«Пер Гюнт» на вахтанговской сцене

Свой 99-й (предъюбилейный) сезон Театр имени Евг. Вахтангова открыл премьерой спектакля «Пер Гюнт» в рамках фестиваля «Черешневый лес». Эта первая работа Юрия Бутусова на посту главного режиссера и вторая в рамках «Черешневого леса» на этой сцене: в 2015 году при поддержке фестиваля он представил свою интерпретацию булгаковского «Бега». Жизненная одиссея Пера Гюнта – главного героя пьесы Генрика Ибсена – поучительна и сегодня. Смена эпох и научно-технический прогресс не принесли миру ожидаемого духовного исцеления. Число безличных, нравственно инфантильных подобно Перу молодых людей не убавилось. Оглянитесь вокруг, вот они – все тут, все рядом. Их претензии на «дела великие» проявляются лишь в речах и мечтах, а в действиях они чаще капитулирует перед обстоятельствами, руководствуясь принципом троллей, которые вокруг них, а порой и в них: «Довольствуйся собой!». Так что ибсеновское утверждение «Юность – это возмездие» во всех смыслах справедливо. Как у всякого неординарного талантливого произведения были и остаются у «Пера Гюнта» восторженные почитатели и ярые хулители. Ганс Христиан Андерсен, например, называл его худшей из когда-либо прочитанных им книг. Лев Толстой считал, что все персонажи «выдуманы, фальшивы… все характеры не верны». Чехов был уверен, что «Ибсен не знает жизни». Эдвард Григ только из-за гонорара согласился написать музыку к пьесе. При этом в своей замечательной сюите, во многом обусловившей мировой успех пьесы, он чрезвычайно усилил романтическое звучание «Пера Гюнта». И только беспристрастное время всё разложило по полочкам, определив как театральную судьбу, так и место ибсеновского шедевра в мировой драматургии. Однако не только «идея самоопределения и реализации человеческой личности» подвигла режиссера Бутусова обратиться к Ибсену, бывшему в России одним из «властителей дум» передовой молодежи, начиная с 90-х годов прошлого века. Куда более важным было для него, на мой взгляд, высветить в глыбе ибсеновских смыслов «тему свободы и ее границ и тему ответственности за то, что делаешь», которые волнуют Мастера на всем протяжении его творческого пути. А еще, опираясь на похождения Пера, Бутусов предлагает нам, зрителям, самим ответить на вопросы, кто мы, кем были и кем стали? Визуальным ключом к пониманию авторской концепции спектакля может служить его афиша, на которой изображено лицо героя с заклеенными скотчем глазами и ртом, чтобы ничего не видел, а увидев, никому ничего не сказал. В придуманном Бутусовым абсурдистском мире – парадоксальном по сути, отталкивающе-притягательном по форме, далеком от оригинального текста ибсеновской пьесы, но сохранившем ее философско-бунтарский дух – пребывает деревенский шалопай по имени Пер из рода Гюнтов с полным раздраем в голове, делах и любовных похождениях. Поэтому его разыгрывают на сцене два актера-антагониста: Сергей Волков и Павел Попов; они, словно зеркала, отражают чувственную сущность множества ипостасей своего героя. В дальнейшем именно зеркала станут яркой образной метафорой всего спектакля (худож. Максим Обрезков), построенного на сценарии, в котором Бутусову непостижимым образом удалось пройти без серьезных потерь между Сциллой текстового буквализма и Харибдой отсебятины. Сценическая интерпретация Бутусова революционна, местами провокационна и на редкость театральна. Это – спектакль-феерия с элементами эстрады, сценического перформанса, с киносъемкой, фиксирующей хронику событий, с фото-коллажем из портретов современных диктаторов и еще Бог знает с чем – изобретательность и фантазия режиссера не знает границ. Это – спектакль-разговор героев со зрительным залом, к которому напрямую обращены их монологи, стихи, песни на разных языках… Разговор с одним, на первый взгляд простым вопросом: «Что значит быть собой?» По мере развития спектакля, насыщенного не всегда легко читаемыми сюжетными символами и метафорами, которые должны вызывать у зрителей широкий круг ассоциаций, будить воспоминания и фантазию, контрапункт между жутковатыми сценическими масками «скандинавского Фауста» и его поступками «по Фрейду» начинает работать на образ метущегося героя, который совершает вселенский путь суетных, тщеславных, но безуспешных странствий от «Я» до «Супер-Я», чтобы найти утешение в ином мире, куда приводит его Сольвейг (Яна Соболевская) в блестяще поставленной финальной сцене. Ее преданность, ее любовь вселяют надежду, что душа Пера обретет, наконец, покой. Читайте также: Третьяковка запустит театральный проект