Грустный фанфарон из Киева, знаток детских душ и скоморошьих повадок

Однажды в Киеве Типичный холерик, живости лица, действий и ума необыкновенных. Ему была уготована дорога в лицедеи самим фактом рождения. Дорогу эту Ролану в известном смысле проложил отец, человек вовсе не чуждый актерской тяги к переодеванию. Звали его Семён Геронимович Гордановский. Был он польско-чешского происхождения, а характер имел, судя по всему, непоседливый. В начале Гражданской войны он подался в анархисты и воевал у Махно, но потом передумал и перескочил в Первую конную Буденного. В середине двадцатых Семён Гордановский служил в иностранном отделе ГПУ. По семейной легенде, он неоднократно перебрасывался с тайными заданиями в Германию, и каждый раз — с новыми документами. Последняя из «легенд» стала официальным ФИО: вместо Семёна Гордановского в Москве объявился Антон Быков. Матерью Ролана Быкова стала дочь зажиточного еврейского торговца из Киева. В этом городе такое смешение кровей было обычным. К 1917 году не менее двух третей жителей «матери городов русских» составляли именно евреи, поляки и литовцы. Ролан Антонович прошел стандартный биографический путь московского школьника, студента, правда, с вузами повезло ему не сразу. В театральное училище поступил с третьего захода. Впрочем, эта деталь встречается в биографиях даже великих актеров. Рождение образа Такой живчик, как Ролан Быков, не мог долго застаиваться в резерве, его талант проклюнулся сразу. Надо заметить, что уж слишком нестандартен был этот уроженец Киева на тогдашней театральной сцене и съемочной площадке. Смотрите сами — до конца пятидесятых в советском кино (про театр и вовсе говорить не приходится) основным комическим характером был рубаха-парень из народа, вроде персонажей Петра Олейникова. Или правильные, но попадающие в нелепые ситуации герои «Кубанских казаков». А тут вдруг появляется в большом количестве «маленький человек», первым из которых, конечно, был лирический симпатяга Юрия Белова («Карнавальная ночь») и Леонида Быкова. И уж вовсе внезапен был выход из тени гоголевских масок в исполнении молодого Ролана Быкова. Но глупо было бы сводить все роли Ролана Быкова к одному типу. Тут и приниженные сирые и убогие вроде священника из «Хождения по мукам», Акакия Акакиевича из «Шинели», и задиристый и неуступчивый Карякин из «Служили два товарища», и жуликоватый отец Фёдор, и фанфаронистый задира Чебаков из «Женитьбы Бальзаминова», и зануда Петрыкин из «Большой перемены». И совсем особняком стоит классический клоун-логопед из «По семейным обстоятельствам». Ролан Быков в роли Акакия Акакиевича Башмачкина в кинофильме "Шинель" по одноименной повести Н.В. Гоголя. 1959 год. Ролан Антонович (по паспорту, кстати, Анатольевич) принадлежал к тем актерам, про которых, перефразируя героя «Покровских ворот», можно было бы сказать: «Что ни сыграет — все бесподобно». Наверное, про каждую его роль можно написать как минимум книгу. Но есть одна, стоящая особняком. И, сдается, она передает всю суть актерского таланта Быкова. Речь идет о небольшой, но очень значительной роли скомороха в гениальном «Андрее Рублеве» Андрея Тарковского. Новелла о скоморохе открывает кинокартину, дает ей зачин. В ней сталкиваются сразу несколько антитез, противоположных линий жизни: святое и плотское, срамное и благочестивое, стыдливость и разнузданность, дикость и культура, естественность и ханжество, насилие и гуманность. В этой сцене нас знакомят с главным героем — монахом-иконосписцем Андреем Рублевом и его товарищами по артели. Но все кружится вокруг фигуры скомороха. Говорят, что многое, например, «дикие танцы» скоморошьи и срамные песенки, придумал и добавил в кино именно Быков. И были они столь отвратительно хороши и так откровенно нарушали первоначальный замысел режиссера, что скоморохи были первыми интеллигентами на Руси, что Тарковский будто бы заявил: больше никогда с этим «бесом» работать не станет. Разве даром Валентин Гафт написал на Быкова такую эпиграмму: Ему бы в сборную по баскетболу, Какой-то черт сидит в нем, бес, Всего-то два вершка от полу, А звезды достает с небес. Но, наверное, столь естественной для Ролана Быкова была эта роль козлобородого и козлоногого скомороха, выскочившего из шкуры античного Пана, что роль вышла просто невероятно, немыслимо хороша и логична. Она не только сработала на фильм вопреки замыслу режиссера, но и стала той ролью, в которой душа и характер актера открылись: один раз, зато с откровенностью полного раздевания перед зрителем. Две жемчужины Ролан Антонович очень много играл. Больше в кино. И не только потому, что после пробы себя в роли главного режиссера ленинградского Театра им. Ленинского комсомола (1958-1960) он понял, что ему тесно в рамках сцены. Думается, ему было скучно играть все время одно и то же. Его беспокойная творческая душа рвалась взять от жизни как можно больше. В кино за сорок три года актерской карьеры он сыграл 102 роли. Естественно, что количество просилось в качество на режиссерском поприще. И тут, надо сказать, он проявил себя гораздо скромней. За время, прошедшее с успешного режиссёрского дебюта («Семь нянек», 1962) до конца жизни (1998), за тридцать шесть лет Ролан Быков снял восемь полноценных фильмов. Да, все заслоняла актерская карьера, да мешала крайняя переборчивость в подборе сценариев, но, кажется, его холерическую натуру снова-таки несло вперед-вперед, быстрей и быстрей, совсем, как гоголевскую тройку-птицу. Из всего снятого Роланом Быковым в истории советского кинематографа остались две редкостные жемчужины. Первая окрашена в светлые тона счастливого советского детства семидесятых — «Внимание, черепаха!». Вторая почти исключительно темного цвета — «Чучело». Ролан Быков на съемочной площадке фильма "Внимание, черепаха!". О «черепахе» говорить нечего, это солнечная поэма детства, которую можно только увидеть и вздохнуть о немыслимом ныне мастерстве проникновения в детскую психологию. О «Чучеле» же было так много сказано еще в советское время, так часто его приводит в пример быковской мастеровистости каждый, кто вспоминает его сегодня, что трудно уже сказать что-то новое. Заметим только, что чуткий камертон души художника уловил, на наш взгляд, грядущие времена надругательства над душой, культурой, искусством, которые несли с собой девяностые, до которых во время съемок картины оставалось еще 10 лет. Все то злое, подлое, немыслимо грязное, что обнаруживает в долях аптечного грана фильм «Чучело», вырвалось вскоре на волю. Смириться с этим трудно было Быкову, трудно и нам, сегодняшним, пережившим его уже на 21 год. Смертельно болела душа Новые времена, новые правила игры Ролан Антонович переживал трудно. Возможно, они свели его в гроб раньше срока в большей степени, чем рак легких. Его жена Елена Санаева в одном из интервью вспоминала: «Ролан был членом президентского совета по культуре, уже существовала программа «Дети России», и он хотел в эту программу вписаться со своим проектом «Дети, экран, культура». В СССР для детей было создано очень много фильмов и спектаклей, действовала огромная программа. Все это растащили, все надо было собирать заново. Идея была такова: привлечь Министерство образования, Академию педагогических наук, Союз кинематографистов, Главкосмос — и запустить спутник, чтобы по всей стране в каждую школу пришли фильмы о Пушкине, Толстом, Чехове, о музеях, Михаил Козаков и Сергей Юрский прочитали бы стихи… Ведь мы вступили в эпоху, когда талантливому мальчику из бедной семьи где-нибудь в Белореченске почти невозможно повторить судьбу Ломоносова! А модель образования, которую нам предлагают, даст подобие «фаст-фудов», интеллектуальных «Макдоналдсов», появятся «быстрые мозги», напитанные романами Донцовой и других писателей, за которых трудятся целые синдикаты, и чего-то хорошего ждать от таким образом воспитанных детей уже нельзя. Какие тут могут быть прорывы — экономические, философские, научные! От всего этого страшно болела душа его». А когда болит душа, далеко ли до смерти тела? Ролан Быков ушел из жизни 6 октября 1998 года, за 6 дней до своего 69-летия.