Музыкант Филипп Горбачев: «Техно и колокольный звон для меня близки»

23 ноября в клубе Blank состоится лайв-премьера нового альбома «Колокол» мультиинструменталиста Филиппа Горбачева, который стал звонарем и посвятил себя изучению звонарного искусства России. Перед своим выступлением в Петербурге артист рассказал о взаимосвязи техно и колокольного звона, съемках фестивального кино и сознательном отказе от социальных сетей. Филипп, ты известный во всем мире электронный музыкант, автор релизов на западных лейблах, как Cómeme Матиаса Угуайо и «трип» Нины Кравиц, владелец собственного PG TUNE. Как так произошло, что ты стал звонарем? Мой музыкальный и духовный путь начался с затворничества в Берлине, после которого появился трек «Веришь ли ты в хаус музыку» и первые пластинки на лейбле Cómeme. Нынешним этапом этого пути стало соединение с миром духовной музыки — колокольного искусства. Как музыкант я всегда игнорировал его и не испытывал к нему никакого интереса. Нарастающая необходимость посещать храм все чаще привела к тому, что я обратил внимание на колокольный звук, звон, звонарей. И приблизился к этому. Это было три года назад в пасхальное воскресенье, а во время пасхальной недели можно прийти и позвонить в колокол любому человеку. Я пришел, меня пустили, я начал звонить, мне это понравилось. Стал ревностно изучать эту тему и развиваться в ней. Сейчас я являюсь звонарем Воскресенского собора в Берлине и Церкви Святителя Николая в Аксиньино в Подмосковье. Через колокольный звон происходит единение всех творческих замыслов, а именно через веру: вибрация современных музыкальных инструментов, синтезаторов, голоса в соединении с колокольным звоном превращается в действующее слово спасителя. Колокола как музыкальный инструмент имеют очень сложную структуру. Это не мелодичный, а ударный инструмент. В его звуке соединено несколько тонов одновременно — это аккорд, очень странный, сложный, который меняется в зависимости от начала волны резонанса, и к концу приобретает другие обертона. Для меня как барабанщика, артиста, который привык выступать на огромных саундсистемах, лучше инструмента не придумаешь. Московская презентация альбома «Колокол» с аншлагом прошла в клубе Mutabor. Как колокольный звон, привычный для церковного пространства, звучал в индустриальном контексте? «Колокол» — это не привычный индустриальный или техно концерт, не концерт развлекательный. Это нечто иное от того, что мы привыкли называть техно-вечеринкой или рейвом. Это в каком-то смысле зеркально отражает колокольный звон в контексте церковном. Но так как мы выступаем в светском индустриальном пространстве рейва, мы таким образом приобщаем аудиторию, которая находится на пути в храм, на пути ко спасению. Соединяем два мира в единый с помощью этих концертов. То есть ты сам являешься верующим человеком, и это не заигрывание с жанром церковной музыки? В честной жизни христианина нет места для заигрывания. Тем более, если ты являешься звонарем, то имеешь пространство для бесконечного творческого акта. И этот акт лишен необходимости имитации чего-либо, заигрывания с другими жанрами, это территория творчества, подвижничества. Подвиг звонаря заключается в том, что он с помощью своей веры приобщает колокольным звоном ко спасению тех, кто находится или не находится на пути к храму. Колокольный звон акустически полностью захватывает пространство вокруг храма, наших городов и по своему характеру является самым мощным живым звуком, который производит человек. Звонарь является представителем богослужебного мира. Он открывает и заканчивает службу, звонит по другим поводам, погребальному например. Колокольный звон и есть звуковая молитва. Это не музыкальные упражнения, а в его основе лежит мультижанровое исполинской величины венчание в едином звуке всех смыслов, таинств и первозданной красоты. Обычно в представлении людей электронный музыкант, да и вообще любой представитель рейв-культуры, ассоциируется с гедонизмом, алкоголем, наркотиками, ночным образом жизни. Подобный образ создает культура. А культура — это саморегулирующаяся сущность. Мы сюда примешиваем многие поведенческие характеристики, плененной грешной натурой. Мы не можем от этого освободиться. Но можем это отодвигать на второй план творчеством. По этой логике я встаю в семь утра чистый — не под воздействием опьяняющих субстанций — и записываю с помощью своих барабанов и синтезаторов аскетичные джемы, вокальные партии. В этот момент я вообще не имею отношения к рейв-культуре. В этот момент существует то, что хотелось бы сохранить, как самое важное в творчестве — это первостепенный творческий электрический импульс, который приходит к человеку извне. Тут важны не наши эгоистичные музыкальные излияния. В этом плане техно и колокольный звон для меня близки. В оригинале из Детройта, из работ Карла Крейга, Деррика Мэя, Джеффа Миллза, техно — это атональная ритмическая музыка. Но при этом она очень актуальна и доступна публике, выросшей на хаусе, соул, фанке. И тут мы непременно попадаем в пространство госпела — христианской музыкальной традиции, укорененной местами в музыки спиритчуалз. Призыв к любви и спасению в американской музыке — на лицо. Мой любимый техно-артист и священник Роберт Худ напрямую связан с христианским миром, со смыслом, который нам оставил Иисус Христос. И в целом одно без другого невозможно. Новый альбом — это лишь часть большого проекта «Колокол», в котором еще есть короткометражный фильм, который был показан на Beat Film Festival в этом году. Расскажи, пожалуйста, про идею и процесс создания этого кино и проекта в целом. Фильм «Колокол» — это этап, который последовал после моего знакомства со звонарем Александром Чайкой. Он мой учитель по колокольному звону, друг, музыкальный партнер по группе «Колокол» и человек, максимально значимый для дисциплины колокольного звона в современной России. Александр долгое время в своей звуковой лаборатории в городе Болхов разрабатывает авторское направление колокольный симфозвон — это соединение колокольного звука со звуком церковных бил. Он соединяет в себе творческую мощь народного, дореволюционного звонарского искусства, которая была уничтожена, но через Александра она живет дальше. Так вот я ездил в Болхов к нему на специальные мастер-классы — колокольный марафон, в рамках которого мы исследовали разные колокольни. От десяти объектов за несколько дней. В следующий раз вернулся туда уже с небольшой съемочной группой — Денисом Смагиным, режиссером и оператором Надей Захаровой. Получился короткометражный фильм, который выиграл специальный приз жюри Beat Film Festival. Кино рассказывает абстрактную историю, которая волновала меня, как вчерашнего рейвера, но и сегодняшнего рейвера и звонаря одновременно: пространство, звук, их эстетика, а также духовные аспекты — молитвенность, музыкальность, которая исходит через молитвенность. Если брать широко и обобщать в целом, наша европейская цивилизация немыслима без церковного духовного искусства, потому что оно является продолжением того, что было положено Христом на кресте. Три года назад я находился в странном состоянии после изматывающих туров в поддержку альбома «Открой коробку». Чувствовался катарсис, некая грань, потолок. Но выше этого потолка не удается продвинуться. И дело тут не в громкости звука, не в силе декораций. Возникает вопрос: «Почему это собственно происходит?» В проекте «Колокол» во всех выступлениях всегда есть центральная тема — хвала Господу и всему творчеству мира его. С этих позиций возникает творчество иной природы, в моем случае. Ну и в случае звонарного дела. Наша европейская цивилизация немыслима без церковного духовного искусства, потому что оно является продолжением того, что было положено Христом на кресте Стараюсь ежедневно заниматься изучением колокольного звона, изучаю архивные звукозаписи, попутно идет съемка полнометражного фильма «Колокольный марафон», в котором мы исследуем тему в рамках общероссийского масштаба. Это экспедиции от севера до юга, включая регионы на востоке и главные монастыри страны. Это большой федеральный проект. Сейчас находимся в середине съемочного процесса. Наряду с кино, «Колокол» — это аудио-визуальный концерт, в котором участвует большое количество талантливых людей, включая Лизу Мамонову и Антона Палеха — проект Fluks, отвечающий за визуальную составляющую. Для презентации в московском Mutabor было задействовано семь музыкантов: скрипка, трамбон, баритон-саксофон, бас-гитара, переходящая в электрогитару. Конечно, Александр Чайка стоит за колоколами и билами, Таисия Радченко — на импровизированной колокольне, в ее составе рельсы, ломы, автомобильные диски, это такая DIY колокольная перкуссия. А в Петербурге ты выступишь с каким составом? В Петербурге будет сольное рейв-шоу, потому что этот проект не ограничивается определенным стилем выступления. Тут важна синергия смыслов, которая передается через короткометражное кино, полный метр, рейв-выступления и фестивальные концерты, камерные творческие вечера. В интервью «Афиша Daily» ты говорил, что весь проект «Колокол» появился, потому что у тебя освободилось время от соцсетей. То есть ты не публикуешь фото в инстаграме, не пишешь посты в фейсбуке? По какой причине произошел твой отказ от соцсетей? Когда я уехал в Берлин заниматься музыкой, первым делом удалил личный аккаунт в фейсбуке. То, что существует от меня в интернете — это официальные каналы, в которых публикуются результаты деятельности или анонсы концертов. В каком-то виде я конечно присутствую в соцсетях. Но в этой истории отказа нужно понимать, от чего мы отказываемся? Может не столь необходимо полностью исчезать из жизни, которая так или иначе стала гибридной — сочетает нашу цифровую идентичность и реальную. Вопрос: что мы там пытаемся донести до нашей аудитории? Каким способом, и что за этим стоит? Насколько ценно сфотографироваться, например, на фоне дорогих чужих автомобилей или вкусной еды? Насколько это корректно перед людьми, которые листают ленту и им может стать завидно? Можно легко участвовать в глобальном размножении смыслов, которые к нашей собственной душе не имеют отношения. Это такое участие в пире во время чумы — опасное участие, потому что сил душевных, чтобы правильно это фильтровать и правильно к этому относиться, не всегда может хватить. И чтобы лишний раз не искушать себя и своих близких, я пребываю в сдержанном отношении вообще ко всему сиюминутному в онлайн-пространстве. В целом, лучше потратить время на другое дело: помолиться, позвонить бабушке. В наше время глобального подглядывания друг за другом социальные сети являются мощным инструментом продвижения артистов. Не уменьшился ли интерес к тебе как музыканту после отказа демонстрировать свою личную жизнь в онлайн-режиме? В периоды минимальной интернет активности моя творческая производительность и, как ни странно, интерес промоутеров, партнеров и людей, которые хотели сделать что-то совместно, возрастали во много раз. Стало очевидно, что лично для меня количество и качество деятельности в интернете без реальной жизни ни к чему хорошему не приводят. Напротив, даже если мы вернемся к персональному, более личному, теплому отношению с людьми, которые нам близки, возможно, у нас будут более обильные плоды нашего творчества. Хочу отметить напоследок: то, что происходит в рамках проекта «Колокол», для меня является новым и находится в стадии развития. И возможно, это является новым вообще для музыкальной современности, как раз в ее соединении с актуальным искусством. Конечно, и прежде были попытки синтеза молитвы, распевов с электронной музыкой. Но для меня важно прогрессивное духовное творчество и понимание, как это можно вместе соединить. Не обязательно накладывать одно на другое, но необходимо пронизывать все существование высшим смыслом. Это все сильно толкает меня на новые действия. Я защищен — это все не для конкуренции создано, не для увеличения влияния. Моя тихая гавань, можно сказать. Текст: Наталья Наговицына Фото: Camille Blake