Как и в других своих театральных работах,
Грымов, делает основной упор на кинематографической выразительности. Заимствовав из кинематографа такое понятие, как «светопись», Грымов освобождает сцену от декораций, рисуя нужные пространственные плоскости с помощью игры света и тени, также применяя атмосферные эффекты, например: заволакивая туманом мечущуюся между князем Андреем и Анатолем Курагиным - Наташу Ростову или провожая снежной вьюгой, бегущих от русских штыков французов. Все действие «Войны и мира» сопровождается монтажными переходами, события сменяют друг друга, как вспышки, выхватывая значимые для героев моменты, отводя главное место не диалогам, а действию. В сцене мучительных родов Лизы, и вовсе решена с помощью типично киношного приема - "обратной точки съемки", где зритель лишен возможности, наблюдать за тем, что видят герои. Мы слышим, как страдает бедная княжна, видим, как кухарки вереницей выбегают из комнаты и вбегают вновь, чтобы принести чистые полотенца, видим испуг и растерянность княжны Марьи, но вместе с тем, мы не видим саму Лизу, но это лишь усиливает эффект присутствия, делая скрытое более значимым.