«Крепкая броня» и сбитый прицел: вышел новый сериал «про войну»

Наблюдая за развитием отечественного сериалостроения, можно выделить два момента. Во-первых, прогресс налицо. Прежде всего технически-профессиональный — сериалы уже не выглядят так, словно сняты с рук на любительскую камеру со встроенным микрофоном (вообще-то, сейчас такое — писк моды, но в данном случае речь о другом), а актеры отловлены на улице под обещание поставить бутылку. Можно сказать, что некоторые новые сериалы вполне вышли на уровень даже не сериалов, а полноценных многосерийных фильмов. Во-вторых, выросло новое поколение молодых интересных актеров, что пока что отнюдь не компенсирует потерю отечественной кинематографической школы, но дает надежду на возрождение. И все же новые российские сериалы производят впечатление сильно потрепанного человека, который восстанавливает форму после тяжелой болезни или травмы. Ходить он уже научился, но сложные танцевальные па и попытки взять верную ноту еще даются ему с большим трудом и конфузами. Плюс дают себя знать внедренные в организм чужеродные импланты, которые, при нажатии на пульт дистанционного управления, заставляют пациента странно дергаться. Сериал «Крепкая броня» режиссера Юрия Лейзерова, премьера которого состоялась на Первом канале в преддверии 75-летия Победы, в полной мере несет на себе эти черты. Ведущее актерское трио — Константин Белошапка, Ангелина Стречина и Дарья Мельникова — отработало весьма прилично и убедительно, создав вызывающие сочувствие и интерес образы. Да и среди актеров второго плана немало запоминающихся фигур. Вот только ни один актер и даже ни один крепкий актерский состав не может вывезти на себе слабый сценарий и вызывающую вопросы концепцию фильма. И даже новая эксклюзивная песня от Пахмутовой и Добронравова тут мало чем может помочь. По словам режиссера, сериал не столько о войне, сколько о людях на войне, их взаимоотношениях. Но тут вопрос, что именно понимать под взаимоотношениями. Авторы взяли за основу взаимоотношения сугубо личные, любовные. С коммерческой точки зрения выбор беспроигрышный — аудитория, смотрящая сериалы, к такому относится традиционно хорошо, эта традиция началась еще с тех времен, когда под телесериалами понимали прежде всего романтические истории, завезенные из Латинской Америки. Но стоит ли длить любую традицию до бесконечности, не выходя из «зоны комфорта»? Героиня Ангелины Стречиной Маша по какой-то малопонятной причине магнетически притягивает к себе мужчин. С самого начала между нею, будущим фельдшером, и курсантом-танкистом Василием Русаковым возникает любовь с первого взгляда. Такой убийственной силы, что Василий ради первого свидания решается сбежать в самоволку, рискуя попасть под трибунал, так что ему, буквально спасая свою жизнь, приходится убегать от патруля, а Маша ждет его час на морозе, едва не отморозив ноги. Затем — также с первого взгляда! — в нее влюбляется летчик Дмитрий, отнюдь не юнец, да так, что после пары встреч делает ей предложение. И Маша, не испытывающая к Дмитрию ничего, кроме симпатии, зачем-то соглашается, пусть и не без колебаний. Практически после первой же брачной ночи, Маша беременеет, затем ее с мужем раскидывает по разным фронтам. Вскоре Дмитрий гибнет, а в беременную Машу влюбляется его друг, военврач Званцев и тоже зовет ее замуж, окружая назойливым и непрошенным вниманием. Родившийся ребенок оказывается для Маши каким-то недоразумением — у нее нет ни молока, ни особых материнских чувств. Отделавшись от постылого Званцева и оставив дочку бабушке, Маша возвращается на фронт — и попадает в тот самый батальон, где служит Василий Русаков. Который, едва ее увидев, тут же бросает девушку-танкистку Наташу, с которой его связывает далеко не только интим, но и боевое братство. Следить за построением этого любовного даже не треугольника, а сложносочиненного многоугольника как-то даже неловко. Вероятно, по замыслу авторов, Маша должна была стать чем-то вроде реинкарнации Наташи Ростовой, но вот только то, что удалось Льву Толстому в его масштабной эпопее, в которой любовная линия была далеко не главной осью сюжета, явно не удалось в камерном сериале. Любовь с первого взгляда выглядит откровенным «читингом» и нежеланием продумывать психологические тонкости. В итоге создается весьма неприятное ощущение, что человеческие отношения и связи, совместная история людей — вообще не имеют никаких шансов рядом с импульсивным влечением и в возникновении любви роли не играют. К тому же все сюжетные повороты решаются при помощи малоправдоподобных случайностей и совпадений. Сами Маша и Василий словно бы удивлены вопиющим авторским произволом и спрашивают друг у друга, что вообще происходит — вроде бы и разговаривали всего пару раз… «Считаешь, что я тебя предаю?» — вяло интересуется Василий у страдающей Наташи, словно бы по определению ожидает услышать в ответ: «Нет, все нормально». Слышит и успокаивается, не замечая, что Наташа буквально на грани. Сериал заканчивается драматическими, но очень предсказуемыми кадрами — раненый или даже мертвый Василий на руках у Маши на поле боя (судя по слухам о втором сезоне, посвященном взятию Берлина, все трое, даже самоотверженно оставшаяся в подбитом танке Наташа, все-таки выжили). А что война и все прочие взаимоотношения между людьми? На них у авторов чаще всего просто не хватает ни времени, ни пороху (хотя на исполнение целых двух романсов про «ямщика к «Яру» и «уезжающего голубчика» метража почему-то не пожалели). Дружба показана очень странно. Василий не хочет разговаривать со своим училищным другом Артёмом, который якобы предал свою деревенскую пассию, не взяв ее с собой при отступлении (на что он, вообще-то, не имел права), и внезапно мирится с ним по очень странным соображениям, похожим на политические. А других примеров дружбы и вовсе сложно припомнить. Взаимоотношения между национальностями сводятся к не очень смешным, а порой, и вовсе не смешным, подтруниваниям и подколкам. О военной уставной жизни авторы, похоже, знают только понаслышке. Даже о простейших строевых командах. К тому же у них сложилось представление, что будущий герой — это обязательно сегодняшний нарушитель дисциплины, и что «блат» и связи даже на войне решают все. Маша с легкостью оказывается на фронте в полевом госпитале, возглавляемом другом ее мужа, потом — опять по своему выбору — в танковой части (тем, кто читал воспоминания фронтовиков, известно, как трудно было бойцу и даже офицеру после госпиталя попасть даже в свою часть, выбирать место службы, словно туристическую локацию, было и вовсе невозможно). Попытка комбата (Олег Васильков) «отмазать» «героического» подчиненного, который по совершенно дикому мотиву убил ни в чем не повинного мирного человека, выглядит совершенно безумно. Самое безумное в этом то, что авторы явно считают, будто в этой ситуации все зависело от доброй воли особиста, которую тот, садист и мерзавец, проявить не захотел. Ну и, конечно же, политика. Нет, разговора о сущности фашизма зритель не услышал, весь грех фашистов — исключительно в абстрактной жестокости и непонятной нелюбви к цыганам. Зато массовые репрессии и злобные особисты — вот они, тут как тут. При том что ни то, ни другое в сюжете было совершенно не нужно. К четвертой серии внезапно оказывается, что Маша — «дочь врага народа», чьи родители были расстреляны, а она сама — выгнана из комсомола за нежелание от них отрекаться. Каким образом Маша оказалась потом добровольцем на фронте, да еще и в офицерском звании, и почему ей никто этого потом ни разу не припомнил — тайна великая, но это не важно, важно, чтобы главная героиня оказалась «правильного» происхождения. Ну, а на роль главного чудовища, хуже фашистов, которых мы видим лишь издали, разумеется, избран особист Землянский (Николай Ковбас). Мало того, что он отказался пожалеть озверевшего убийцу, так еще и пытался угрозами заставить подчиненных офицеров, включая Василия Русакова, расстреливать своего бывшего командира. Сцена по градусу моральной провокации зрителя невероятно пошлая и чем-то похожая на сцену бесчинств особиста из фильма Игоря Копылова «Ржев». Отличие в том, что Копылов хотя бы попытался объяснить свою придумку при помощи бытового психоанализа, здесь же особист зверствует просто потому что фуражка у него с синим околышем. Ну, а где же война, наконец? А ее почти нет. Только парочка мелких стычек, больше похожих на приключения, чем на боевые действия, и несколько минут битвы под Прохоровкой в конце, с хаотично мельтешащими откровенно компьютерными «танчиками». В танковых дуэлях, показанных в сериале, вообще нет ни логики, ни смысла, непонятно, куда стреляют и во что попадают. Вся суть в том, чтобы показать возбужденных чумазых людей в тесных коробках, которые в этих же коробках порой и сгорают. То есть это война, показанная глазами сугубо мирных, задним числом ужасающихся людей, а не с точки зрения тех, для кого это тяжелая и трагическая, но работа. При всем при этом сериал, как говорится, смотрибелен. К счастью, в нем, при всей фиксации на отношениях, практически отсутствует сексуальная грязь (хотя без знания о том, как именно на фронте называли женщин легкого поведения, можно было бы и обойтись), а герои в общем и целом симпатичны. Только вот такого ли уровня — легковесно-«отношенческого» и с набившими оскомину политическими «закладками» — требует военная тема? Особенно в наши дни, когда живых свидетелей тех времен становится все меньше с каждым годом, а потому подход к исторической правде, а также правде характеров и стремлений, не только быта, особенно необходим.