Группа «Рекорд Оркестр» – о «Лада Седан – Баклажан», Эмире Кустурице и Федоре Шаляпине. ЭКСКЛЮЗИВ
Они ставили самые смелые эксперименты на музыкальной сцене, смешивали американский блюз с фолком балканских цыган. Пробовали все: от оркестровой поп-музыки до авангарда. Бородатые рокеры пели хиты Виктора Цоя и Леди Гага. Делили сцену с самим Эмиром Кустурицей! На «Ночном экспрессе» Алексея Кортнева прокатилась группа «Рекорд Оркестр». Музыканты рассказали о своем становлении, успешных переговорах с Тимати и о том, как на судьбу могут повлиять шашлыки. Станция «Тольятти» Алексей Кортнев: Как вообще вам пришла в голову идея написать «Лада Седан – Баклажан»? Тимофей Копылов: Помню, ехал я на машине, которую пытался в очередной раз продать. Читал постоянно газету с объявлениями: «Продается LADA Седан. Цвет – баклажан». Бац, и в голове появилась эта фраза, как какой-то боевой клич. Алексей Кортнев: Правда, что вы потом эту песню за большие деньги продали Тимати? Тимофей Копылов: На самом деле, просто получилась такая история, что песню мы написали в 2013 году, она крутилась по радио, а потом оказалось, что такой замечательный человек Дмитрий Пучков, который известен как переводчик Goblin, выложил у себя эту песню. Она начала расходиться по интернету, крутилась, у нас начался всплеск концертной деятельности. Алексей Кортнев: Ну вы в результате продали Тимати только часть своей песни? Тимофей Копылов: Это называется «право на использование части трека в своей песне». Изначально ими рассматривался вопрос о покупке песни полностью. И тогда бы права полностью отходили Black Star. Но мы сказали, что нам это неинтересно, а мы видим этот договор вот так. Алексей Барышев: Кстати, по поводу этой песни, нас часто упрекали в плагиате. Мол, слышали где-то этот кусочек. Дело в том, что это не плагиат, это народная македонская песня «Три синицы». Мы взяли на репетиции этот кусочек оттуда. Алексей Кортнев: А откуда же у вас взялись такие балканские корни? Алексей Барышев: Это такое наследие, на самом деле, блюзовой группы Blackmailers – была такая. Тогда мы заболели этой балканской музыкой, все благодаря фильмам одного известного балканского режиссера Эмира Кустурицы. Станция «Добрая» Алексей Кортнев: Удивительное название у этой станции. Расскажите, что это за место вообще такое? Тимофей Копылов: Во-первых, мы там родились и выросли. Алексей Барышев: Это когда-то был пригород Владимира. Потом, по-моему, в 1950-х годах, его поглотил непосредственно город. Алексей Кортнев: Вы же раньше назывались Blackmailers. Расскажите, что это за термин вообще такой? Алексей Барышев: Это с английского переводится как «Шантажисты». Тимофей Копылов: Да, у нас была группа Blackmailers Blues Band, в которую я вступил гораздо позже, чем все остальные ребята. И получилось так, что мы уже выступали по разным городам, но практически нигде не могли написать это название правильно. Самое крутое было, когда группа приехала один раз в Питер, и там висела афиша: «Группа «Черный почтальон» и лучшие стриптизеры города». Алексей Кортнев: А расскажите про вашу историю с шашлыками. Алексей Барышев: У нас была такая традиция, мы ходили в «Суровый поход» – так мы его называли. Ходили на берег реки Клязьма. Бралось какое-то количество напитков и шашлык. Все это происходило красиво, под музыку. И наш очень хороший приятель блеснул эрудицией и стал пересказывать всем фильм Эмира Кустурицы «Белая кошка, черный кот». А мы не смотрели его. И как-то нас этот рассказ зацепил, мы решили помотреть этот фильм. Тимофей Копылов: Нам очень понравилась там музыка, и когда в следующий раз мы пришли на репетицию, Алексей играл совсем не блюз. (смеется) Алексей Кортнев: А с самим Кустурицей-то вам довелось встретиться? Тимофей Копылов: К счастью, да. Получилось так, что мы с ним вместе выступали в одной связке. В глубине души мы подозревали, что это наш человек. Но мы не знали, что настолько наш. Станция «Москва-Голосистая» Алексей Кортнев: Именно на этой станции Тимофею пришлось примерить образ и Леди Гага, и Бритни Спирс. Да еще и сделать все это вместе с Леонидом Агутиным под его руководством. Как пришло такое в голову? Тимофей Копылов: «Голос» – это замечательный проект, который дает возможность различным музыкантам показать себя. Я поначалу серьезно это не воспринимал, но когда увидел выступление Наргиз, то подумал, что можно. Вот и начал посылать заявки туда, на шоу «Голос». Но только на шестом сезоне ответили. А по поводу отбора материала: в команде Агутина так заведено – и по-моему, у Пелагеи тоже – просто вся команда собирается и идет в караоке. Собрались 14 человек, идут в караоке и готовят свои коронные номера. Мне тогда просто очень сильно заходила песня Леди Гаги, кантри-песня «Million Reasons». Мы ее аранжировали сами, послали Агутину, он сказал, что все нормально. И вот я еду за рулем, мне звонит Леонид Николаевич Агутин, говорит: «Слушай, Тимофей, все классно, аранжировка классная, давай уж, коль мы по такому пути пойдем, то давай ты еще споешь песню Бритни Спирс». Я чуть не срулил там куда-то. Он мне предложил спеть «Hit me baby one more time». А это то, из-за чего я в детстве вообще телевизор выключал! Я ему написал телегу в десяти листах, почему нельзя эту песню петь. В итоге мы вернулись к Леди Гаге. Было такое тяжелое время, я постоянно думал: «Меня сейчас сольют, меня сейчас сольют». Я уже смотрел на свой кошелек и думал: «На что ездить-то, в конце-концов, туда-сюда?». В результате занял в финале второе место. Станция «Висбаден» Алексей Кортнев: Насколько я понимаю, Висбаден – это небольшой такой курортный город в Германии. Как вас туда занесло? Тимофей Копылов: Занесло скорее меня. Висбаден – это такой спальный район, где спят и принимают ванные финансовые воротилы из Франкфурта. У меня так получилось, что 11 класс в школе я обучался в Германии. После этого я вернулся в Россию, поступил на факультет иностранных языков, и тут мне приходит письмо: какая-то знакомая знакомых пишет, что ищет в России девушку, которая не пьет, не курит, не водит мужчин и будет сидеть с сыном этой женщины, пока она в отъезде. А я мужиков не вожу, не пью и не курю! Я пошел в соседний дом, потому что у нас телефона не было, набрал, позвонил, говорю так, мол, и так. Предложил сам себя. Она сказала: «Хорошо, но мне надо поговорить с той семьей, у которой вы жили в Германии». Я дал ей контакт. И мы с ней договорились созвониться через неделю. Она мне позвонила и говорит: «Мне рекомендовали вас. Вы знаете, вы как будто бы реинкарнированный монах. Приезжайте». Суть в том, что у этой фрау сыну до семи лет нельзя было пользоваться никакими электроприборами, смотреть телевизор, слушать агрессивную музыку. Нельзя было играть ни в какие милитаристические игры. Смотрю: у него куклы лежат. А женщина в разводе была – я потом понял, почему она была в разводе. Я пытался ребенку показать каким-то своим мужским примером, собирал мебель, розетки вставлял. В спасателей играли. В результате меня уволили. Лет через семь-восемь я приехал в тот же город, постучался к ней в дом, чтобы проведать. Она говорит: «А, вы у меня работали. Вы хотели, наверное, на Оливера посмотреть? Вон он». И показывает такую детину огромную. А потом дверь передо мной закрыла. Станция «Село Каринка» Алексей Кортнев: Село Каринка вообще существует, или это что-то выдуманное? Тимофей Копылов: Оно существует, это село, из которого родом мой отец. Это Кировская область. Алексей Кортнев: Знаю, что есть какая-то легенда, которая связывает ваш род с родом Шаляпиных. Тимофей Копылов: Да, на самом деле у них была фамилия Шелепины. Это такой Вятский род, очень старый. Видимо, первая музыкальная искра проскочила именно там. В селе Каринка. Потому что сам Федор Иванович Шаляпин был из села Вожгалы, это там недалеко. Так вот, по семейной легенде, во время кулачных боев в Вятской губернии мой прадед влепил Федору Ивановичу Шаляпину. Во всяком случае, нам хочется верить, что не Федор Иванович влепил ему. (смеется) Алексей Кортнев: Тебе довелось побывать в этом селе? Тимофей Копылов: Да, довелось. И село живо. Но, к сожалению, когда мы ездили в родную деревню к моему деду, от села остался один телеграфный столб. И дед ходил, говорил: «Вот здесь у нас дом был, здесь мы баранов выращивали. А вот здесь жили лентяи. Им после революции револьверы выдали и сказали, что живут они плохо потому, что другие живут хорошо». Алексей Кортнев: Леш, а ты откуда? Алексей Барышев: По материнской линии как раз те люди, которым дали револьверы, выселили моих предков из Санкт-Петербурга. В семье об этом было не принято говорить, но когда я фотографии старые поднял, то понял, что все служили в царской армии. Поэтому и не принято говорить.
