Как советские люди самовыражались и открывали таланты
Помните короткий диалог в такси из фильма «Бриллиантовая рука»? «Вы в самодеятельности участвуете? – Участвую. (Зачем я сказал, что участвую, ведь я же не участвую)». В советские годы в художественной самодеятельности участвовали почти все сознательные граждане. Кстати, диалог из «Бриллиантовой руки» появился не на пустом месте. Режиссер фильма и один из авторов сценария Леонид Иович Гайдай при помощи этой фразы вернулся в собственное прошлое. В школьные годы, пришедшиеся на предвоенные 30-е, он активно участвовал в художественной самодеятельности: бренчал на балалайке, лихо декламировал Зощенко и Маяковского, колесил по окрестностям взрастившего его Иркутска с десантом от местного клуба железнодорожников. Гайдай начинал с балалайкой Рожденная революцией Как таковой культурный феномен художественной самодеятельности зародился в нашей стране после Октябрьской революции. Широкие массы были вовлечены в самодеятельные театрализованные кружки. Их репертуар носил агитационный характер. На этой волне в середине 20-х годов зародилось движение ТРАМов – Театров рабочей молодежи. Они были также самодеятельными и полупрофессиональными, давали бой лодырям, пьяницам, бюрократам. Не участвовать в такой самодеятельности было в те суровые годы по крайней мере неблагоразумно, а по большому счету идеологически неверно. Война прервала развитие этой формы народного творчества, и возродилось оно уже в 50-е и 60-е в совершенно другом образе. При клубах, домах культуры, фабриках, заводах, учебных заведениях, научных институтах, воинских частях, колхозах, совхозах стали создаваться самодеятельные организации различной направленности – театральные студии, танцевальные коллективы, хоры и прочие образчики народного творчества. Для каждого советского человека участие в художественной самодеятельности было не только отдушиной в череде серых будней, но и весомым элементом в анкетной графе. Если человек в свободное от работы время поет «Дубинушку» или пляшет гопака, значит, он политически верно подкован и наверняка не слушает по вечерам «Голос Америки». Соответственно, он находится на хорошем счету у руководства, а потому может рассчитывать на премию к празднику или на турпутевку в соц- и даже капстрану. Вот и пели и плясали кто как мог. Днем – крановщица, вечером – танцовщица Очень хорошо помню эти отчетные концерты к Дню машиностроителя в заводском клубе. Зал забит до отказа. Накурено. У зрителей в руках не ведерки с попкорном, а кулечки с семечками, купленными у проходной. На сцену выплывают десятка полтора крепко сбитых женщин в расшитых кружевами лиловых сарафанах и пара-тройка затесавшихся среди них малорослых мужичков в рубахах не по размеру. Баянист растягивал меха, и зал утопал в звуках шлягеров про «уголок России – отчий дом», про то, как «издалека долго течет река Волга» и как «по Дону гуляет казак молодой» и тому подобное. (Заметьте: потом эти же песни распевали на несколько голосов во время застолий, а сейчас песне за столом не место, изжила себя традиция.) Зрители хлопали во все ладоши и, гордясь знакомством с выступающими, друг друга толкали локтем: «Вторая слева – Нинель из третьего сборочного, а рядом Людка Сергеева – крановщица». Самодеятельным артистам устраивали овацию, по-простецки радуясь тому, что знакомый человек раскрылся с неожиданной стороны как творческая личность. И кто бы мог такое о нем подумать?! Эту тему затронул и Владимир Высоцкий в песне «Диалог в цирке»: «Ой, Вань, умру от акробатиков, Гляди, как вертится, нахал! Завцеха наш – товарищ Сатиков Недавно в клубе так скакал». Трудно предположить, что товарищ Сатиков и ему подобные стремились к славе, как нынешние участники различных шоу талантов. Скорее их участие в самодеятельных коллективах, а также выступления с одиночными номерами служили формой самовыражения. «О! Артист лезет» Тем не менее именно через самодеятельность проторили себе путь на большую сцену многие известные актеры. Например, Михаил Глузский учился в вечерней школе рабочей молодежи и пристрастился к драматическому коллективу при клубе Мосторга. Участие в художественной самодеятельности, как вспоминал он, сформировало у него горячее желание стать актером. Николай Крючков обучался в училище профессии гравера-накатчика, а по вечерам занимался в драмкружке – пел, плясал, играл на гармони, бил чечетку. В семье актера Дмитрия Назарова есть легенда. При рождении он очень сильно кричал, и пожилая опытная акушерка сказала: «О! Артист лезет». Так и получилось: как он признавался, его тянуло к художественной самодеятельности в пионерлагере, в школе, везде и всегда. Евгений Миронов рассказывал, что его родители были увлечены кино и театром. Всей семьей Мироновы участвовали в конкурсах художественной самодеятельности в небольшом городке Татищево Саратовской области. «С самого начала другой мысли о профессии у меня не было, – признается Евгений. – Видимо, рассказы моих родителей, которые участвовали в самодеятельности, повлияли настолько, что я заболел актерством». Евгений Миронов – мастер перевоплощений "Наша гордость": как на малой родине вспоминают Евгения Миронова Занятие самодеятельностью дарило простым советским людям не только радость творчества, но и порой оберегало от больших неприятностей. Упомянутая выше графа в характеристике, указывающая на занятие художественной самодеятельностью, имела вес при самых разных обстоятельствах. Например, актер Петр Вельяминов свои юношеские годы провел в лагере заключенным. Его осудили за участие в антисоветской организации, которой не было и в помине. В лагере Вельяминов активно участвовал в художественной самодеятельности, играл джаз, гастролировал по лагерям Краснотурьинского района. Руководство колонии оценило старания молодого актера. Ему скостили срок аж на 163 дня. В наше время художественная самодеятельность не сулит таких преференций, какие существовали в советское время. Тем не менее продолжают жить и существовать народные театры, хоровые коллективы и прочие творческие объединения любителей, которые на неожиданный вопрос: «Вы в самодеятельности участвуете?» – могут без зазрения совести ответить: «Участвую!»
