Елена Ксенофонтова: Люблю посниматься на девятом месяце беременности
Новый сезон сериала «Кухня. Война за отель» стартовал на канале СТС. Исполнительница одной из ролей Елена Ксенофонтова рассказала о своей работе в нем. Елена Ксенофонтова из тех актрис, чье участие украшает любой проект. Но ее роль в сериале «Кухня» особенная — в ансамбле великолепных исполнителей она совершенно необходимый элемент. Стоит ли удивляться, что возрожденная через четыре года «Кухня. Война за отель» (СТС, со 2 декабря) как Земля на китах, стоит на присутствии в проекте двух Дмитриев (Назарова и Нагиева) и Елены Ксенофонтовой. — Елена, «Кухня» возвращается. Что такого есть в этой истории, что ее все время возрождают? — Удивительная магия у этого проекта. Его смотрят и пересматривают, зная уже все реплики и повороты сюжета. С одной стороны, для меня это загадка. С другой, на экране отличный актерский состав, красивая еда. Создатели нащупали стиль, жанр. К тому же это один из немногих наших, оригинальных российских проектов, что тоже немаловажно. — А актерам этот проект все еще интересен? Или и вы, и Дмитрий Нагиев, и Дмитрий Назаров оказались заложниками этого успеха? — Ну, я не успела почувствовать себя заложницей. Ведь в «Кухне» я снялась только в пятом и шестом сезонах. Потом был «Отель Элеон» и так далее. В какой-то момент я порядком подустала. Когда мне позвонили и спросили, не хочу ли я продолжения, ответила: «Мне кажется, что сюжет себя изжил, он уже завершен». И все же сценаристам удалось придумать такую историю, от которой что-то внутри меня начало опять тлеть, потом разгораться. Я назвала единственное условие — не быть «свадебным генералом», просто картинкой. Мне это не интересно. Мне ответили: «Мы видим Элеонору одним из основных персонажей». — Интересно было снова встретиться с коллегами? Какие у вас отношения: просто рабочие или уже почти дружеские? — С Димой Нагиевым мы в очень теплых, товарищеских отношениях и в жизни. На съемочной площадке мы встретились задолго до «Кухни». У нас невероятное совпадение каких-то человеческих взглядов. И, мне кажется, мы похоже чувствуем природу юмора. Думаю, я не самая нелюбимая его партнерша. (Смеется). Как и он — мой партнер. То же самое с Димой Назаровым. Я уж молчу про Гришу Сиятвинду, которого просто обожаю. И это несказанная радость, что он тоже с нами. Прекрасная Лерочка Федорович, Миша Башкатов, Оля Кузьмина, Витя Хориняк… Есть и новые герои, которым я искренне желаю ворваться в проект и стать не менее любимыми. Когда фильм создается в любви, это уже огромный процент вероятности того, что все получится. Другое дело, что в нашей ситуации и ставки высоки. Здесь должно быть не просто не хуже, необходимо, чтобы было лучше. — Много в этом персонаже от вас? — Немного. Так держать удар и сохранять лицо при «плохой игре» я не умею. Точнее, умею, но не так. Постоянно сохранять форму, все время выглядеть, как королева, что свойственно моей Элеоноре, это не про меня. Вы меня чаще увидите в потертых джинсах. — От многих актрис приходится слышать, что им мешает красивая внешность, приклеивается клише. Вам мешает красота? — Ну, что значит — мешает? Перед красивыми гораздо больше открытых дверей — и в кино, и в театре. Другое дело, что потом, когда вы в эту дверь войдете, вам будет чуть сложнее доказать, что вы не только красивы, но еще и талантливы. Мне потребовалось какое-то время, чтобы доказать, что я существую. — Совершенно очевидно, что камера вас любит. Почему вы так долго не снимались в кино? — Тодоровский сказал, что я дура была. (Смеется). Если бы кастинг-директор его проекта не оказалась моей поклонницей и поклонницей театра, в котором я работала, меня бы никто никогда не нашел. А мне к тому времени уже почти исполнилось 30 лет. Я была одержима театром. — А сейчас что-то изменилось? — Нет, абсолютно. Просто жизнь диктует другие правила. Во-первых, нужно кормить семью, во-вторых, я получаю удовольствие от кино. И уже без него не могу. Но театр на первом месте как был, так и остается. Другое дело — уже не репертуарный. Слава богу, теперь я — кошка, которая гуляет сама по себе. — В проекте «Небо и земля» вы выполняли опасные трюки на последних месяцах беременности. Это правда? — Я не только на этом проекте так работала, я вообще люблю посниматься на девятом месяце беременности. Я «раб лампы», фанат. В этой профессии нельзя иначе. — Часто зрители видят в вас ваших персонажей? — Очень часто, даже имена путают. Когда шел сериал «Дочки-матери», называли Ириной. Сейчас — Элеонорой Андреевной. — А дети, Тимофей и Соня, смотрят «Кухню»? Как отзываются? — Смотрят, да, когда я там. Говорят, что в жизни я гораздо добрее и теплее. Но все равно им нравится мой персонаж. — Как относитесь к популярности? К просьбам сфотографироваться с вами, дать автограф? — С благодарностью. Зачем лукавить? Люди, которые меня узнают, подходят фотографироваться, по сути обеспечивают меня работой. — Никто из детей пока не захотел пойти по вашим стопам? — Хотят. И в этом кошмар. Дочка с рождения проявляет интерес. И сын недавно заявил, что хочет попробовать себя на актерском поприще. Я не буду сопротивляться. Но и продвигать никого не стану. Не дай мне бог сойти с ума и решить, что мои дети самые-самые, хотя, безусловно, я так думаю. (Улыбается). Но считаю, в этой профессии нужно все делать самому. А я могу только подсказать, посоветовать. — Кто смотрит ваш Инстаграм, тот знает о вашем удивительном увлечении — вы наряжаете новогодние елки... — Да, у меня с октября уже наряжены две елки, сейчас третью наряжаю. Сколько их будет в итоге — не знаю. Я круглый год думаю о елках, придумываю их. Десятилетиями собираю украшения, у меня их больше 7 тысяч. Не спрашивайте, где я это храню. Где только не храню. Дома — на антресолях, во всех шкафах. Даже снимаю специально помещение. Обожаю это. Это самый действенный мой антидепрессант на сегодняшний день. — Кто должен быть рядом, когда вы отдыхаете? — Конечно, дети и... елки. Читайте также: Владислав Шкляев: Перед съемками в «Глухаре» мы учились у реальных оперативников
