«Царя Эдипа» впервые в этом сезоне покажут в театре им. М. Горького

Уже сегодня, 9 октября, на сцене театра им. М. Горького впервые в этом сезоне покажут первую громкую премьеру Года театра - «Царь Эдип». Неожиданный по сюжету и исполнению, но вполне ожидаемый с точки зрения посыла зрителю, спектакль был поставлен греческим режиссером Ангелосом Сидератосом всего за пару месяцев. Корреспондент PRIMPRESS расскажет, что отличает его от других спектаклей, и почему на него стоит сходить. Заявка на постановку древнегреческой драматургии на начальном этапе вызывала недоумение и массу вопросов типа «зачем, почему, для чего». Однако премьера расставила все (или почти все) на свои места. В каком-то смысле художественному руководителю театра Ефиму Звеняцкому удалось предвосхитить ожидания самых искушенных зрителей и дать им вкусить непривычную и вместе с тем такую желанную духовную пищу. Театр им. М. Горького пережил немало творческих экспериментов, однако постановка древнегреческой трагедии согласно всем канонам жанра – это действительно что-то новое. Принципиальное отличие этого спектакля от других – это совершенно иной художественный язык. Это не привычная всем система Станиславского с ее перевоплощением, а изображение героя. Актер остается собой, а создаваемый им образ показывается, но не переживается в привычном нам смысле этого слова. И перед нами оживает история такой, как ее представляют актеры. Действо оценивается как бы отстраненно, без погружения внутрь, однако эффект сопричастности происходящему от этого не меньше, а, возможно, даже больше. Зрители успели привыкнуть к тому, что каждый актер в образе – это определенная энергия, сгусток нервов, в конце концов, вполне конкретный бэк-граунд: ошибки прошлого, чаяния и надежды. В случае же с «Царем Эдипом» таких сгустков энергии нет, но есть другое – плотное энергетическое полотно, которое сплетается всеми сопричастными спектаклю лицами. И оно окутывает и опутывает зрителя. Это странное ощущение, которое вызывает мурашки. Каждый зритель становится сотворцом спектакля. Невольно ловишь себя на мысли, что заранее знаешь каждый следующий шаг, ход, как будто являешься автором этой истории, актером и режиссером в одном лице. В новых условиях актерам было непривычно. Тем не менее образы состоялись, состоялась история: от самовлюбленности до ярости, от ярости и до тревоги и отчаяния главного героя. Где царь, там и его народ, разделяющий те же чувства. Сергей Коврижных искусно вел повествование о судьбе своего героя, обращая внимание на детали, без которых бы пазл не сложился. Роль его супруги Иокасты исполнила Марина Волкова. В самом начале ее героиня исполнена достоинства: еще слабо верится, что эта невероятная женщина, вызывающая восхищение, под давлением открывшихся семейных тайн добровольно уйдет из жизни. Финал ее истории в сюжете спектакля решен с помощью театра теней. Канонический образ Креонта создается актером Николаем Тимошенко: сдержанный, спокойный, открытый и справедливый. Образ слепого прорицателя Тиресия звучит как откровение. Даже зная сюжет, трудно не поддаться завораживающему эффекту этого образа. Он был представлен Владиславом Яскиным. Большинство действующих лиц в спектакле – это простой народ, жители Фив. Из сцены в сцену они создают особую атмосферу спектакля, насыщают ее красками, делают практически осязаемой. Проникновенная музыка, пронизывающий насквозь вокал, эффектно решенная пластика являются рефреном повествования. Благодаря ему достигается заложенный еще Софоклом драматический эффект. Примечательно, что музыка к спектаклю полностью написана греческим композитором Никосом Ксантулисом. Была проделана значительная работа по адаптации оригинального текста и музыки, ведь важным условием создания спектакля было сохранить дух великой эпохи и аутентичность жанра. Важным атрибутом являются маски ужаса, с которыми выступают участники хора. В знаковые моменты они прикрывают лица жителей Фив и как нельзя лучше отмечают суть происходящего. Сценография решена максимально лаконично. На заднем плане древнегреческий храм, выполненный в дорическом ордере, красное ковровое покрытие, ведущее к нему, слева и справа вдоль кулис по три ряда каменных стен города. Ближе к аванц-сцене справа стоит скульптура Аполлона, визуально напоминающая скульптуру Аполлона Ликийского древнегреческого скульптора Праксителя, слева – скульптура Афины. И то не просто антураж: древнегреческие боги являются полноценными героями повествования. Скажем, к Аполлону с мольбой о помощи обращается Иокаста, к Афине – хор фиванцев. Над сценой также можно увидеть гипсовую маску автора античной трагедии – Софокла. Он бесстрастно наблюдает за всем происходящим. Безмолвный свидетель… В какие-то мгновения кажется, что автор незримо с нами … в зале … в числе зрителе Спектакль построен таким образом, что нет ощущения, что зрителя хотят чем-то удивить. Напротив – все очень естественно, органично, без ложного надрыва и картинного заламывания рук. Невероятная история, созданная много столетий тому назад и кажущаяся нелепой при прочтении, становится обыденной и понятной нам, современным зрителям. И чем понятнее, тем страшнее. Почему? Пожалуй, потому что история повторяется. Главные герои вступают в греховные противоестественные отношения. От страсти молодого мужчины и более зрелой женщины рождаются дети: мать рожает от своего сына. То, что вызывало ужас у современников Софокла, в нынешние времена стало считаться едва ли не нормой. Мы погрязли в пороках, закрываем глаза на разного рода непотребство, всячески пытаемся найти себе оправдания. Иногда это проходит мимо, и мы забываем об том, но чаще всего приходит расплата. Об этом нужно помнить. Тень царя Эдипа всегда где-то рядом с одной лишь только разницей: далеко не каждый из нас готов брать на себя ответственность за содеянное. Достоинство является главной опорой в жизни царя Эдипа (а, как известно, Софокл, по свидетельству Аристотеля, изображает людей такими, какими они должны быть) вне зависимости от его социального статуса. Он покидает Фивы изгоем и калекой, чтобы спасти свой народ. Достоинство – пожалуй, самая редкая нынче валюта, не так ли?..