Последняя советская киноэпопея. 30 лет «Войне на западном направлении»

В 1989 году Киевской киностудии им. Довженко заказали экранизацию романа «Война» ветерана и уроженца Винницкой области Ивана Стаднюка. Этот писатель и кинодраматург был известен практически всему Советскому Союзу не столько своими литературными произведениями, сколько сценариями к таким популярным фильмам, как «Ключи от неба», «Максим Перепелица», «Артист из Кохановки», «Меж высоких хлебов» и другим. Но сам Иван Фотиевич особенно дорогим для себя считал именно роман «Война», в который вложил не только немало сил, но и в процессе его написания заново пережил те первые трагичные недели боёв в Белоруссии, участником которых ему довелось стать самому. Он знал не понаслышке, о чём писал. Как раз накануне войны, 30 мая 1941 года, он закончил Смоленское военно-политическое училище: ему присвоили звание младшего политрука и отправили в Западный особый военный округ. В Минске в отделе кадров политуправления округа его назначили политруком противотанковой батареи. Назначение это было неслучайным — до училища Иван успел пройти ускоренный курс сержантской школы 19-го запасного артиллерийского полка в городе Калинине, а затем ещё около двух недель успел покомандовать 76-миллиметровым орудием в Зимней войне с Финляндией. Округ, однако, испытывал настоящий «голод» на журналистов, и младшего политрука вместо артдивизиона отправили в качестве секретаря дивизионной газеты 209-й мотострелковой дивизии (мсд). Многое из того, что есть в романе «Война» и в фильме «Война на западном направлении», Иван Фотиевич видел лично. Например, майора-немецкого диверсанта с машинами засланных в наш тыл немецких автоматчиков ему довелось разоблачить лично (тот потом стал одним из прообразов немецкого диверсанта Глинского (Птицына). 209-я мсд зарылась в оборону в районе городишка Кресты в Западной Белоруссии. Заградительные отряды из состава штабных подразделений задерживали отступавшие от границы разрозненные отряды и подводили их командиров к палатке штаба дивизии. Здесь с ними беседовали комдив полковник Алексей Муравьев, начальник отдела политпропаганды полковой комиссар Маслов и начальник особого отдела. Солдаты приконвоировали какого-то майора, и тут Иван остолбенел — этот «майор» всего три недели назад вместе с ним выпускался из Смоленского училища. Ряженый сообщил, что вместе с двумя грузовиками сапёров продвигается в ближайший тыл для взятия под охрану важного стратегического моста. Он уже получил разрешение от полковника на следование дальше, развернулся… и остолбенел, увидев Ивана, но быстро справился с собой. Стаднюк окликнул его по фамилии, «майор» сделал вид, что это обращаются не к нему, и продолжал шагать к дороге. Иван позвал ещё раз: безрезультатно. Тогда «майора» окликнул комиссар Маслов. Он спросил, знает ли тот Стаднюка. Тот ответил отрицательно. Тогда Маслов обвинил в предательстве… Ивана. Младший политрук пытался оправдывался, липовый «майор» злорадно ухмылялся. Полковой комиссар вытащил пистолет — Стаднюк уже не знал, куда деваться, когда Маслов навёл своё оружие… на «майора». Обвинение Ивана было уловкой, позволившей политработнику беспрепятственно извлечь оружие из кобуры и навести на ничего не заподозрившего диверсанта. Его тут же разоблачили, а сидящих в грузовиках «сапёров» уничтожили. Затем дивизии пришлось вступить в бой и уничтожить целую немецкую автоколонну ряженых «советских бойцов», растянувшуюся на пять километров. После этого боя уже на их колонну вышли немецкие танки, люди разбежались, и Стаднюку вместе с ещё одним лейтенантом пришлось блуждать по лесам, чтобы найти своих. Они набрели на двух каких-то майоров, затем на танкистов. Вместе с ними у одного из взорванных мостов они нашли колонну своей дивизии. Пока лейтенанты бегали искать своих, в хвосте колонны раздалась какая-то стрельба. Когда они вернулись, оказалось, что в майорах опознали немецких диверсантов. В завязавшейся перестрелке погибли встретившиеся Стаднюку танкисты. «Майоров» в конце концов разоружили и расстреляли. Не уйди лейтенанты вовремя, их либо убили бы диверсанты, либо расстреляли за кампанию вместе с диверсантами — в творившемся вокруг бардаке никто бы не стал разбираться, случайно они с ними встретились, или нет. Кстати, на Западном фронте именно один из заместителей Маслова заметил одну особенность, которая выдавала идеально подделанные немцами советские командирские и солдатские книжки: у настоящих скрепки ржавели, отчего на бумаге оставались характерные рыжие следы. Конечно же и в книге, и в фильме этот момент потом также был отражён. Были ли командиры 209-й сд первооткрывателями в этом вопросе, или данную особенность одновременно с ними заметили ещё где-нибудь, сейчас уже не выяснить. Почти через год после произошедших событий, когда Иван Фотиевич уже в звании старшего политрука служил на Северо-Западном фронте в наградном листе на орден Красной Звезды, врученный за те летние бои в Белоруссии, указали: «В боях в Западной Белоруссии, будучи в окружении, организовал 36 красноармейцев и действовал с ними как партизанский отряд. В стычках с фашистами группа уничтожила до сотни фашистов, сожгла 8 автомашин с различным немецким грузом. Товарищ Стаднюк лично вынес из-под огня раненого капитана тов. Киляшкина из 209-й мотострелковой дивизии и этим спас его жизнь. Всю группу вывел из окружения и сдал на сборный пункт в гор Могилёве в конце июля 1941 г». Главным героем в романе «Война» выведен командир мехкорпуса генерал-майор Фёдор Ксенофонтович Чумаков. В реальной жизни такого командующего не было — это собирательный образ, в который писатель свёл воедино судьбы и черты характера трёх генерал-майоров, командующих мехкорпусами (мк) Западного фронта: 13-го мк генерала Петра Ахлюстина, 11-го мк генерала Дмитрия Мостовенко и 6-го мк генерала Михаила Хацкилевича (дивизия самого Стаднюка при этом входила в состав другого, 17-го механизированного корпуса). Первым из них погиб генерал Хацкилевич. 6-й мк потерял все свои танки и большую часть личного состава ещё в первые три дня войны: от него остался только один танк — самого генерала. Он пошёл на прорыв из окружения вместе с другими очутившимися в котле подразделениями у деревни Клепачи Слонимского района: «…Когда мы пошли на прорыв, генерал сел в танк и тот устремился вперёд. Танк раздавил гусеницами немецкую противотанковую пушку, прислуга успела разбежаться. Но, на беду, он двигался с открытым башенным люком, и немецкий солдат бросил туда гранату. Погиб экипаж танка и генерал вместе с ним». Вторым погиб генерал Ахлюстин. Его мехкорпус вступил в бой на Белостокском направлении и в первую же неделю боёв, растеряв практически всю матчасть, очутился в окружении в Минском «котле». Далее последовал длительный почти месячный марш по немецким тылам. Уже почти перед самым выходом к основным силам 28 июля Пётр Николаевич погиб при переправе остатков корпуса через реку Сож. Пережить войну удалось только генералу Мостовенко, он же послужил основным прототипом генерала Чумакова. Его 11-й мк попал в окружение в районе Гродно. Бросая оставшуюся без снарядов и топлива уцелевшую в боях технику, корпус вышел к своим только в августе 41-го. После этого генерал служил помощником командующего Западным фронтом по автобронетанковым войскам, начальником автобронетанкового отдела оперативного управления Генерального штаба. С марта по август 1942 года командовал 3-м мк, затем бронетанковыми войсками Западного фронта, а с декабря 1943 — являлся командующим бронетанковыми и механизированными войсками… Войска Польского. И в Параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади принимал участие в форме польского генерала. Роман «Война» выходил с 1967 по 1980 годы тремя книгами. В 1985-м было опубликовано его продолжение — «Москва, 41-й». Иван Фотиевич хотел продлить действие ещё дальше, создать роман «Вяземский котёл», тем самым затронув тему, которой в советские времена предпочитали не касаться, но не успел. А то бы генерал Чумаков успел поучаствовать и в зимних наступательных боях под Москвой. А так действие «Войны на западном направлении» закончилось Ельнинским наступлением. Время, когда создавался фильм, отличалось валом разоблачительных публикаций в прессе, авангардом которой выступал журнал «Огонёк», в которых шельмовались репрессии в РККА конца 30-х годов, Сталин, Берия, Ворошилов, Будённый, Мехлис и прочие деятели армии и правительства. Так как Стаднюк был убеждённым сталинистом, и не включал в роман ничего подобного и не собирался включать в сценарий, ему в «помощь» киностудия подрядила двух более либерально настроенных, и при этом не воевавших, сценаристов — Григория Кохана (он потом на фильме был вторым режиссёром) и Эдуарда Володарского. Последний в нулевые «прославился» такой нашумевшей киношной «клюквой», как сериал «Штрафбат». Но в то время у него за плечами были запрещённый в период «застоя», а теперь разрешённый, без обиняков выдающийся фильм «Проверка на дорогах», другие шедевры советского кинематографа: «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Мой друг Иван Лапшин», «Моонзунд». Вставленные Володарским моменты с арестом командующего Западным фронтом генерал-полковника Дмитрия Павлова, рассуждения генералов о репрессиях в армии и об их жертвах, о влиянии этих жертв на первый неудачный период войны добавили фильму остроты, а его современным критикам — дополнительных поводов говорить о следовании политической моде вопреки реальным фактам. Как бы там ни было, несмотря на традиционно наплевательское отношение советских художников-постановщиков к созданию «реплик» немецкой бронетехники, для которой использовались шасси советских танков Т-34, Т-44 и Т-54 с Киевского танкоремонтного завода, а костюмеров киностудии Довженко к реалистичному воспроизведению формы того времени, фильм получился динамичным, острым, постоянно держащим в напряжении. Особенно сильное впечатление производила вездесущесть вражеских диверсантов. Обывателям того времени даже в голову не приходило, насколько немцам удалось наводнить ими ближайшие тылы Западного фронта, что во многом предопределило захват вермахтом целого ряда стратегически важных мостов и переправ, а также быстрое окружение сражавшихся у границы передовых советских частей. Зрители хорошо запомнили сцену ареста «майора» Глинского (Птицына) и подрыв грузовика с подчинёнными ему «сапёрами» противотанковой гранатой. Режиссёр фильма Тимофей Левчук, так же как и Иван Стаднюк, прошёл войну почти с первого дня до последнего, а потому откровенных несоответствий реалиям того времени (чем изобилуют современные киноподелки) в фильме немного. Его — режиссёра Киевской кинофабрики — мобилизовал уже 25 июня 1941 года Молотовский военкомат Киева, после чего он начал свою службу офицером связи 81-й стрелковой дивизии. После тяжёлых потерь, понесённых в районе Львова и Казатина, дивизия пополнялась людьми на северном фасе Киевского укрепрайона, после чего её перебросили в район Кременчуга, сдерживать прорыв 1-й танковой группы Клейста. Останься дивизия в районе Киева, и Тимофей Васильевич с большой долей вероятности попал бы в плен или сгинул бы в Киевском «котле». А так, большей части дивизии удалось вырваться из окружения, после чего Левчук прошёл всю войну командиром связи, был награждён боевыми орденами. Воевать закончил майором в отделе связи управления корпусной артиллерии 2-го Украинского фронта. Так что и он не понаслышке знал, что такое война, что не могло не отразиться на фильме. К сожалению, после развала СССР поколение воевавших кинематографистов быстро ушло — мало кто из них пережил «святые» 90-е, в которые они оказались никому не нужными, не востребованными, существовавшими на мизерную пенсию или случайные доходы. Когда же кинематограф в бывших республиках СССР начал понемногу оживать, новые поколения киноделов не посчитали нужным перенимать опыт мастеров прошлого, вникать в эпоху Великой Отечественной войны, в психологию людей того времени. Они клепают свои поделки как горячие пирожки. Подавляющее большинство таких фильмов не идёт ни в какое сравнение с тем, что снималось в период, жирной точкой в котором остаётся последняя советская военная эпопея «Война на западном направлении».