Театральная Россия. Национальный театр Адыгеи

О спектакле "Кавказский меловой круг" Это был один из немногих спектаклей фестиваля, который можно без всяких сомнений назвать режиссерским. В нем сошлось все то, что делает театр не просто хорошей иллюстрацией драматургического или литературного произведения, а оригинальным авторским высказыванием, философским обобщением исследуемой проблемы, эмоциональным выплеском мощной творческой энергии. Здесь совместились важнейшие компоненты театрального зрелища: превосходный концептуальный изобразительный ряд (художник-сценограф Р. Сиюхов), за который театр получил приз "За лучшую сценографию", продуманные до мелочей выразительные костюмы (художник Л. Даурова), точная световая партитура, своеобразное, а порой и парадоксальное режиссерское мышление, великолепное пространственное решение и, наконец, превосходные актерские работы. Бертольд Брехт. Фото: twitter.com Знаменитый немецкий драматург и реформатор театра Бертольд Брехт написал довольно странную, как считают некоторые критики, просоветскую пьесу, в которой один из колхозников на собрании рассказывает односельчанам историю о молодой девушке Груше, которая служит судомойкой в доме грузинского губернатора и волею судьбы попадает в мясорубку междоусобной и клановой борьбы. В результате суматохи у нее на руках оказывается брошенный грудной ребенок губернатора, с которым она вынуждена скрываться от преследователей и скитаться по всей Грузии, попадая в непредвиденные странные, иногда забавные, а порой и весьма опасные обстоятельства. Заканчивается пьеса тем, что у Груше хотят отнять приемного сына и даже устраивают суд, но справедливость все же торжествует. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Режиссер и автор сценической версии Касей Хачегогу превратил локальное трогательное брехтовское повествование в грандиозный эпос, в котором в связал судьбы народов всего Северного Кавказа и заявил это вместе с художником в сценографическом решении. Сцена представляет собой некое подобие огромного шатра из брезента без купола, на стены которого нанесена карта Северного Кавказа с обозначением границ каждой республики. Несчастная, но отважная и стойкая девушка (в адыгейском спектакле ее назвали Асият) путешествует по всему региону, переходя через эти границы. В самом центре сцены установлен огромный подвижный помост-круг, который символизирует вечное движение времени и судьбы и, в конце концов, возвращение всего сущего на круги своя. На нем же в финале свершится правосудие и восторжествует правда и человечность. И зритель увидит вверху кусочек голубого неба, который становится символом надежды… Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея В стремительном, предельно эмоционально и событийно насыщенном зрелище на протяжении двух часов зрителям ни на секунду не дают перевести дух. Здесь с калейдоскопической быстротой меняются события и жизненные ситуации, в которые попадает Асият. На ее пути вдруг возникает глубокий овраг, через который она решает переправиться по шаткому мостику с ребенком на руках. Потом разразится нешуточная буря, пойдет дождь и даже снег! А героиня с запеленатым ребенком будет из последних сил бежать по одной из расставленных по бокам сцены беговых дорожек, символизирующих бесконечность человеческих устремлений и поисков правды. По другой точно такой же дорожке параллельно с ней будет бежать и догонять свою возлюбленную солдат по имени Булат. И в их стремительном беге будет и надежда, и страх потерять ставшего близким человека, и великая, всепоглощающая любовь! Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Наверное, кто-то обвинит автора спектакля в эклектизме, постмодернизме и прочих "измах". Но Касей Хачегогу, судя по всему, не боится таких обвинений. Он намеренно превращает свое вихревое действо в некий театральный "вавилон", в котором смешивает трагедию с фарсом, тонкий психологизм с игровым, эпическим театром, глубокие размышления о судьбе народов с легкой иронией и истинно кавказским юмором. Все средства, которые использует замечательный режиссер-мыслитель, подчинены одной общей гуманистической идее — сохранению единства народов Северного Кавказа и предотвращению межнациональной розни. Именно поэтому актеры в спектакле говорят на разных языках — адыгейском, абхазском, осетинском и чеченском. Переход на тот или иной язык происходит по мере того, как Асият оказывается в разных кавказских регионах. Порой персонажи переходят на русский язык, который служит связующим звеном между разными эпизодами, а также звучит в наушниках во время синхронного перевода. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Мощной метафорой становится старинный круговой национальный танец "Удж", который артисты, взявшись за руки, танцуют в финальной сцене. И это в свою очередь символизирует единство, сплоченность и братство народов. Необходимо также отметить, что в "Кавказском меловом круге" принимают участие не только артисты Национального театра Адыгеи, но и ведущие артисты Абхазского театра им. С. Чан­ба. Такое объединение театров было давней мечтой Касея Хачегогу, которая, наконец, реализовалась. Благодаря такому решению "Кавказский меловой круг" становится не просто художественным явлением, но и крупным межнациональным проектом, объединяющим творческие силы обоих регионов. Асиет Вайкок. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Для любого режиссера, берущегося за драматургию Б. Брехта, важнейшей проблемой становится особый театральный язык, который тот проповедовал и внедрял в своем театре. Суть брехтовского эпического игрового театра и способа сценического существования в самом общем виде заключается в отчуждении артиста от образа, когда актер говорит со сцены одновременно и от себя, и от лица своего персонажа. В спектакле Касея Хачегогу произошло на редкость органичное сочетание основополагающих принципов брехтовского театра с точной психологической простройкой каждого образа. И такой симбиоз производит совершенно неожиданный эффект: сдержанная и в какой-то степени "отстраненная" игра актеров сочетается с мощным внутренним эмоциональным наполнением и вызывает у зрителя ком в горле и даже слёзы! Тимур Исупов. Фото: 123ru.net Это касается буквально каждого из тех, кто занят в спектакле и, прежде всего, исполнителей ролей главных героев. Замечательный молодой артист Тимур Исупов сыграл двух персонажей: ведущего, произносящего авторский текст, и любимого человека Асият по имени Булат. Умело направляя действие, давая импульс его стремительному ритму, определяя атмосферу и эмоциональный настрой в своей первой роли, во второй он демонстрирует тончайшее лирическое начало в сочетании с мужественностью и статью своего героя. Думаю, что такой тонкий и мудрый разбор ролей объясняется в том числе и тем, что Тимур является не только артистом, но и заместителем художественного руководителя и главным режиссером театра. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Поистине вдохновенно играет роль Асият молодая, необыкновенно красивая и пластичная актриса Асиет Вайкок. Наверное, в данном случае правильнее было бы написать — "проживает жизнь своей героини", хотя, казалось бы, такая характеристика не вполне сочетается с принципами брехтовского театра. Но, тем не менее, дело обстоит именно так. В её Асият сплелись воедино мощный характер, упорство в достижении цели, кавказская гордость и благородство с пронзительной нежностью простой деревенской женщины и проснувшимся в ней материнским началом. Она стойко, с достоинством переносит все свалившиеся на ее голову тяготы и не позволяет себе "прогнуться" даже в самых отчаянных обстоятельствах. Апофеозом ее любви к приемному сыну становится последняя сцена, когда Асият отказывается выполнять указание судьи, которое может причинить ему боль. Хотя ты видишь, как кричат ее израненные глаза и "из-под кожи сочится душа"... Замечательная адыгейская актриса заслуженно получила приз фестиваля "За лучшую женскую роль". Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Автор этих строк не имеет возможности в своей краткой заметке рассказать обо всех превосходных актерах, занятых в этом грандиозном спектакле. Главная особенность адыгейской труппы заключается в том, что это - спаянная творческая команда, объединенная общей благородной целью достижения единения людей, мира на Земле и любви. Четко выполняя поставленные режиссерские задачи, точно зная общие цели и ориентиры, артисты не производят впечатление "марионеток" - простых и послушных исполнителей, но являются полноправными соавторами, вкладывающими в общее дело свои души. И каждого их них роднит друг с другом то, что принято назвать человеческим и актерским достоинством. Определить жанр этого спектакля очень сложно. Если провести аналогию с музыкальным произведением, то адыгейский "Кавказский меловой круг" можно было бы назвать театральной симфонией, в которой каждая отдельная блистательная музыкальная партия, фраза и такт подчинены общему замыслу и потрясающей гармонии, не всегда поддающейся поверке алгеброй. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Тимур Исупов: "Наш театр похож на загнанную лошадь" Автору этих строк удалось встретиться с руководителями Национального театра Адыгеи им. И. Цея и задать им несколько вопросов. Первый был адресован заместителю худрука и главному режиссеру Тимуру Исупову. Тимур Асланович, как живет сейчас ваш театр, каковы, на ваш взгляд, его главные достижения и проблемы? На мой взгляд, главным достижением театра является возвращение режиссуры на своё место. Театром должен руководить режиссер-профессионал, а во главе всех процессов в театре должна стоять крепкая режиссерская группа. За многолетний период управления театром артистами было утеряно понимание правильного творческого процесса, здоровых, профессиональных взаимоотношений между актером и режиссером. Выросло поколение артистов, не умеющих и не понимающих, как работать с режиссерами, не имеющих понятия о профессиональной этике. Сегодня происходит процесс исцеления. Это долгий, непростой, порой очень болезненный процесс... Раньше загнанных лошадей пристреливали. Наш театр похож на загнанную лошадь, которая обречена была на смерть - мучительную и неизбежную. Но с приходом к руководству театра режиссера Касея Хачегогу, появилась надежда, что избежим участи "бедной лошади", что сможем вылечить взаимоотношения внутри коллектива, восстановить профессиональное ведение дел во всех подразделениях театра, привить коллективу ценности, которые объединят его вокруг творческого поиска. Уже многое сделано: восстановлена техника на сцене, закуплено некоторое количество световых приборов — мало, конечно, но и тех не было! Их было меньше, чем пальцев на руках. Мы стали чаще выезжать за пределы республики, что не может не радовать, так как именно это даёт нам понимание того, что мы представляем из себя на самом деле. Фото: Rusted Каковы ваши ближайшие планы? Мечтаем набрать курс. Правильно воспитать студентов, хорошо обучить и аккуратно ввести в профессию. Ведь последний набор у нас был восемнадцать лет назад! Театр физически стареет, люди уходят из жизни. И это главная проблема, которую необходимо решать экстренно! Важная задача - обучение специалистов: художников, гримёров-постижёров, звукорежиссёров, осветителей, бутафоров. Их нет. И никто этим профессиям не учится. Подкрепления не ожидается. Держаться приказано до последнего. Мы и держимся: ставим, играем, побеждаем на фестивалях, снова готовимся, мечтаем о "Золотой маске", о гастролях, о новых победах, спектаклях, пьесах. И будем держаться. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Касей Хачегогу — режиссёр интуиции Далее беседа продолжилась с художественным руководителем театра, заслуженным деятелем искусств России режиссером-постановщиком спектакля "Кавказский меловой круг" Касеем Хачегогу. Касей Яхьяевич, правильно ли я понимаю, что вас как режиссера более всего привлекает мощная "судьбоносная" классическая драматургия? Да, безусловно! Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Что вас особенно заинтересовало в пьесе Б. Брехта? Меня заинтересовала возможность проявить свой человеческий темперамент через многослойные мысли Брехта. А в чисто практическом театральном плане применить метод актерского отчуждения и перевоплощения одновременно! И не бояться при этом обвинений в эклектизме. Мне показалось, что здесь можно использовать всё, что душа пожелает. Лишь бы оставаться честным, правдивым и искренним! Я нашёл у Брехта много своих мыслей о Кавказе! Это касается и извечного постулата "разделяй и властвуй", и того, что "земля должна принадлежать тем, кто её обрабатывать может", и печального предупреждения: "Война кончилась, теперь бойтесь мира!". И про мудрость и философию народов Кавказа, и про то, что Кавказ един. Поэтому у меня давно появилась мысль использовать в спектакле пять языков. И, как мне кажется, это стало удачной находкой! Груше (у нас ее зовут Асият) во время своего бегства встречается с представителями разных народов Кавказа. И она их понимает! Потому что мы разные, но одновременно одинаковые и во многом едины. Мы как бы "присвоили" пьесу, сделали её своей, адыгской. Но и одновременно общекавказской! Все началось с пришедшей ко мне мысли: "Нам надо держаться крепко за надочажную цепь, а другой рукой держать гаджет!". Пьеса Брехта, как мне показалось, не о Грузии, или не только о Грузии. Ведь Брехт не был на Кавказе, когда писал эту пьесу! Но он гений, глыба! Он обладает невероятно богатой интуицией и мощными мозгами.‍ Касей Хачегогу. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Как вы думаете, должна ли соответствовать такой непростой драматургии какая-то особая театральная стилистика, способ актерского существования на сцене? О какой-то особой стилистике не думал. Вряд ли её надо изобретать. Надо сердцем зацепить каждого, кто работает в этом проекте. Я — режиссёр интуиции. Многое из того, что делаю, объяснить не могу. "Накатываю" эмоции во время репетиции, и все актеры от этого заводятся. Часто решение той или иной сцены приходит мне во сне. Фото: Национальный театр Адыгеи им. Цея Сложно ли было прививать актерам этот театральный язык? Как они его восприняли? Нет, не сложно. Пытаюсь что-то внушать, иногда использую "творческий гипноз". Натаскиваю, подталкиваю, шаманю, убеждаю, применяю киношный "метод провокации" и т.д.‍ Как бы вы охарактеризовали творческое кредо режиссера Касея Хачегогу? Прежде всего, не врать и быть предельно искренним и естественным в профессии вообще и в каждой конкретной работе. Как у очага в горных селениях Кавказа.