«Хотим разбудить Волгоград». Актер Мишин - о проекте «Театрточканочь»
На прошлой неделе в Волгограде с успехом состоялся первый спектакль независимого театрального проекта ТЕАТРточкаНОЧЬ. На площадке «сити холла «Южный» артисты давали спектакль «Зебра и парашютист» по мотивам Достоевского. Для нашего города, отвыкшего от театральных экспериментов и очень по ним соскучившегося, данное событие как минимум неординарное. Равно как и то, что в театральной среде появился человек, который готов представить зрителю нечто новое, свежее, неожиданное. Вот что рассказал о перспективах многообещающего проекта один из его основателей, известный актёр Игорь Мишин. «Попали в точку» - Игорь, прошла первая постановка, что вы о ней думаете? - Ещё неделю назад в продаже была масса свободных билетов. Ожидание было несколько тревожным. Но наши зрители всё-таки решили прийти в самый последний момент. Заставили нас поволноваться, но пришли. Вы сами могли наблюдать, что в зал были внесены все окрестные стулья, даже барные. И это очень приятно! Значит, мы попали в точку. Подобный проект горожанам интересен, и у него есть будущее. - Кто именно работал над проектом? - Над проектом работает много классных людей, и от постановки к постановке их число будет расти. А зачинщиков трое: я, мой коллега по Молодёжному театру Максим Перов и художник Алексей Перловский. В постановке «Зебра и парашютист» играли Александр Кривич из Казачьего театра, Екатерина Резникова из «Молодёжки» и Валерий Краснов из Театра юного зрителя. - То есть все профессиональные, трудоустроенные актёры. Почему же после окончания рабочего дня вы опять идёте работать? - Мы хотим разбудить Волгоград. Провинциальный город засыпает после девяти. Нужно это менять! Кроме того, в Волгограде нет своего Дома актёра, где артисты могли бы ставить свои творческие эксперименты. ТЕАТРточкаНОЧЬ может стать таким пространством. «Несобытийная» драматургия - Что будете ставить дальше? - Современную драматургию. Мы будем ставить проекты, которые по разным причинам не могут идти на официальных площадках. А в нашем формате они вызовут как минимум серьёзный интерес зрителей. - Почему те или иные постановки нельзя ставить на официальных площадках? - Причин много. Примитивно было бы сказать, что свою роль играет цензура бранной речи. Довольно часто в современной драматургии можно встретить крепкое словцо. Современная драматургия несобытийная. Зачастую нет ярко выраженного конфликта и моралите. Может даже не быть героев в привычном понимании. Это скорее поиск, путь и зрителю ничего не разжёвывается, он сам участвует в этом процессе. На мой взгляд, это показывает уважение к аудитории. Потому что часто её держат за дурака: внимательно смотри! Это хорошо, а это плохо! Понял? А в конце мы позовём в светлые дали и прогремит торжественная кода. В современной драматургии такого нет. Мысль незаметно появилась и незаметно ушла. - Волгоград можно назвать театральным городом? - Нашему городу в его современном понимании всего несколько десятков лет. Он очень молодой, ведь его новейшая история начинается после восстановления практически с нуля разрушенного боями Сталинграда. Здесь пока нет культурных и театральных традиций, они только формируются. - На ваш взгляд, что такое театральные традиции? - Мне кажется, что театральные традиции - это собственная серьёзная театральная школа и присутствие в театре стариков. Они носители примет, обычаев, традиций работы с текстом и партнёром. Я начинал работать в рязанском театре. Ему более 200 лет. Когда я туда пришёл, там было порядка 12 народных артистов, человек 18 заслуженных. Таких раньше называли «фрачными героями». Ведь в свои 70-80 лет они сохранили стать и азарт. Бегство от скуки - Мы говорили о цензуре. А в широком смысле слова она есть? - Есть самоцензура. А как на это посмотрит начальство? А чиновники? А дадут ли денег? Театры предельно зависимы от бюджета и администраций. Соответственно, проще взять «верняк», облечь в какую-то красивую обёртку, например, «бессмертной классики» и крутить в театрах. Потому что это самый безопасный способ выполнить госплан и спать спокойно. - Зрителям подобный путь наименьшего сопротивления не надоедает? - Репертуарные спектакли идут годами. Например, в Молодёжном театре всего 80 посадочных мест. За год даже половина города не сможет посмотреть одну новую постановку. К тому же поколения меняются. Хотя актёры, если честно, со временем устают играть репертуарные спектакли. Но если репертуар действительно классно составлен, то его можно ставить десятилетиями. - Но это же как минимум скучно. Никакого эксперимента. - Да, и в конечном итоге зритель, воспитанный на одних и тех же постановках, начинает думать, что театр может быть только такой и никакой больше. Вкус сужается. Это обратная сторона репертуарного театра. - Что делать? - Экспериментировать. Раз нельзя дерзить на официальных площадках, то нужно придумывать альтернативу. В Камышине проходит фестиваль малых городов. Туда приезжали театры, которые менее провинциальны, чем некоторые московские. Они расположены в посёлках, где 60-100 тысяч населения. Но они живут лабораторно, они в поисках, они экспериментируют и хулиганят. В шести сотнях километрах от Красноярска есть посёлок городского типа Мотыгино. Артисты местного театра летом заняты заготовкой ягод и шишек, а осенью-зимой они работают. И к ним приезжают ставить спектакли московские режиссёры практически без гонораров, потому что ради таких ребят есть смысл проделать любой путь. Театр «18+» в Ростове существует пять лет, но они уже взяли «Золотую маску». - У волгоградских театров есть подобная награда? - Нет, конечно. И даже шанса на её получение нет. Потому что никому в отборочной комиссии конкурса даже в голову не приходит сюда приехать. Ничего выдающегося или значимого в нашем городе для театральной жизни страны не происходит. И когда мы едем на фестивали, театральные критики спрашивают: «А в Волгограде есть театр? Вау...» Воспитать зрителя - В прошлом году скончался худрук Нового экспериментального театра Отар Джангишерашвили. Перед этим областные власти подвергли критике его работы и финансовую деятельность. Последнее опустим, а если говорить о художественной составляющей, Отар Иванович экспериментировал? - То, что он делал, было абсолютно новым для нас, свеженьких советских граждан. Когда я приезжал в Волгоград, я был поражён тем, что здесь происходило. В то время как к нам в рязанский театр слали гуманитарные посылки с носками и крупой, здесь меня на входе встречали красивые девчонки, стояли парни в смокингах, на сцене происходило что-то невообразимое, много света, феерия. Тогда у театра НЭТ были большие преференции. И это был эксперимент по переворачиванию сознания советского зрителя. - Вы были на постановках нового худрука НЭТа Никиты Ширяева? - Нет. Но, насколько я понимаю, то, что сейчас ставят в НЭТе, это театр 70-80-х. Нормальные, крепкие пьесы без изысков. Поэтому все изменения с НЭТом так болезненно воспринимаются. Слишком большая разница между тем, что было, и тем, что стало. За 30 лет Отар Джангишерашвили вырастил своего зрителя, которого сейчас мне очень жалко. А чтобы воспитать новую аудиторию, которая безусловно найдётся, уйдут годы. - Возвращаясь к вашему проекту, ТЕАТРточкаНОЧЬ начиная с этой недели будет работать постоянно? - Возможно, мы дадим летом ещё одно представление, чтобы закрепить успех и напомнить о себе горожанам. Но основная работа начнётся осенью, когда все вернутся с отпусков, станет прохладно и вечером захочется в какое-нибудь уютное место. И тогда с набором хороших современных пьес, классных, модных, дерзких, мы откроем двери нового пространства.
