Театр, который не выпускает премьеры, превращается в музей
Нынешний, 243-й сезон в Большом театре страны, отдаляясь от нас, постепенно уходит в историю. Он был насыщенным и разнообразным – премьеры появлялись одна за другой, вызывая интерес публики, споры и одобрения критики. Было что послушать и посмотреть. Кстати, сегодня у главного театра страны не только две сцены: Историческая и Новая, но и присоединённая Камерная сцена имени Бориса Покровского. Как справляться с таким «хозяйством» и что готовит нам сезон грядущий – мы постарались выяснить у генерального директора ГАБТа Владимира УРИНА. – ВЛАДИМИР Георгиевич, в последнее время Большой театр представляет свои спектакли «блоками»: показывают премьеру в течение нескольких дней. Затем она «исчезает» и вновь «появляется» через какое-то время на несколько дней. Не теряется ли в такой ситуации художественная ценность спектакля? Чем подобная практика лучше той, что была раньше? – Я не сказал бы, что эта система лучше, в ней много факторов как положительных, так и отрицательных. Международный музыкальный рынок сегодня устроен таким образом, что российским и зарубежным солистам, а также певцам из других городов, удобно приехать к нам на спектакль на несколько дней. Нельзя забывать и о том, что многие постановки сценографически стали настолько сложными, что для установки декораций требуются сутки и больше. Мы тем не менее стараемся сохранить систему репертуарного театра – показываем премьеру 4–5 дней, затем повторяем 2–3 раза за сезон. Положительный момент и в том, что перед каждым «блоком» есть время для репетиций. – В репертуаре ГАБТа недавно появился новый «Евгений Онегин» (постановка Евгения Арье). А ведь есть спектакль Дмитрия Чернякова, который успешно шёл на вашей сцене и объездил весь мир. Кроме того, есть и балет «Онегин» (по Крэнко), в котором так удачно выступила Ольга Смирнова, и не только она. – Это так. Но спектаклю Чернякова 13 лет. На сцене Большого театра в чём-то он себя уже исчерпал. Черняков планирует повторить эту постановку для Венской оперы. Мы отправили туда свои декорации. Но эта опера Чайковского должна быть в репертуаре нашего театра. И на Исторической сцене. Что касается балета «Онегин», то мы его периодически показываем, в 244-м сезоне он тоже будет идти на Новой сцене. – В театре успешно функционирует Молодёжная оперная программа, которая часто поставляет певцов и для основной сцены. В следующем сезоне она будет отмечать своё 10-летие. Но известно, что несколько лет назад при театре была создана Программа молодых хореографов во главе с Сергеем Филиным. Что с ней? – Действительно, была попытка заниматься молодой хореографией. Было даже организовано два вечера-показа. Но планово, системно ничего сделать не удалось. Работа носила нерегулярный характер. Пока мы эту программу закрыли, поскольку она фактически существовала только как идея и не имела никакого конкретного творческого развития. – Вы как-то сказали, что балет ГАБТа будет понемногу двигаться в сторону новой хореографии. Этот процесс происходит? – Безусловно. Как мы планируем вообще балетный репертуар? Первое. Сохранять классический балет. Это достояние Большого театра. Давать возможность мастерам исполнять ведущие партии и учить молодых. Второе. В классике искать сегодняшние интерпретации. Так, у нас есть в репертуаре балет «Ромео и Джульетта» в постановке Юрия Григоровича, но появляется Алексей Ратманский и создаёт свою новую хореографию. Мы хотели, чтобы у нас появлялись и те балеты, которые созданы выдающимися мастерами и для других театров, такие как «Анна Каренина» Ноймайера или «Зимняя сказка» Уилдона, премьера которой прошла в этом сезоне. – Недавно ушедший из жизни титан оперного искусства Франко Дзеффирелли многократно повторял, что «опера – самый затратный вид искусства». Несколько лет назад бюджет театра был сокращён на 10%. Полагаю, что для театра это было весьма чувствительно? – Безусловно, так и было. Но основное финансирование нам по-прежнему даёт государство, и зарабатываем мы сегодня гораздо больше. Кроме того, серьёзное подспорье для нас – спонсоры и Попечительский совет. – Тема спекуляции билетами в Большой театр, к сожалению, до сих пор не уходит с повестки дня. Какая сейчас ситуация? – Сегодня закон, касающийся театров, принят Государственной думой уже в третьем чтении. В этой редакции он сбалансирован, учитывает интересы театра и зрителей. После подписания президентом должен быть принят целый ряд нормативных актов. Если всё пройдёт так, как задумано, это очень ограничит спекулянтов. – Когда режиссёр работает над спектаклем, он, как правило, старается привлечь свою команду: художника, сценографа, художника по костюмам и т.д. Думаете, это потому, что они стоят на одной и той же театральной «платформе»? – Лично я всегда отношусь с пониманием к просьбе режиссёра. Выясняю, кого он хотел бы видеть, с кем работать. Это важно. Причина одна: в команде всегда должна быть настоящая творческая атмосфера. – Исполнилось 100 лет Музею Большого театра. В Новом Манеже прошла прекрасная выставка, показавшая тех людей, кто был причастен к жизни театра, их костюмы, макеты декораций. А нельзя сделать такую экспозицию на постоянной основе? – К сожалению, нет. В Москве даже нет подходящего помещения. Но следует сказать: наш музей активно работает, мы представляли свои экспонаты на выставках в Бахрушинском музее, организовывали выставки в России, в Италии. Сейчас ряд экспонатов находится в Германии. Конечно, иметь постоянную экспозицию было бы очень хорошо. – Не так давно к Большому театру был присоединён Оперный театр им. Бориса Покровского. Вы предполагали встретиться и поговорить с каждым творческим работником этого театра. Получилось? – В момент присоединения я встречался со всеми солистами и артистами оркестра. У меня лично много сомнений насчёт творческой целесообразности присоединения. Но решение принято, и надо было сделать так, чтобы всё прошло наименее болезненно. Следует сказать, что все сотрудники, работавшие до присоединения, остались в театре. Ушли лишь те, кто сам этого захотел. Мы стараемся сохранить коллектив и репертуар, пытаемся следовать заветам Бориса Покровского. Для новых постановок привлекаем молодых режиссёров и дирижёров. Предстоит реконструкция театра. На месте сгоревшего ресторана «Славянский базар» предполагается строительство зала на 450 мест. Сейчас идёт работа над проектом. Реально приступим к реконструкции в 2021 году. – Планы театра на следующий сезон впечатляют. Там не только русская классика на Исторической сцене, но и концертное исполнение опер и ораторий: «Мазепа» Чайковского, «Иван Грозный» Прокофьева, «Анна Болейн» Доницетти. На Новой сцене и на Камерной появятся малопривычные названия: «Маленький трубочист» Бенджамина Бриттена, «Дидона и Эней» Генри Пёрселла и многие другие. Чем ещё порадуете? – Конечно, ожидаются и балетные премьеры. Среди них «Жизель» Адана в постановке Алексея Ратманского и новая работа Эдварда Клюга «Мастер и Маргарита» на музыку Шостаковича и Шнитке. Будут и другие постановки. – Понятно, у вас сейчас три сцены, их надо «насыщать». Но не слишком ли много премьер? – Театр, который не выпускает постоянно премьеры, превращается в музей. Конечно, мы сохраняем лучшие спектакли прошлого, даже в течение многих десятилетий (как, например, балет Григоровича «Легенда о любви», оперы «Царская невеста» и « Борис Годунов»). Но творческому коллективу необходимо движение. Живой театр должен быть ищущим, пробующим, ошибающимся. – На Исторической сцене запланированы две премьеры опер Римского-Корсакова. Это в связи с его юбилеем (175 лет со дня рождения)? – И не только. В феврале 2020 года на Исторической сцене Дмитрий Черняков будет ставить «Садко». Вторая премьера этого композитора –«Сказка о царе Салтане» главным образом задумывается как спектакль для родителей с детьми. Это наша социальная задача. А вообще убеждён, что на сцене Большого театра должны быть и классика, и малоизвестный репертуар. Именно поэтому у нас появятся «Искатели жемчуга» Ж. Бизе, «Гостиный двор» В. Пашкевича. Нужно знакомить публику с тем богатством, которое существует в мире. Это вопрос культуры нашей страны. При планировании мы всегда начинаем с русской оперы и русского балета, а дальше – обращаемся к лучшим образцам мировой музыкальной культуры. Правда, публика склонна требовать очень популярные оперы и балеты. Тогда как искусство неизменно требует своего развития. Поэтому основная цель руководителя – умение принимать те или иные решения в данный момент и в данном театре. – В последние годы Большой театр приглашает на постановки опер режиссёров драматических театров. Подобная практика оправдывает себя? – По-разному. Как у всех творческих людей, могут быть удачи и неудачи. К величайшему сожалению, мы сегодня достаточно бедны именами режиссёров музыкального театра. Это единицы. Некоторые из них имеют собственные театры. Та же ситуация и с хореографами. Желание расширять этот круг постановщиков связано не с прихотью директора Большого театра, а с реальной ситуацией. И не только в России. – Вы возглавляете Большой театр уже 6 лет. Готовы поставить себе «галочку» за проделанную в этот период работу? – Театру удалось в очень непростой ситуации вернуться к нормальной творческой атмосфере. Ни СМИ, ни зрители не получают информационных поводов, когда ГАБТ становился причиной очередного скандала. Это очень важно. Я поставил бы «галочку» не только себе, но и ещё двоим людям: Тугану Сохиеву – главному дирижёру – музыкальному руководителю театра и Махару Вазиеву – руководителю балетной труппы. Это в том числе их заслуга.
