Максим Горький под Prodigy

Спектаклем «Последние» по одноименной пьесе Максима Горького открыл свой новый сезон ТЮЗ им. Вампилова. Смелая постановка молодого иркутского режиссера Дмитрия Акимова, который сейчас просто нарасхват, призвана открыть зрителю глаза на распад общества, строящего отношения на деньгах и власти. Сделано все современно, ярко, броско — и смотрится так, как будто не прошло более 100 лет с момента написания текста пьесы.Любопытно, что пьеса была написана Горьким под впечатлением от случившейся в России революции 1905 года. Изначально произведение носило название «Отец», но позже драматург доработал его и изменил название на «Последние», впрочем, не особо веря в успех. Писатель не питал иллюзий на свой счет и даже был уверен, что пьесу подвергнут цензуре (что собственно и произошло), планируя предложить ее театрам Берлина.Впрочем, позже, как известно, отношение и к самому Горькому, и к его произведениям менялось несколько раз. Но, как ни странно, именно «Последние» с завидным упорством нет-нет, да и мелькают в репертуаре различных, в том числе ведущих столичных театров. Показалась перспективной эта пьеса и Дмитрию Акимову — артисту Иркутского драматического театра, уже давно набирающему силу в качестве режиссера (насколько, что с недавних пор по совместительству Акимов занимает должность главного режиссера Черемховского драматического театра).Получив хорошее столичное образование в знаменитой «Щуке» (Театральный институт им. Б. Щукина), Дмитрий Акимов не боится предлагать смелых решений театрам родного города. Серьезно, еще недавно просто невозможно было представить, что с главной сцены Иркутского театра юного зрителя в спектакле по пьесе Горького мы услышим группу The Prodigy в качестве саунд-трека. А теперь, пожалуйста! И там не только Prodigy, там и Rammstein, и Die Antwoord, и Билли Айлиш, и рэпер Дельфин. Причем все эти песни служат не только для привлечения молодой аудитории (которая, кстати, в антракте интересовалась названием песен и исполнителей), но добавляют свой смысл к происходящему на сцене. Это уже режиссерский ход с оглядкой на театр Брехта, и даже на древнегреческую трагедию, в которой хор играл не меньшую роль, чем главные герои.Мизансцены тоже продуманы таким образом, чтобы вызывать у зрителя радость узнавания, но на разном уровне. Так, если самое начало спектакля намекает чуть ли не на «Игру престолов», известную всем и каждому, то отсылки к перформансам арт-группы AES+F считывает уже более образованная публика.«Внешний вид» спектакля, за который отвечала художник-постановщик Анна Бубнова, тоже заслуживает отдельного разговора. Декорации дома, в котором разворачивается действие, чем-то напоминают общественную баню или душевую, вызывая ассоциации с чистилищем. Герои вроде бы одеты современно, но в то же время с каким-то странным фриковатым оттенком. Зная, что спектакль поставлен по пьесе, написанной в 1908 году, поражаешься, насколько ее текст уместен и в наше время, и от всего этого возникает ощущение, что действие происходит то ли в загробном мире, то ли в параллельной российской реальности, то ли в дурном сне героев Горького.Но даже здесь, в этом вымороченном, вывернутом наизнанку бреду, где все человеческие ценности перевернуты с ног на голову, зритель (и юный, и постарше) сделает правильный вывод. Семья — вот главная школа, в которой закладывается всё, от уважения к старшим и веры в добро, до любви к ближнему и убежденности, что не деньги правят миром.