Фильмы Стэнли Кубрика. О чем нам пытался сообщить великий режиссер?

Культура всегда была зоной свободы и полигоном для самых смелых идей и концепций. В рамках этого «полигона» всегда можно было сказать нечто такое, что за его рамками сделать было затруднительно. В этом смысле одним из ярчайших примеров являются фильмы Стэнли Кубрика (1928 — 1999). В этой статье я рассмотрю три его картины, которые, на мой взгляд, объединяет одна главная тема — элиты определенного типа ведут человечество к гибели. Я имею в виду фильмы: «Доктор Стрейнджлав, или Как я перестал бояться и полюбил бомбу» (1964), «Космическая одиссея 2001» (1968) и «С широко закрытыми глазами» (1999). Фильм «Доктор Стрейнджлав» рассказывает о «Машине судного дня» периода Холодной войны. По сценарию фильма, согласно инструкциям для американских военных, если оказываются уничтоженными президент и другие центры принятия решений, то военные обязаны начать ядерную атаку на СССР. Обезумевший генерал, обуреваемый всевозможными антикоммунистическими фобиями, посчитал, что политики ничего не понимают, и потому принял самостоятельное решение о ядерном ударе. По этой ситуации собирается большое совещание с американским президентом во главе. Поняв, что вероятно бомбардировщики развернуть не удастся, американский президент пытается исправить ситуацию. Он звонит советскому руководству и узнает, что если хотя бы одна бомба взорвется на территории СССР, то автоматически включится «Машина судного дня», которая уничтожит все человечество. Отключить эту систему невозможно. Кроме того, советская сторона сообщает, что создала эту машину потому, что до нее дошли слухи, что таковую создали американцы. В итоге американский президент решает обратиться за советом к эксперту по стратегии доктору Стрейнджлаву, прототипом для которого, в частности, служил СС-овский ракетчик Вернер фон Браун. Стрейнджлав передвигается на инвалидной коляске, а рука, которую он почти не может контролировать, то пытается задушить своего обладателя, то вскидывается в нацистском приветствии. Стрейнджлав удовлетворенно говорит президенту, что эта машина — замечательная вещь и что ее действительно невозможно отключить и рекомендует побыстрее отобрать представителей лучшей расы и укрыться с ними под землей. После ядерного апокалипсиса, лет через десять, по мнению Стрейнджлава, можно будет выйти на поверхность земли и вновь продолжить борьбу за существование. В конце фильма наступает ядерный апокалипсис, а доктор Стрейнджлав вдруг поднимается с инвалидного кресла, вскидывает руку в нацистском приветствии и кричит: «Мой фюрер, я могу ходить!» Таким образом, фильм говорит о том, что Холодная война постепенно реанимировала нацизм. Этот процесс действительно, к сожалению, имеет место быть, что мы, в частности, видим на примере бандеровской Украины, поддержанной многими ведущими державами. Кроме того, под ядерный апокалипсис подводится и весьма древняя идея укрытия избранных в недоступных для действия апокалипсиса местах. В связи с этим особо интересна история сценария фильма. Он написан по книге Питера Брайана Джорджа (1924 — 1966) «Красная тревога», в сотрудничестве с которым, Кубрик вел работу над картиной. Питер был ветераном британских ВВС и активистом Кампании за ядерное разоружение. В 1966 году он застрелился. А посоветовал Кубрику начать сотрудничество с Питером и взять его книгу за основу для сценария президент Международного института стратегических исследований Аластер Бакен. Кроме того, во время работы над сценарием Кубрику и Питеру помогали своими консультациями специалист по теории игр, бывший сотрудник Исполнительного офиса президента США Гарри Тру­мэ­на и будущий нобелевский лауреат Томас Шеллинг (1921 — 2016), который очень высоко оценил «Красную тревогу» Питера, и Герман Кан (1922 — 1983). Герман Кан — американский экономист и футуролог, был, в частности, директором Гудзонского института и работал военным стратегом и системным теоретиком в корпорации RAND. Его специализацией в RAND был анализ вероятных последствий ядерной войны. В качестве аналитика RAND он впервые сформулировал идею «Машины Судного дня». Таким образом, можно сказать, что помогали работать над сценарием «Доктора Стрейнджлава» люди бывшие «глубоко в теме», и потому на содержание этого кино-высказывания Кубрика ни в коем случае нельзя закрывать глаза. Над сценарием следующего фильма «Космическая одиссея 2001» Кубрику помогал работать британский писатель-фантаст сэр Артур Чарльз (Си) Кларк (1917 — 2008). Во время Второй Мировой войны он служил в Королевских ВВС Великобритании и занимался разработкой системы навигационных радаров. В те же времена он вступил в Британское межпланетное общество, которое пропагандировало идею космических полетов, и дважды становился его председателем. В 1945 году была издана статья Кларка «Внеземные трансляторы». В ней была предложена идея создания спутниковой системы, на основе которой стала бы возможна организация глобальной связи. Позже эта идея была реализована, а геостационарную орбиту стали называть «поясом Кларка». Так как при помощи этого «пояса» был создан и интернет, Кларк считается одним из «отцов» глобальной сети. В 1956 году Кларк переезжает на Шри-Ланку, где будет жить до самой своей смерти. На Шри-Ланке в 1989 году он удостаивается ордена Британской империи с формулировкой: «за заслуги перед британскими культурными интересами в Шри-Ланке». В 2000 году по решению королевы Елизаветы II Кларк удостаивается звания рыцаря-бакалавра «за заслуги перед литературой». То, что человек с такой биографией просто не мог не быть сотрудником британских спецслужб, думаю, понятно. Интересно другое. А именно: что скрывается за формулировкой «за заслуги перед британскими культурными интересами в Шри-Ланке»? Формально, Кларк занимался подводными исследованиями. Однако следует предположить, что объектом этих исследований были вовсе не «рыбки», а подводные древние города и культ черного камня в первую очередь. Ведь Шри-Ланка — особое место. Согласно духовной традиции, основанной на древнеиндийском эпосе Рамаяна, этот остров является материнским лоном, куда непременно должен попасть проходящий посвящение, дабы, подобно главному герою эпоса царевичу Раме, добыть оттуда жемчужину или кристальную сферу, которые символизировали жену. Кроме того, на Шри-Ланке находится знаменитая гора Шри Пада, второе название которой Адамов пик. По представлениям буддистов на ее вершине находится отпечаток ноги Будды, а по представлениям «желтого ислама» и, видимо, местного католицизма, этот отпечаток принадлежит Адаму, ибо считается, что именно Шри-Ланка была тем раем, откуда были изгнаны Адам и Ева. Кроме того, известно, что традиция посвящения по сценарию Рамаяны укоренилась и внутри индуизма, и внутри буддизма, и внутри местного «желтого ислама». Так же надо обратить внимание на то, что Шри-Ланка всегда была тантрической «Меккой». В частности, согласно мифам, главный проповедник буддизма в Тибете тантрический йогин Падмасамбхава закончил свой жизненный путь именно на Шри-Ланке. Так как тантрические направления и буддизма, и индуизма имеют своим истоком древние доарийские цивилизации Индии, то божества тантрического пантеона (йидамы) обычно изображаются в виде чудовищ. Индийская мифология полна сказаниями о ракшасах и черных женщинах-людоедках, которые обитали на Шри-Ланке. Разумеется, обо всей этой культурной специфике Шри-Ланки Кларк прекрасно знал, благодаря чему главным «героем» «Космической одиссеи 2001» стал не человек, не человечество, а черный монолит. И это закономерно, ибо главным объектом поклонения в доиндоевропейской Индии был черный камень, который символизировал Темную мать. Кроме того, тема черного камня укоренена и в европейской культуре. Если в Индии Темная мать имеет множество имен, в числе которых Дурга, Кали и другие, то в средиземноморской ойкумене она была известна, прежде всего, под именем Кибелы. Черный камень Кибелы был привезен из Пессинунта в Рим в 203 г. до н. э. В дальнейшем тему кибелизма разрабатывал Вергилий, а вслед за ним (разумеется, в неявном виде) Данте и многие другие. Достаточно откровенно о нем писал в «Феноменологии духа» Гегель. Но более всего «Космическая одиссея 2001» соответствует «Божественной комедии» Данте. Она, так же как и произведение Данте, делится на три части. У Данте это: ад, чистилище и рай. У Кубрика же это проточеловеческая стадия, человеческая стадия и третья стадия, когда космонавт высаживается на Юпитере и вступает в непосредственное взаимодействие с черным монолитом. Кроме того, проточеловеческая стадия, показанная Кубриком, на мой взгляд, полностью соответствует не только аду у Данте, но и написанному Гегелем в «Феноменологии духа»: «Но обитающий бог есть извлеченный из домовища животного черный камень, который пронизан светом сознания». На то, что я тут не занимаюсь «натягиванием совы на глобус», то есть «Космической одиссеи 2001» на «Божественную комедию», указывает, в частности, и то обстоятельство, что изначально в сценарии в качестве последней планеты, куда прибывает космонавт, был указан именно Сатурн, а не Юпитер. Кубрик отказался от Сатурна только потому, что не мог должным образом при помощи имеющихся технических средств достоверно воспроизвести на экране кольца этой планеты. А именно Сатурн является последней планетой солнечной системы, куда прибывает Данте вместе с Беатриче. Итогом же посвящения Данте стало слияние с некоей специфической любовью, которую он обрел после того, как проник, слился с ликом Христа. В «Божественной комедии» есть целый ряд указаний на подобное «вхождение» людей друг в друга. В частности, на такую возможность указывает эпизод с трубадуром Фолько Марсельским, который говорит Данте: «Когда б, как ты в меня, в тебя мог влиться». Чередой подобных слияний заканчивается и «Космическая одиссея», когда космонавт вначале видит как бы самого себя, но уже в более старом возрасте, потом еще раз, а в итоге видит черный монолит. После этого он превращается в этакого гомункула и как бы проходит сквозь монолит. В финале этот гомункул летит на Землю под музыку симфонической поэмы Рихарда Штрауса с говорящим названием «Так говорил Заратустра». В последнем своем фильме «С широко закрытыми глазами» Кубрик рассматривает тему адюльтера, или, если быть точнее, не самого адюльтера, а, если так можно выразиться, его энергетики. Ведомый этой энергетикой главный герой, которому наскучила супружеская жизнь, в итоге попадает на оккультную оргию, которую справляет элита. То, что показал Кубрик в виде этой оргии, достаточно очевидным образом адресует к средневековым карнавалам, римским сатурналиям и в итоге, опять же, все к той же Кибеле и ее черному камню. Таким образом, в последнем своем фильме Кубрику удается почти незаметно связать все основные темы «Космической одиссеи» и «Доктора Стренджлава». Как и в «Одиссее», главный герой движется все к тому же черному камню. И хотя он не проходит посвящение и не претерпевает последующую трансформацию в сверхчеловека, а в итоге возвращается домой к жене, энергия адюльтера вела его к той же цели. Что же касается «Стрейнджлава», то в переводе с английского его имя переводится как «странная любовь». Более того, название фильма является пародией на название книги Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить». То есть, если говорить просто, как избавиться от любви к людям и полюбить атомную бомбу. О метафизике такой странной любви, которая была известна в средневековье в облике «культа прекрасной дамы» религиовед Мирча Элиаде писал: «Что этот эротический сценарий носил ритуальный характер — неоспоримо. Он сопоставим с тантрическими сексуальными техниками, которые можно понимать как буквально, в контексте тонкой физиологии, так и исключительно в духовном плане; его можно сравнить и с ритуалом некоторых вишнуитских школ, где мистический опыт иллюстрируется как раз любовью замужней женщины, Радхи, к юному богу Кришне. Этот последний пример особенно показателен. Он подтверждает, прежде всего, подлинность и мистическую ценность «любви-страсти»; но он также помогает нам отличать unio mystica христианской традиции (употребляющей брачную терминологию, брак души с Христом) от unio mystica традиции индуистской, которая именно для того, чтобы подчеркнуть абсолютность мистического опыта и его полную отдаленность от общества и его моральных ценностей, употребляет не образы почтенного института брака, но его противоположности — адюльтера». В предрасположенности элит к такого типа любви и стоящему за ней культу черного камня нет ничего удивительного. Ведь любая власть чуть ли не в ежедневном режиме принимает решения о судьбах людей. Такое ее положение не может не порождать, я бы сказал, «естественно-противоестественного» желания «перестать беспокоиться». Кто-то этому не поддается и переживает за принятые решения, а кто-то превращается то ли в гомункула из «Одиссеи», то ли в доктора Стренджлава. Причем, видимо, последняя тенденция побеждает. Об этом нам и хотел сообщить в своих фильмах Стэнли Кубрик.