Плеснул кислотой, ударил ножом. Зачем вандал изуродовал шедевр Рембранта?

Где самая ценная? По воспоминаниям очевидцев, 15 июня 1985 года был погожий субботний день. Главный музей страны, как обычно, заполнили многочисленные посетители. Вместе с ними в общий поток влился и 48-летний житель Литвы Бронюс Майгис. Как потом выяснилось - душевнобольной и безработный. Вошёл в зал Рембрандта и спросил у смотрительниц, какая картина здесь самая ценная. Они с готовностью указали на «Данаю». Как ни странно, перед творением великого голландца никого не было. Мужчина подошёл, достал из-под полы пиджака банку с жидкостью и плеснул в центр холста. Затем взял припасённый нож и дважды с силой полоснул по животу и бёдрам «Данаи»... При задержании он не сопротивлялся. Свой поступок сначала объяснял якобы политическими убеждениями, потом объявил себя женоненавистником, а ещё через какое-то время признался, что хотел привлечь внимание к накопившимся проблемам. Мол, поднимется шум, и это поможет решить его трудности. Судили его в конце августа того же года в Ленинграде. Признали невменяемым и отправили на лечение в психиатрическую лечебницу. Ядовитая жидкость Впрочем, фигура преступника тогда интересовала служителей Эрмитажа меньше всего. С первых же минут трагедии они начали спасать картину. Зрелище было ужасным. Больше всего пострадала самая ценная часть - женская фигура. Кислота прожгла в живописном слое глубокие борозды, которые тут же заполнили стекавшие сверху темные краски, перемешанные с лаком и водой. Драпировка, прикрывавшая ноги Данаи, растворилась полностью. Исчезли и некоторые детали. Впоследствии компьютерный анализ показал, что около 30 процентов авторского письма утрачено навсегда... Сотрудники Эрмитажа сразу обратились в Ленинградский технологический институт, где плотно работали с реактивами. Там посоветовали обильно смывать кислоту водой. Через полтора часа непрерывного промывания удалось нейтрализовать действие ядовитой жидкости. Затем картину укрепили раствором из рыбного клея и меда, чтобы предотвратить отслоение краски при высыхании. Через три дня была создана государственная комиссия, куда вошли крупнейшие эксперты в области исследования и реставрации живописи. Им и предстояло ответить на вопрос о дальнейшей судьбе полотна. Основных вариантов было два: оставить изуродованную картину как есть, или же реставрировать, фактически сделав её копию. В результате решили восстановить и максимально сберечь «руку» Рембрандта. Работы начались в Малой церкви Зимнего дворца, где были созданы соответствующие климат и освещение. В течение полутора лет над полотном трудились реставраторы Эрмитажа Евгений Герасимов, Александр Рахман, Геннадий Широков и Татьяна Алешина. После укрепления красочного слоя и грунта они подвели новый дублирующий холст, под микроскопом удалили следы кислотной реакции. Два года боролись с натёками, частичками растворившейся краски, которые облепили тело Данаи. Следующим шагом стало тонирование. На этом этапе специалисты использовали технику масляной живописи. А также отделили тон от оригинала слоем лака, чтобы при необходимости можно было вернуться к первоначальному варианту. Шедевр под броней Окончательно реставрация закончилась только через 12 лет. В октябре 1997 года картина вновь была выставлена в главном здании Эрмитажа. Правда, сейчас - чтобы защититься от вандалов - она закрыта бронированным стеклом. В этом ее судьба перекликается с легендарной «Джокондой» да Винчи. После того как знаменитую «Мону Лизу» украли и через несколько лет счастливо нашли, ее поместили в отдельном зале Лувра под постоянным надзором полиции. Изувечивший Данаю Бронюс Майгис отделался сравнительно легко. В 1991-м распался СССР, и государства Прибалтики добились депортации из тюрем и больниц особого типа своих сограждан, находившихся там по решению судов. Так Майгис вернулся на родину. Жил в одном из пансионатов и любил играть на аккордеоне. Мучила ли его совесть? Судя по всему, нет. Однажды он заявил: «Никакого сожаления, что уничтожил шедевр мирового значения, не испытываю. Значит, его плохо охраняли и берегли, если это так сравнительно легко удалось сделать». Охрана должна быть усилена Михаил Пиотровский, директор Эрмитажа: «К сожалению, мы живем в эпоху вандализма, и от него никто не застрахован. Есть хороший фильм про покушение на «Данаю». Но всякий раз, когда его показывают, думаю: вдруг это подействует на какого-нибудь неуравновешенного человека, и ему тоже захочется таким образом попасть в историю? Хотя, казалось бы, все меры приняты - у нас даже проходят специальные учения по предотвращению подобных актов. Когда я стал директором Эрмитажа, первое, на что обратил внимание, - его охрану. До сих пор у меня утро начинается с доклада начальника службы безопасности музея, и на эти цели расходуются немалые средства. Но есть люди, которые так и хотят поцарапать какую-нибудь картину, мы обнаруживаем иногда маленькие дефекты. Однажды какой-то сумасшедший тип сломал витрину, пытался вытащить оттуда серебряный ковш. Благо, его сразу поймали. Часть картин у нас закрыта стеклом. Но печально, что всякое стекло портит впечатление от работ великих мастеров. В последнее время наметилась другая тревожная тенденция. Памятники культуры стали для людей объектами бытового развлечения. Как пример - руферы, которые «путешествуют» по крышам исторических зданий, в том числе Эрмитажа. Все это - следствие зияющих проблем в воспитании. На мой взгляд, власть слишком мягко относится к актам вандализма. Наказание за осквернение, повреждение или уничтожение памятников культуры должно быть резко ужесточено, а государственная охрана усилена».