Джош Хатчерсон о приквеле «Голодных игр» и работе с Дженнифер Лоуренс

В апреле на Hulu состоялась премьера третьего сезона сериала «Человек будущего», главную роль в котором исполнил Джош Хатчерсон. Актёр снимается в кино с девяти лет и успел принять участие в таких проектах, как «Скорая помощь», «Мост в Терабитию», и многих других. Но зрители знают его прежде всего по франшизе «Голодные игры». В интервью-шоу Dennis Miller + one на RT Хатчерсон рассказал, как привыкал к популярности и какие уроки извлёк из общения со старшими коллегами, а также вспомнил опыт работы ведущим программы «Субботним вечером в прямом эфире» (Saturday Night Live). — Давайте поговорим о сериале («Человек будущего». — RT). Я читал об этом проекте, и он показался мне интересным... — Это такой сумасшедший сериал! Я впервые пробую себя в телесериале и впервые в комедийном жанре. Да, звучит так, словно должно было выйти нечто ужасное. Но на самом деле всё получилось просто отлично. Продюсировали проект Сет Роген и Эван Голдберг — они занимались им с самого начала. Это такая безумная экшен-комедия о путешествиях во времени, которая отражает разбитной стиль Рогена. Было весело участвовать в чём-то таком странном, необычном. В сериале три сезона. Последний только что вышел. Мы были рады довести работу до конца. Вообще этот сериал очень весёлый. Я рекомендую его людям, которые хотят посмотреть что-то совершенно абсурдное, практически лишённое смысла и просто посмеяться... — И в комедии, и в хорошей драме есть своего рода золотая середина. Если приблизиться к ней вплотную, возникает необходимое напряжение, происходящее кажется живым, реальным... Но стоит немного перегнуть палку — и всё моментально сдувается. Сцена кажется искусственной, странной, натянутой. Вам повезло, что на площадке был Роген. — Да, это здорово. Я впервые попал и в мир комедии, и в мир телевидения. Я доверился Сету, работы которого всегда любил, и вместе нам удавалось достигать как раз таки этой середины. Да, иногда были перегибы, но тогда мы просто делали новый дубль. И мне кажется, мы ловко балансировали на грани между тем, что работает и что не работает. — Вы говорите, что раньше не занимались комедией, но я видел в вашем резюме участие в программе «Субботним вечером в прямом эфире». Вы были ведущим. Я тоже работал в этом шоу на протяжении шести лет. Как всё прошло? — Словами не описать, как я тогда нервничал. Ведь я никогда не играл в театре, не выступал вживую. Так что съёмки в этой программе стали моим первым опытом подобного рода. Это было совершенное безумие. Я был в восторге от возможности увидеть весь этот процесс, механизм изнутри. Там столько талантливых людей, которые ежедневно впахивают как лошади с утра до ночи, чтобы сделать шоу таким, какое оно есть. Было просто замечательно увидеть, как там всё устроено. Участие в этой программе подтолкнуло меня к тому, чтобы плотнее заняться комедией. Такой формат позволяет исполнителю развивать те творческие мышцы, которые иным способом напрячь невозможно. Тебе приходится постоянно быть начеку, всё время острить, быть в моменте. Ты принимаешь эстафету и при этом не теряешь концентрацию — и передаёшь её дальше. Это по-настоящему сложно, но мне очень понравилось. Как я уже сказал, я в жизни так не нервничал, но опыт был потрясающий. — Это как когда Том Сайзмор в фильме «Схватка» говорит Де Ниро: «Работа и есть кайф». Нет большего кайфа, чем участвовать в передаче «Субботним вечером в прямом эфире», когда у тебя всё выходит как надо. Помню, молодой Хэнкс впервые вёл передачу (тогда он ещё не был таким известным), потом мы с ним были в кафе, и он сказал, что такого кайфа ещё никогда не испытывал. Когда зажигаешь на сцене, это, конечно... да. — Именно так. Это совершенно особое чувство. Как актёр я привык готовиться, заучивать свой текст. А когда выступаешь в эфире этого шоу, ты, конечно, тоже готовишься, но ничего не заучиваешь, потому что перед эфиром всё ещё будет переписываться. Так что приходится пользоваться подсказками. Для меня это было в новинку. Это были особенные эмоции, которых я никогда ещё не испытывал. Просто невероятный опыт. — А как прошло совещание перед эфиром? Как прошла генеральная репетиция и собрание после неё? — Вообще замечательно. Но до последнего момента сохранялась неопределённость по поводу того, какие скетчи отметут, а какие оставят. В целом же всё было очень позитивно. На репетиции у нас получился весьма удачный вариант. Со мной трудилась отличная команда. Эти ребята взяли на себя 99% работы, мне оставалось, так сказать, лишь провести мяч за линию. Было очень здорово. Я часто размышляю о своём опыте и могу сказать, что эта работа — одна из самых запоминающихся и смелых в моей карьере. Она имела для меня особое значение... — Робин Уильямс был мне прекрасным другом, и я его очень люблю. Я видел в вашей фильмографии картину «Дурдом на колёсах», где вы снимались вместе, и не могу не спросить — сколько же вам тогда было лет? — Мне было 12. Робин был совершенно уникальным и особенным человеком. Такие люди встречаются крайне редко. Он был очень заботливым и добрым и при этом невероятно одарённым и умным. Ход его мыслей просто поражал. То, что мне довелось поработать с ним, я всегда вспоминаю как какой-то невероятный подарок судьбы. Робин Уильямс — настоящая легенда, и он целиком и полностью оправдывал этот статус. — Да. И что самое прекрасное, в нём уживались два человека. Это был одновременно и самый модный парень в округе, и 12-летний ребёнок. Даже если 12 лет тогда было вам... Но я хочу вас вот о чём спросить: насколько сложно было попасть в «Голодные игры»? — Довольно сложно. Когда я проходил первый тур отбора, мне было 18. Мы делали множество проб перед камерой, и ещё до последнего прослушивания я подписал контракт на четыре фильма. Во многом это настоящий конвейер. Но для меня было важно, что это прекрасная и очень интересная история, которая что-то говорит о нашем обществе, и люди поверили в неё настолько, что вложили в производство немало денег. Быть частью такого в нашей индустрии очень приятно. Ведь выходит немало картин с бюджетом в сотни миллионов долларов, в которых по большому счёту нет почти никакого посыла. И я не имею ничего против — это же развлечение. Но мне повезло быть частью чего-то значимого, и это мне очень дорого. — Поговорим о Дженнифер Лоуренс... Расскажите, вы поддерживаете с ней связь? Как вы к ней относитесь, вы дружите? — Дженнифер потрясающая. К тому же мы оба родом из штата Кентукки... Когда я впервые её встретил, то понял, что это уникальный человек. Тот, кому есть, чем поделиться с миром. У неё была какая-то глубина и чуткость. Я не знаю, откуда это взялось и почему, но она с самого начала была такой. Работать с Дженнифер — одно удовольствие. У неё всегда было хорошее настроение, она всегда ладила со съёмочной группой, была частью команды и никогда не задирала нос. Она прекрасная — и как человек, и как актриса. Она всегда находит способ вызвать самые неподдельные эмоции. В наше время очень много сошедших с конвейера фильмов и актёров... И Дженнифер на этом фоне стала своего рода отдушиной. Она была настоящей, и её игра казалась очень естественной и натуральной. Она буквально излучает всё это, когда ты работаешь с ней и даже когда просто находишься с ней на одной съёмочной площадке. — Мне она кажется квинтэссенцией чего-то истинно американского. Думаю, свою роль тут сыграл и Кентукки. Я вырос не так уж далеко от этого штата — вверх по реке Огайо, в Питтсбурге. И я помню, что там человеку не давали слишком уж многое о себе возомнить... — Да, согласен. Когда вы вышли из мест, где стать актёром и жить такой жизнью кажется чем-то нереальным, то, даже если ваша мечта осуществляется и становится реальностью, такое мировосприятие всё равно остаётся частью вас. Всегда что-то в вас будет уходить корнями в родные вам места, прожитую там жизнь, к вашей семье и друзьям из той части страны... Я вообще очень горжусь тем, что я из Кентукки, и во многом я такой, какой я есть, именно благодаря этому. У жителей Кентукки очень мощный внутренний стержень, и это мне всегда импонировало. Я думаю, он есть и у Дженнифер. — Что ж, «Голодные игры» я не смотрел, но теперь, раз уж мы друзья, обязательно посмотрю следующую часть. Я где-то слышал, что, возможно, планируется приквел. Что вы об этом скажете? Ведь это очень интересует публику. — Похоже на то. Недавно я давал интервью и меня тоже спросили о приквеле. Тогда я и понятия не имел, о чём речь, — что должно вам красноречиво сказать, сколько я вообще об этом знаю. Сьюзен Коллинз написала невероятную серию книг, и в этом мире осталось ещё много всего неизведанного. Я с радостью читаю эти произведения, но никто со мной по этому поводу не связывался. Если бы мне позвонили, я бы наверняка согласился. Посмотрим, что будет. Но перспектива нового фильма меня очень радует. — Перейдём к вопросу, каково это — участвовать в чём-то настолько грандиозном, как «Голодные игры». Молодой актёр всегда мечтает оказаться в большом проекте — и вот у него это наконец-то получается. Но при этом фильм становится настолько популярным... Я имею в виду, что это, вероятно, несколько ошеломляет. Я не предлагаю убегать от славы, это часть работы, но тем не менее как ощущаются такие перемены — наверняка немного пугают и выматывают? — Совершенно верно. Я начал играть в девять лет. И я из Кентукки... У меня и в голове-то не было такого понятия, как слава, и (понимания. — RT) что она за собой влечёт. Когда я узнал, что кинематограф — это работа, что ты можешь быть актёром, режиссёром или кем-то там ещё, я понял, что хочу заниматься именно этим. Но моя семья понятия не имела, как это осуществить. И вот я в девять лет нашёл в телефонной книге агентство из Цинциннати в Огайо и позвонил им. Так всё и началось. И вдруг ты оказываешься в таком громком проекте, как «Голодные игры», который привлекает столько внимания. Я и предположить подобного не мог. От этого голова идёт кругом. Я такого и не ожидал. Я просто хотел стать актёром и сниматься в кино — и даже не задумывался об этой составляющей кинематографа. Вообще, пока ты сам не лишишься анонимности, приватности, очень сложно представить себе, каково это потерять. Это воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Ты не можешь этого даже объяснить... Представьте себе: ты совсем молодой парень, тебе лет 19—20, ты идёшь в ресторан, и люди там смотрят на тебя и узнают, и при этом у тебя нет никакой возможности от всего этого как-то отгородиться. Очень странное ощущение. И тогда для меня это действительно было сложно. Я ничего подобного не хотел, поэтому прятался от этого и вёл уединённый образ жизни. Но за прошедшие годы я научился ценить это намного больше. Я осознал, какая мне выпала удача — участвовать в таком проекте. Даже несмотря на какие-то отдельные минусы, которые есть у всего, быть частью такого проекта и иметь возможность двигаться дальше — это, конечно, подарок судьбы. Мне очень повезло. Но и без трудных моментов не обошлось. — Поначалу свыкнуться с этим действительно непросто... Это, конечно, такой странный переход: то тебя никто не знает, а то — ух ты! И ты действительно чувствуешь, что находишься у всех на виду. — Да, точно. Хотя, конечно, последнее, что кто-то хочет слышать, — это жалобы известного человека на то, как сложно быть известным... Но реальность такова, что у такой работы и известности есть как и невероятные плюсы, о которых можно только мечтать, так и минусы, о которых ты вовсе не мечтаешь. Эти вещи оказываются для тебя полным сюрпризом. Ты такого совершенно не ожидал. Но единственное, что здесь можно сделать, — принимать обе эти стороны и стараться не потерять себя ни в одной из них. Это понимание, к которому я пришёл в последние несколько лет. — Смотрите-ка, какой он стал взрослый и мудрый. Я знаю, что образование вы получали дома — вас учила мама. Она, наверное, прекрасный человек? Это от неё у вас такие мудрость и скромность? — Судя по всему, да. Тут, конечно, нечего сказать — у меня удивительные родители. И они всегда учили меня не заноситься. Они очень искренние люди, и их главное правило в жизни гласило: «Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе». И я всегда пытался жить в соответствии с этим принципом.... Мне повезло работать с великими людьми — от Робина Уильямса до Роберта Земекиса и Тома Хэнкса. Их пример показал мне, что надо быть вежливым, благодарным, с уважением относиться к другим и всегда учиться новому. И это те принципы, которых я пытаюсь максимально придерживаться в своей жизни. Полную версию интервью смотрите на сайте RTД.