Переработка живого в пластик: как и почему это происходит в нашей анимации

Похоже, проблема взаимоотношений в цепочке автор-продюсер-заказчик, точнее, тормозов, препон и тромбов в этой системе стала главной в индустрии коммерческой анимации. На эти рельсы практически мгновенно свернул разговор на встрече Алены Оятьевой с детскими писателями-сценаристами в рамках 25-го Открытого российского фестиваля анимационного кино в Суздале. А вскоре там же состоялся круглый стол, посвященный напрямую этой связке самых главных людей в производстве любого предназначенного для продажи на кинорынке мультика. Точнее, тому, что мешает ей функционировать так, чтобы результат получался по-настоящему качественным и не банальным. Модератор дискуссии кинокритик, сценарист, член худсовета «Союзмультфильма» Лариса Малюкова обозначила главный вопрос, ответ на который волнует всех: почему из хорошей и яркой задумки в процессе производства получается что-то бледное и вторичное? Почему на телевидении одновременно идут по пять сериалов на одну тему? Что мешает появлению по-настоящему талантливых и оригинальных мультфильмов? Режиссер, сценарист и аниматор Алексей Алексеев считает, что в России нет социального заказа на уникальность, который есть в Европе и Америке. «Она у нас, скорее, считается чем-то наказуемым. В той же Франции художник может просто пойти и издать свой скетчбук — со своим телефоном, контактными данными, и его найдут. Я уже не говорю про Японию. А у нас поиск денег, особенно на мультфильмы, особенно для взрослых — огромная проблема. А еще у нас нет связи между авторским и коммерческим кино. На Западе если чего-то нет в авторском кино, то этого нет и в коммерческом, а у нас водораздел абсолютный. При существующем интересе к взрослому кино, на него нет социального заказа. А для детей делается совершенно неинтересный «пластик». Студия «Созмультфильм», у которой вроде бы есть большие материальные возможности и господдержка, не сильно выделяется на общем фоне. Что мешает сериалам стать не только востребованными, но и качественными, уникальными, интересными, чтобы их хотелось смотреть? Как инвесторы влияют на этот результат? Директор киностудии Борис Машковцев считает, что причина недостатка уникальных проектов вполне банальная — деньги. «В производстве мультиков, кроме культурной составляющей, присутствует еще и экономика. Культура и экономика вместе описывают состояние социума, но экономика сейчас — не самая сильная сторона нашего социума. Известно, что российские зрители не любят платный контент, они предпочитают лишний раз посмотреть рекламу. Если нет денег, нет и рыночной экономики. И для того, чтобы восполнить эту экономическую недостачу, приходится обращаться к западным инвесторам. И тут возникает проблема. Если мы будем делать ставку на уникальность и оригинальность, то это будет значить, что мы будем сильно рисковать инвестициями. Мы должны были бы иметь возможность запустить в работу сразу несколько проектов, сознавая, что большинство из них «не взлетят» и будут закрыты. Мы не можем это себе позволить». Машковцев рассказал о том, как происходит работа с зарубежными инвесторами. Сначала они имеют лишь поверхностное представление о сериале, фрагменты которого смотрят без перевода. Если материал их «зацепил», они предлагают сотрудничать, сценарий переводится на межнациональный английский. И вот тут и начинаются проблемы, вызванные несовпадением культурных кодов. Инвесторам хочется видеть что-то привычное по художественной стилистике и психологическим реакциям персонажей и при этом отвечающее строгим требованиям безопасности ребенка. Иногда по требованию заказчиков приходится вносить столько правок, что проработанный и выстраданный проект практически летит в корзину, и работа начинается с нуля. Может измениться даже возраст целевой аудитории, потому что сериалы для самых маленьких лучше продаются. А если снижается возраст, то требования к безопасности распухают до чудовищных размеров. Алена Оятьева вновь поделилась болью авторов и продюсеров коммерческого кино, предназначенного для зарубежных рынков. Персонажи-дети не должны оставаться одни, рядом с ними хотя бы номинально должна находиться няня или бабушка — пусть слепая и глухая, но она должна быть. Дети на экране по сюжету не должны подвергаться ни малейшему риску, а в руки к ним не должно попадать ничего, что хотя бы отдаленно напоминало бы настоящий нож, топор или пилу. Как можно пилить бревна откровенно резиновой пилой, в которой можно признать что угодно, кроме строительного инструмента, заказчиков не волнует. В итоге наши дети, которые привыкли не к такому стерильно-дистиллированному миру, начинают скучать перед экранами. А потому отечественным аниматорам, как они сами говорят, нужна помощь со стороны тех, кто прокатывает наши мультфильмы дома, в России. Авторам коммерческого анимационного кино очень нужна такая институция, которая защищала бы их интересы. Что-то вроде профсоюза, как робко и без особой надежды мечтают вслух они. Но в реальности такая защита — дело непростое, потому что телеканалы очень боятся жалоб со стороны родителей. Если у нас родители считают, что ребенок пострадал, увидев что-то не то в мультфильме, они пишут жалобы, как писали их в свое время и на знаменитые советские мультики вроде «Карлсона» и «Кота Леопольда», а на Западе сразу подают в суд, и это грозит огромными штрафами, которые телеканал всеми силами постарается «повесить» на продюсера. И всё же поддержка очень нужна — и авторской анимации, которая «проходит по ведомству» киноискусства, и проектам коммерческим. Известный писатель, сценарист и продюсер, член правления Ассоциации анимационного кино Олег Рой решил напомнить присутствующим именно об этом. «Все говорят, что нужно поддерживать авторскую анимацию, но неужели кто-то думает, что коммерческую анимацию делают не авторы? Давайте поддерживать и коммерческую анимацию, причем не только студии-гиганты, но и маленькие студии, которые создают совершенно потрясающий контент. Не надо вбивать клинья между аниматорами, мы все авторы и все творцы». Дмитрий Ловейко, сопродюсер ставшего уже легендарным сериала «Маша и Медведь», поведал об «огне, воде и медных трубах», через которые должен пройти каждый коммерческий анимационный проект, причем, продюсер выступает тут в роли локомотива и проходческого щита, пробивающего путь через толщу препятствий. «Прежде всего продюсер должен протащить проект через горнило отечественных инвесторов, которые посмотрят его и по-своему оценят. Часто оценивают так: «Этот проект похож на такой-то зарубежный, успешный и удачный, значит и у нас, и за границей пойдет». Следующий после инвесторов этап — это бизнес-партнеры. Критерии бывают анекдотичными. В 2009 году мне говорили, что у меня всего два персонажа — Маша и Медведь, а должно быть 8, как в «Смешариках», тогда будет успех… Вы приходите на китайский рынок, и вам говорят, что в мультфильме должно быть что-то китайское — персонаж или локация. Ну, а третий фильтр — это зритель. И часто получается так, что один фильтр прошли, второй прошли, а зритель говорит, что пресно, не интересно, и не смотрит. Кто виноват? Автор говорит, что продюсеры — недотащили. Ну, а как тащить? Если очень сильная, качественная история, то фильтры, может, и пробьются. А слабая история, проходя через эти фильтры, станет только хуже». Есть две модели отношений между продюсером и автором. Первая — самая гармоничная, когда продюсер находит уже существующий интересный проект, и начинается взаимовыгодное сотрудничество. Бывает и чисто продюсерское кино, когда автору приходит вливаться в собранную продюсором «под себя» команду и следовать его указаниям буквально во всём — но и вся ответственность за такой проект лежит на продюсере. Кредо продюсера Ильи Попова, соавтора идеи сериала «Смешарики», лауреата Государственной премии РФ — не вмешиваться в собственно творческий процесс. «Мы получаем информацию от зрителей и рынка и делимся этой информацией с авторами, но мы никогда не пойдем на то, чтобы диктовать нашей авторской команде каждый шаг. Наше дело — найти способ правильно упаковать авторские идеи, чтобы их можно было продать. У продюсера должно быть чутье. Бывают проекты, которые кажутся не очень актуальными, но станут актуальными через некоторое время, нужно уметь это распознать». Лариса Малюкова напомнила и о такой проблеме, напрямую связанной с непростой экономической ситуацией, как исчезновение маленьких анимационных студий. Она назвала это «большой бедой» и сообщила, что прямо сейчас есть несколько студий, которые находятся на грани закрытия. Режиссер-мультипликатор Мария Муат, возглавляющая авторскую студию «Пчела», призналась, что чувствует себя на обсуждении рыночных проблем анимации чужой. «Чувствую себя в некой параллельной действительности, потому что наши фильмы вообще не продаются, разве что иногда в детских сборниках, за копеечки. Для меня это очень горько. На полный метр нет ни мощностей, ни даже желания. Стараюсь находить режиссеров, которые хотят делать свое кино. Это касается и режиссеров с именами, и молодежи. В этом году у нас четыре дебютных фильма. Молодые люди приходят и хотят что-то сказать, и нужно дать им эту возможность». Артём Васильев был представлен присутствующим как продюсер, который соединяет в своей работе коммерческое и абсолютно авторское кино. В коммерческую анимацию он пришел из рекламы, основной его специализацией является кино игровое. По его мнению, ограничения, которые ставит перед авторами и продюсерами заказчик — чаще всего не трагедия, а стимул для творчества: «Очень часто наличие каких-то коридоров и барьеров является не только убийственными условиями для творцов, оно является вызовом. Если выстроить правильно систему коммуникаций вокруг этого (а выстраивание коммуникации и есть главная задача продюсера), то ничего обидного в ограничениях нет, есть интерес в том, чтобы преодолеть их творчески». Режиссер-мультипликатор Сергей Меринов попросил привести примеры удачных результатов такого преодоления и возразил, что видит вокруг множество «пластиковых» проектов именно из-за существующих ограничений. Васильев привел в пример яркий и оригинальный авторский сериал «Лекс и Плу. Космические таксисты» Алексея и Полины Минченок, который с успехом идет на СТС Kids. «У ребят есть дискуссии с бизнесом, но это диалог, а не монолог. Это иногда сложный и болезненный процесс, но он идет. Жизненный опыт — тоже важная вещь. Мы создаем авторские сериалы с большим коммерческим потенциалом. Наша задача — защита авторского ядра творческого проекта перед нашими партнерами, которые ставят бизнес-задачи, и одновременно защита позиции инвестора, партнера. Это ежедневная работа, от которой не устраниться. Мы, конечно, следуем и российским, и общеевропейским тенденциям в тематике — это космос, детективы, роботы, динозавры, но не отрицаем и лабораторный процесс по выработке чего-то оригинального, экспериментального, который уже удается настроить в игровом кино. Мы ищем возможности, чтобы большие индустриальные компании в анимации имели возможность делать такую лабораторную работу». Сергей Меринов, не удовлетворенный словами предыдущего спикера, обозначил взгляд на взаимоотношения коммерческой анимации и бизнеса с точки зрения автора, и этот взгляд был весьма далек от оптимизма: «Когда мы работаем по законам рынка, должны быть персонажи, как игрушки, потому что, если не будет игрушек, не будет ничего. Поэтому мы имеем 15 проектов про Трансформеров, причем по кадрам невозможно отличить, из какого они сериала. И при этом агрегаторы, которые продвигают фильмы на YouTube, говорят, что нужен уникальный контент. Не понимаю, как это преодолеть. От «игрушечных» проектов тошнит уже не только художников, но и зрителей, а если я приношу оригинальный проект, мне говорят, что из этого нельзя сделать игрушку, для игрушки персонаж должен быть с руками и ногами. А с другой стороны, говорят, что пингвин не должен переворачиваться в воде, потому что ребенок посмотрит, перевернется и захлебнется. То есть у нас есть совершенно идиотические ограничения, причем и от российских, и от европейских партнеров совершенно одинаковые. Вот и получаются персонажи с маленькими ртами и огромными глазами, которые якобы почему-то больше нравятся, и с низким центром тяжести, чтобы игрушка не падала. У нас нет практики работы с нишевыми проектами. Почему в России невозможен свой «Спанч Боб»? Почему невозможны пластилиновые сериалы? Продюсеры говорят, что пластилин не продается, игрушка не сошьется из него. Как сделать уникальный проект, на который есть запрос, и при этом соблюсти все эти правила?» Еще один авторский взгляд высказал режиссер и сценарист Владимир Сахновский: «Я считаю, что авторы должны изначально предлагать что-то такое сумасшедшее, что-то вроде «Времени приключений», которое продюсер уже не сможет сломать. Нужно больший отрезок пути проходить самим, докручивать проект до такого сильного состояния, чтобы потом его уже никто не перекручивал». В общем и целом можно понять достаточно отчетливо: большинство авторов и продюсеров чувствуют себя в современной рыночной действительности, как на войне, в которой творчество — заведомо проигравшая сторона. На правах потерпевших поражение они вынуждены постоянно идти на уступки, причем порой в таких масштабах, что не очень понятно, ради чего — кроме хлеба насущного, конечно — на них идти. Несомненно, выживание студий и находящиеся в работе проекты — это возможность для молодых аниматоров пройти профессиональную школу, чтобы потом — теоретически — попробовать себя в авторском кино. Но не готовит ли такая школа бескрылых птиц, хорошо умеющих клевать то, что насыпано в кормушку, и накапливать жирок? Как-то не очень верится в пользу безумных калечащих ограничений для развития «креативности». Есть в этом что-то от недоброй иронии Пелевина, изобразившего в романе «Омон Ра» летную школу, где всем курсантам отрезали ноги, а потом заставляли плясать на протезах в качестве выпускного экзамена. Понятно, что разговоры о развитии творческой гибкости и ловкости в обходе рогаток — это естественная психологическая защита продюсеров, которые уже смертельно устали от авторских сетований и общего идиотизма ситуации. Курс на капитуляцию перед Западом, на превращение России в смотрящего в рот учителю ученика, без раздумий принимающего к исполнению любой наркотический бред, лишь бы он исходил от «белых людей», — он ведь с начала 90-х никуда не делся, даже несмотря на поправки в Конституцию, которые пока еще не приняты, и будут ли приняты, неизвестно. То, что детей, в том числе и через мультфильмы, лишают инициативы не книжного, а природного любопытства, воли к приключениям и преодолению трудностей — это бомба под будущее Человечества. То, как быстро поддаются панике люди, которым была навязана безопасность как базовая ценность, мы видим сейчас воочию. Российская анимация, оставленная один на один с мировым рынком, обречена на вырождение вместо прорыва к новым горизонтам. Отдельные яркие проекты вроде «Смешариков» и «Маши и Медведя» погоды не делают — они стартовали еще до того, как Европа помешалась на защите ребенка от детства, новые проекты в гораздо более тяжелом положении. И если во времена пресловутой цензуры можно было уехать за рубеж в поисках свободы, то от этого нового поветрия, как от коронавируса, бежать некуда. Остается сплотиться и давать отпор вместе. Очень желательно — при помощи государства, которому следует всерьез осознать, что совершенно недостаточно заботиться о том, чтобы дети не увидели в мультиках что-нибудь вредное, куда важнее, чтобы они увидели там смелых, бесстрашных, любящих приключения и способных на риск персонажей, преодоление настоящих трудностей и опасностей и борьбу с настоящим злом. На теплой манной каше с заменителем сахара и обезжиренным молоком полноценных граждан не вырастить.