пике популярности. В Ярославле на Волковском фестивале, где мы представили «Зулейху», зал знаменитого театра, кстати, старейшего в России, был битком – зрители признавались, что специально ехали из других городов. Но, если честно, мне, как актёру, не хватает в постановке глубины трагизма, прочувствованности того страшного времени. Это понятно - сталинская эпоха далеко в прошлом. Но, судя по аншлагам, события тех лет не перестают будоражить сознание. «Антигона» для избранных - Какие ещё постановки собирают аншлаги и кассу? - У нашего зрителя стойкий спрос на комедии: «Мечтатель», «Любишь - не любишь», «Мамуля», песенно-слезливые мелодрамы, и безусловный лидер - «Цена счастья». Как бы мы ни сокрушались и что бы ни говорили о воспитании зрителя, в нашем театре от этого никуда не деться. В то же время мы не можем ставить аншлаги во главу угла. Вот я мечтаю о постановке «Гамлета» - вершина мировой драматургии. Это интересно, это критерий зрелости труппы, её творческого состояния. Но я не уверен, что зритель пойдет. Та же «Антигона» – ведь крепкий спектакль, выдающаяся драматургия, высший пилотаж для актёров. Играем её в новом формате, зал далеко не полон, но это тот зритель, который идёт именно на «Антигону», и он нам дорог. В связи с этим вспоминаю годы своей работы в «Сатириконе» у Константина Райкина. Каждый вечер – аншлаг. Конечно, часть публики приходит просто в престижный театр, «на Райкина». Но в большинстве своём зритель в зале искушённый, тонкий. Чтобы посмотреть «Дон Жуана», я заказал места за два месяца вперед! И даже для Фарида (Бикчантаева – Ред.) не удалось выбить лишний билетик. Кстати, у него в театре тоже идёт «Дон Жуан», воплощение несколько иное, но постановка вполне успешна. У нас такой материал не пойдёт. - Но в зале всегда много молодёжи. Они не формируют новые тренды? - Безотносительно возраста: есть зритель-интеллектуал, есть среднего уровня, есть те, кто вообще не читает и, придя в театр, открывает для себя литературное произведение. Постановка должна быть интересна всем. Возьмём «Мечте навстречу»: спектакль бесхитростный, без особых «измов», но есть интрига, есть над чем поломать голову, попереживать. Такие спектакли, близкие и понятные, наделённые художественными достоинствами, находят отклик. На них надо делать ставку. Надеюсь, этим критериям будет соответствовать постановка «Гульбустан», над которой работает Айрат Абушахманов. В основе – пьеса Кадыра Даяна «Тансулпан», которая в 60-е годы с успехом шла на сцене Башдрамы. В спектакль войдут и фрагменты классических национальных пьес о жизни башкир. События разворачиваются вскоре после Пугачёвского восстания, когда было истреблено много народу, особенно мужчин. В этих обстоятельствах проявляется характер, сущность людей. Айрат Ахтямович пытается зрить в корень: кто мы, башкиры, откуда и куда идём, видя в этом предназначение главного национального театра. К столетию планируем выдать постановку на суд зрителя. - Вы не первый год являетесь худруком фестиваля тюркоязычных театров «Туганлык», который проходит в эти дни в Уфе. Удалось, как было заявлено, придать ему новый импульс? - Формат форума традиционный и устоявшийся, экспериментировать не вижу смысла: в России большое число театральных фестивалей, и лишь один, объединяющий тюркоязычные театры. В числе новшеств – то, что в этом году впервые отбором постановок занималась программный директор Айсылу Сагитова: она заранее просматривала спектакли и давала «добро» или отвод. Очевидно, что это повысило планку для участников и статус фестиваля. При этом в числе конкурсантов - и камерные, молодые театры, как, например, Гагаузский или Крымскотатарский. Понятно, что, выступая на одной площадке с заслуженными коллективами, имеющими вековую историю, они не рассчитывают на триумф: им важно участие в престижном форуме, заявить о себе, ощутить национальный дух, братское сообщество. Честь и хвала им за то, что сохраняют родной язык и культуру. Деревья умирают стоя - В феврале ушла из жизни народная артистка, прима Гюлли Мубарякова. Что она значила для вас? - Это огромная потеря – и для театра, и личная... За десятилетия совместной работы не припомню отрицательных эмоций, связанных с ней: она была другом, коллегой, педагогом, подлинной Старшей матерью театра. Будучи мужественным человеком, она не озвучивала свои проблемы. На первом месте у неё был театр, коллеги: ей всегда можно было позвонить, чтобы спросить совета, она горела профессией, жаждала работать. Гюлли Арслановна со всей серьёзностью относилась даже к небольшим ролям и искренне, как-то по-детски радовалась похвале. Было заметно, что в работе над постановкой «Деревья умирают стоя» (она стала для неё последней, и это очень символично) ей временами тяжело давался текст, но она никогда не показывала этого, оставаясь до последнего великой Актрисой и настоящей женщиной. Хорошей памятью станет присвоение её имени премии за лучшую женскую роль фестиваля «Туганлык». А после реконструкции театра сделаем её гримёрку мемориальной. - Когда же начнётся ремонт? И насколько он актуален, если с даты прежней реконструкции прошло не больше 20 лет? - Предыдущий ремонт пришёлся на 90-е годы, когда была неразбериха с поставками, было закуплено и установлено не совсем качественное, а порой совсем некачественное звуковое, световое, сценическое оборудование. За 20 лет к этому добавился износ, в результате чего обслуживание и ремонт инфраструктуры стали дороже замены. Да и интерьер зрительного зала уже хотелось бы обновить. По ряду причин, и не только финансовых, срок начала работ неоднократно переносился. Но надеемся, что летом они начнутся, и в декабре, к своему столетию, театр откроется в новом облике.