Ваше благородие Рапопорт. Как сыграть белогвардейца

Почётным гостем и председателем жюри международного фестиваля короткометражных фильмов «Окно» в Омске стал актёр театра и кино, телеведущий и исполнитель песен Александр Рапопорт. Помимо этого, он врач-психотерапевт, его тренинги и мастер-классы посвящены взаимоотношениям между людьми вообще и между мужчиной и женщиной в частности. Живёт по обе стороны океана, в России и Америке, снимается в кино и играет на сцене легендарного «Современника». Как признался, «жюрить» не любит. Режиссёрскую и актёрскую профессии считает сродни психотерапии. При чём тут Горький? Наталья Корнеева, «АиФ в Омске»: Александр Григорьевич, вы ведь не случайно попали в кино. Это было вашей мечтой? Александр Рапопорт: Всю жизнь хотел быть актёром, сколько себя помню. Мой отец был человеком многих талантов, один из них - актёрский. Он служил в Ленинградской филармонии. Я просыпался, когда он репетировал. Как сейчас помню, он учил монолог Сатина из пьесы Горького «На дне». Я слышал его раскатистое: «Че-ло-век! Это - великолепно! Это звучит... гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть... не унижать его жалостью...» и так далее. Но папа сказал, что сначала надо получить профессию, а актёр - разве это профессия? Зависимая, неденежная. Актёром надо быть знаменитым или не быть вообще. Почему-то отец не верил в мой успех. Любому человеку никогда не поздно стать тем, кем мечтал быть всю жизнь. - Но многие ведь идут наперекор родителям... - В нашей семье все любили друг друга, и я решил не расстраивать своих родителей. Особенно маму. Папа был авторитарным, он мне после седьмого класса сказал, что нужно выбрать: либо я иду в медучилище (а значит, сдаю экзамены), либо гуляю на каникулах и остаюсь в школе. Конечно, я выбрал второе. Я думал, что до выпускного ещё далеко, за то время всё изменится. Помните, как говорил Ходжа Насреддин: «Кто-нибудь из нас уж обязательно умрёт - или я, или эмир, или ишак». Но ничего не изменилось, папа всё помнил, и я поехал поступать в Пермский медицинский институт, чтобы не ссориться с родителями. - Почему именно в Пермь? Вы ведь в то время жили в Ленин­граде? - Нет, в то время мы жили в городе Березники. В столицах же была квота на тех, у кого в так называемой пятой графе написано: национальность - еврей. В Пермском мединституте до экзаменов допускали всех, ректором в то время была очень смелая женщина - Татьяна Ивановская. Конкурс на лечебный факультет был огромным - 25 человек на место. Я поступил, и мне понравилась абитуриентская жизнь: общежитие, свобода. Приехал домой довольный жизнью, а папа и мама сидят и смотрят на меня как-то опасливо. Я насторожился. Оказывается, что к тому времени отец увлёкся гипнозом, а для этого ему нужно было медицинское образование. Меня и огорошили - папа поступил в тот же пермский мед, а жить в общежитии мы будем вместе! Это здорово ограничивало мою свободу. Если я прогуливал занятия, не занимался, папа говорил: «Я иду звонить матери». Для меня расстроить маму было смертельно, и я шёл зубрить. - Анатомия, физиология, латынь - учить и учить! Это, наверное, скучно? - Пока не стали изучать психиатрию - да. Наверное, благодаря преподавателю я и стал интересоваться этим предметом. В то время я подрабатывал - играл в кафе и на танцах. Понятно, что прожить на стипендию было трудно. В соседнем кафе работала сумасшедшей красоты официантка, мы все ходили на неё смотреть. Она была строгой и неприступной. Однажды она попросила меня поиграть на свадьбе своей подруги, потом я пошёл её провожать. Сейчас шучу - так хотел сбежать от папиной опеки, что женился. А отец... перевёлся в Ленинград. Получилось, что папа уехал, а я уже женат. Не бросать же. (Смеётся.) Мы уже 52 года вместе, у нас двое сыновей и внук. - Вы стали знаменитым несмотря на то, что думал о вас папа... - Знаменитым - не знаю, но узнаваемым точно. Пришёл на первые пробы к Хотиненко, он сказал: «О, а вы теперь у нас?» Я спросил: «А вы меня знаете?» Тот сказал, что знает не только меня, но и мои работы. Я на тот момент не снялся ни в одном фильме и понял, что надо разговор заканчивать. Люди на улице подходят, благодарят за фильм «Капка», а там снимался великолепный литовский актёр Альгис Матулёнис. Или за графа Калиостро из «Формулы любви», которого сыграл грузинский актёр Нодар Мгалоблишвили. Омский патриот - Как же вы стали артистом? - В Нью-Йорке я ходил на актёрские курсы Ли Страсберга, а в кино попал, можно сказать, почти случайно. Я знаком с Галиной Данелия, женой Георгия Николаевича. Она галеристка, пригласила как-то: приходи, посмотри. Там меня познакомили с её подругой, а та ассистент по актёрам «Мосфильма». Зовут её Людмила Великая. Галина говорит: «Люся, ну как это лицо можно не снимать». Та ответила: «Нет, нельзя. Завтра сможешь?» Господи, я и сегодня мог, и вчера, и всегда. Потом я познакомился с сотрудницей актёрского агентства Наташей Фоминой, она играла Фанни Каплан в фильме «Моя Пречистенка». Мой персонаж её арестовывал. Она взяла моё фото, и меня поставили, так сказать, на учёт. И тогда пошло моё кино... Есть и Омск в моей кинобио­графии: я чуть не сыграл адмирала Колчака. Прошёл пробы и в гриме, и в костюме, но роль досталась Константину Хабенскому. Пробовался на роль Александра Керенского, но в итоге сыграл журналиста, который из толпы задаёт вопросы. В титрах его обозначили как «омский пат­риот». - Колчаком не стали, но одного белогвардейского генерала, чья судьба связана с Омском, вы сыграли - Гришина-Алмазова. - Вот вы меня удивили! Меньше всего бы я подумал, что Гришин-Алмазов связан с Омском. Это был хороший приключенческий фильм Олега Фомина «Господа офицеры: спасти императора». У меня роль небольшая, режиссёру была нужна фактурная фигура. - Гришин-Алмазов был военным министром доколчаковского правительства. Фигура для Гражданской войны не менее одиозная, чем адмирал. Сейчас о нём не помнят, а это был диктатор, потом он стал военным губернатором Одессы. А в салоне его жены, которая оставалась в Омске, в тот период зрел заговор, который потом привёл к власти Колчака. - Интересная история, вы её для меня открыли, хотя, конечно, когда готовишься к роли, изучаешь что-то, читаешь, просматриваешь... Омск - замечательный город, я впервые побывал у вас много лет назад. Году в 2003-м. И попал нечаянно. Мне позвонил мой знакомый, а он ваш земляк, спросил, что делаю. Я в то время просто дома смотрел телевизор. Он сказал, что то же самое я мог бы делать и в Омске. Заехал за мной, и утром мы приземлились здесь. В гостинице «Маяк» меня прописали, и больше я там не появился. Сибиряки - очень гостеприимный народ. Я думал, что так могут принимать только на Кавказе. На этот раз я боялся, что не увижу город: председатель жюри - дело хлопотное и занятость большая. Но на встречах, мастер-классах всё же посмотрел. - По какой роли вас запомнили? - На улице иногда окликают «Вилен!» по роли вора в законе из сериала «Зона». Дети - по «Закрытой школе». Психотерапевт - как режиссёр - Но вы ведь не бросаете свою первую профессию? - Знаете, что говорят об этой профессии? Что она одна из самых странных: ведь никто не умирает, но никто и не выздоравливает. Я абсолютно уверен, что психотерапия и актёрское мастерство - грани одной профессии. Ко мне пациенты приходят как к режиссёру - я должен поставить им роль счастливого человека. - Вы ведёте тренинги, на которых подробно разбираете проблемы взаимоотношений мужчины и женщины. Что в этом главное? - У совместимостей пять пунктов. Главное - физиология, ты выбираешь того, кто тебе подходит. Второе - морально-нравственная совместимость: что можно, а чего нельзя. Например, в банкомате, к которому вы подошли, какой-то рассеянный человек забыл забрать деньги. Что мы делаем? - Берём себе и убегаем? - Окликаем и отдаём. Третье - психологическая совместимость. Мне с тобой комфорт­но, мне с тобой лучше, чем без тебя. Четвёртое - гастрономическая совместимость. Нам нравятся одни и те же блюда и продукты. И пятая - развлекательная. Главное, чтобы первое в наших пунктах совпало. Остальное можно улучшить или скорректировать.