Как провокация и части тела помогли французу стать легендой фотографии

В Центре фотографии имени братьев Люмьер открылась выставка одного из самых влиятельных фотографов ХХ века Ги Бурдена. Ученик такого классика, как Ман Рэй, француз начал свою карьеру в 1950-х — и за следующие три десятилетия произвел настоящую революцию в съемке моды, рекламы и коммерческой фотографии. Его снимки хранятся в коллекциях институций уровня Музея Виктории и Альберта в Лондоне и MoMA в Нью-Йорке — и на выставке в Москве представлено более 50 самых знаменитых его работ. Выставка «Ги Бурден. Следуй за мной» идет в московском Центре фотографии имени братьев Люмьер до 17 мая. Родившийся в 1928-м Ги Бурден обучился фотографии, когда в конце 1940-х служил во французских ВВС. В начале следующего десятилетия он, увлеченный сюрреализмом, по легенде, неоднократно обивал пороги студии классика этого течения в фотографии Ман Рэя — и неоднократно получал от ворот поворот, пока в какой-то момент тот все же не впустил настойчивого молодого человека в свою мастерскую, а затем и вовсе не взял над ним шефство. Влияние Ман Рэя, ветерана нескольких революционных для искусства ХХ века течений — от дадаизма до сюрреализма — Бурден пронес с собой через всю карьеру в фотографии. Причем проявлялось оно не только и не столько в манере выстраивать пространство кадра или нарратив для серии снимков, но и в самом подходе к своей работе: классик предоставил Бурдену личный пример абсолютной творческой свободы, которой фотограф отказывался поступаться даже на многочисленных коммерческих проектах. Свою первую съемку для Vogue Бурден провел еще в 1950-х — шокировав публику фотографиями моделей в антураже парижского мясного рынка. В редакцию немедленно посыпались письма возмущенных обывателей — что не помешало сотрудничеству журнала и Бурдена продлиться еще более трех десятилетий. Модель Николь Мейер так рассказывала об этом снимке, являющемся одним из самых известных в портфолио Бурдена: «Ги щелкнул меня на Полароид на мосту Майами и попросил держаться прямо напротив его объектива, а потом повторить то же самое, но сидя на корточках. При помощи графического воздействия «картинка в картинке» будто оживала на разворотах — читатель мог открыть и закрыть мои ноги, просто перевернув страницы». Фирменный стиль Бурдена — гипертрофированно яркие, драматически, почти театрально срежиссированные снимки моделей, а нередко и одних лишь частей их тела, как будто отделенных от своих обладательниц, — надолго пережил и рекламные кампании, и журналы, для которых они производились. Бурден в своем творчестве наследовал не только работам других фотографов, но и литературой, кинематографом, классическим и современным искусством. Среди самых очевидных источников его вдохновения — фильмы Луиса Бунюэля и Альфреда Хичкока, картины Рене Магритта или, как на этом снимке, Эдварда Хоппера. Бурден одним из первых работающих с рекламой фэшн-фотографов отказался от идеи чистой репрезентации продукта — предпочитая ей нарративные, подразумевающие историю, сюжет и атмосферу кадры. Для некоторых из самых известных своих кадров — на которых женские ноги присутствуют отдельно от тела, что современный зритель может счесть эффектом, достигнутым в постпродакшне, — Бурден отпиливал ноги у манекенов, затем помещая их в уже продуманное пространство кадра. «Для бесконечности не существует ни времени, ни времени для вечности, но я преобразую красоту в мрамор, который в свете ночи, вечной ночи, будет сиять, сиять бессмертно», — говорил Бурден. «С зарисовок и заметок Ги будут воссозданы сцены и воспроизведены идеи. Тогда была доцифровая эра. И приготовления к тому, чтобы получилась фотография, могли занимать часы или даже дни, но каждый этот день был путешествием, и все участники чувствовали, что в воздухе царила магия», — вспоминала о работе с Бурденом модель Николь Майер. Фотографии Бурдена почти всегда рассказывают историю — пусть часто и отрывочную и даже трагическую в своей фрагментарности. Подобно многим фотографам своего времени, он обожал фильмы Хичкока — и особенно его концепт «макгаффина», неживого, нередко остающегося необъясненным объекта, вокруг которого крутится сюжет. Несмотря на то что обувь часто оказывается последним, что замечаешь на многочисленных снимках Бурдена для рекламы бренда Charles Jourdan, с которым он сотрудничал с 1960-х и который предоставил ему полную творческую свободу, в самой компании считают, что именно его работа принесла Charles Jourdan известность и продажи. Влияние фотографий Бурдена для Charles Jourdan легко разглядеть и в рекламе Christian Louboutin. Бурдена, как и его коллег того же времени, таких как Хельмут Ньютон, нередко обвиняли в мизогинии — он, впрочем, стремился вовсе не к тому, чтобы эксплуатировать реальную женскую красоту, а к тому, чтобы в своих кадрах исследовать мрачную изнанку реальности, показывать, как разворот в модном журнале может служить иногда отражением мечты, а иногда — кошмара. «Эти изображения существуют в собственной Вселенной. Ги Бурден имеет возможность создавать фотографии, которые проникают в убедительный, осязаемый физический мир, который мы признаем. Мощная сила его творчества заключается в противоречии между тем, что мы видим и признаем, и тем, что мы чувствуем и воображаем», — писал о снимках Бурдена аукционист и историк Филипп Гарнер. «Тысяча губ сжала край этого стакана. Какие губы? Губы лжеца, романтические, догматические губы. Губы, которые целуют. Губы, которые соблазняют», — писал об этом снимке сам Ги Бурден. Для съемок этой рекламной кампании Шарля Журдана Бурден попросил изготовить гигантский муляж одной из туфель (на что, по легенде, ушло целое дерево) — получившийся же снимок отсылает к текстам любимого фотографом Льюиса Кэрролла, который также был одержим зеркальными отражениями, скрытыми смыслами и идеей опасности фантазии. «В Ги было что-то уникальное. Его стремление к совершенству в сочетании с его сюрреалистическими идеями придавали съемкам особую атмосферу. Он всегда рисовал картину, придумывал свои загадочные раскадровки — не обязательно их расшифровывал, мне нравилось быть частью особого сценария: макияж, воображение, волнение, шум камеры, мерцание вспышки, очарование всего этого», — вспоминала о работе с Бурденом модель Николь Майер. «Ги попросил меня, чтобы я стояла как кукла на всеобщем обозрении. Одетая в розовую атласную комбинацию, я стояла совершенно без движения, пока вентилятор дул на шелковую бумагу и приподнимал мой подол… Каждому кадру всегда уделялось много внимания. Это не значило, что спонтанности не существовало. Ги задавал тон, придумывал декорации и провоцировал реакцию в кадре, что было очень похоже на работу режиссера. Его фотографии на самом деле похожи на кадры из фильма. В них всегда присутствует элемент напряженности, ожидания — так же, как неоконченная история держит вас в ожидании развязки», — рассказывала Николь Майер об истории создания этого кадра. По-настоящему культовой фигурой в мире не только рекламной фотографии, но и современного искусства Бурдена сделала ретроспективная выставка в музее Виктории и Альберта в 2003 году — при жизни. Он настойчиво отказывался от того, чтобы представлять свои снимки в галерейном пространстве, предпочитая быстротечный и скоропортящийся медиум рекламного разворота в журнале. Он даже присылал свои снимки редакторам с четкими указаниями насчет того, где именно на полосе они должны быть расположены. «Ги Бурден очень молод. Это уже играет ему на руку. Я не могу сказать, что у Бурдена есть что-то важное, чтобы показать нам. Я не люблю делать комплименты. Тем не менее, я могу подтвердить, что Ги Бурден стремится к тому, чтобы быть больше, чем просто хорошим фотографом», — говорил о своем ученике Ман Рэй, влияние которого хорошо заметно на этом снимке. «Мои изображения — всего лишь случайности. Я не режиссер, а просто посредник случая», — говорил Бурден. Смотрите также — Женские силуэты Анеты Ивановой Понравилось? Хотите быть в курсе обновлений? Подписывайтесь на наш Twitter, страницу в Facebook или канал в Telegram. Источник