Беспощадный цирк и сбои в тоталитарной матрице: Седьмой фильм чилийца Ходоровски

«Танец реальности» Алехандро Ходоровски – сюрреалистическое полотно из завораживающих и вместе с тем пугающих образов. Седьмой полнометражный фильм Алехандро Ходоровски, прервавшего молчание спустя почти четверть века, был обласкан и встречен стоячими овациями в Каннах в 2013 году. И правда, нечасто удается увидеть комбинацию рефлексии о личном и столь исключительного языка, на котором режиссер ведет рассказ о своем взрослении в кровавейший период чилийской истории. На экране маленький Алехандро (Херемиас Эрсковиц) – он растет в небольшом городке под названием Токопилья. На дворе 30-е, примерно через год Карлос Ибаньес сбежит из страны, а пока его тоталитарный режим доживает последние дни на фоне революционных движений. Знаменитейшим кинематографистом Ходоровски еще предстоит стать, а пока же он, стиснув зубы, познает мир, в котором милость сменяется жестокостью, а удовольствие немыслимо без страдания. Родители Алехандро, евреи по маминой линии, раньше жили в Российской империи. Отец Хаим (Бронтис Ходоровски) – ярый коммунист, в магазинчике которого красуется портрет Сталина (да так, чтобы каждый прохожий заметил). Желая самому себе и окружающим доказать, что он уважаемый член общества, а никакой не трус, мужчина вымещает внутренние страхи и комплексы на сыне. Никаких длинных волос – ты же не баба. Не смей сетовать – признак слабости. Терпи боль – заслужишь уважение. Пока отец, тайно мечтая убить Ибаньеса, объявившего коммунистическую партию вне закона, взращивает в сыне «настоящего мужчину» и революционера, мать Сара (Памела Флорес) учит маленького Алехандро любви и вере в Бога. Можно сказать, что революцию Ходоровски осуществил только в области искусства. В конце 40-х – начале 50-х автор участвовал в движении, объединившем молодые чилийские таланты – помимо Алехандро, в нем можно было заметить Хосе Доносо, Энрике Лина и Хорхе Эдвардса. В это же время будущий режиссер организовал театр мимов при Экспериментальном театре Университета Чили. В возрасте 23 лет Ходоровски покидает Чили, и в 1962 году вместе с Фернандо Аррабалем и Роланом Топором основывает постсюрреалистическое движение «Паника» (от имени древнегреческого бога Пана). Своими тремя началами оно провозгласило ужас, юмор и одновременность. Интересно, что этими же словами хочется описать «Танец реальности». Через метафорическую призму калейдоскопа из ранних воспоминаний автора Токопилья, зажатая в кулаке диктатуры, предстает местом, полным чудес. Но если это сказка, где рассказчиком выступает Ходоровски, то смех и ужас в ней неотделимы. Перед нами – сюрреалистическое полотно из гипертрофированных образов, абсурдистских, красочных и мрачных одновременно. Мы смеемся, когда в пропитанном грязью цирке Ходоровски-старший взбирается по канату и боксирует, с важным видом пытаясь доказать, что он еще не растерял силы молодости. Но в тот же момент нас сковывает ужас в то время, как уже через секунду разряженные клоуны с улыбающимися гримасами в шутку пугают маленького Алехандро. Нам смешно, когда прохожий в костюме Зорро кнутом хлещет мягкую игрушку в виде доллара. Но картина, как инвалиды, лишившиеся рук и ног на шахтах, выступают против лицемерия и несправедливости, а потом оказываются в «мусоровозе», внушает страх. Ибаньеса мы видим в карикатурном виде на дворовых плакатах и в момент восторгания своим благородным конем. Но разве будет весело от слов о нехватке денег, воды, пытках, убийствах и одного вида шествия обездоленной толпы, прозванной военными «чумной»? А когда она оставляет за собой шлейф из замертво свалившихся людей? Умилительно-забавно, когда Хаим мчится на помощь тем самым нуждающимся с водой на запряженной ослами телеге, но совершенно кошмарно видеть, как следом животному перерезают глотку – еда нужна здесь и сейчас. Форму картина не меняет до самого конца, но настроение в ней по мере близости к финалу приобретает новые оттенки. Все более отчетливым становится лейтмотив становления и обретения подлинного «я» через страдания. Мальчик, что пытался угодить отцу после насильного «обрезания» волос, которое рифмовалось с уходящим детством, развеянием фантазий и вынужденной оторванностью от матери, смог сохранить в себе чистоту и избавиться от страхов. Для Хаина его путь через сомнения, немощь, пытки привел к раскаянию, освобождению от прошлого и к себе настоящему. В этом ключе также важны и некоторые «образные» ориентиры. Сара, пышногрудая блондинка, весь фильм будто пропевающая оперу, сперва кажется персонажем комично-нелепым. Но постепенно она все больше предстает чем-то возвышенным, что излечивает, направляет, избавляет, спасает. В одном из самых странных, но сильных эпизодов героиня, взывая к Богу, буквально излечивает мужа, помочившись на него. А в другом отрывке женщина вместе с сыном играючи обмазывается гуталином, чтобы избавить того от страха темноты. Последний эпизод, кажется, крайне определяющий, так как автор, судя по всему, до сих пор не утратил умение по-детски радоваться. Нельзя забыть и про другие фигуры, которые освещали путь Алехандро к свету, не давая свернуть во тьму. Полуголый философ, к примеру, говорил ему про счастье. А «Королева кубков», которую мальчик называл старой пьяницей и ведьмой, предупреждала, что один камень может убить все море – после этого весь пляж был усеян мертвыми сардинами (Алехандро убил их одним броском камня). Появляется в картине и сам Ходоровски, оказываясь одновременно наблюдателем, проводником, рассказчиком, творцом и внутренним голосом. Взяв зрителя за руку, режиссер провел его по недрам своей памяти, где история его детства, семьи и страны являются неотделимым целым. Порой он сам задается вопросом, что чувствовал в тот или иной момент. Иногда размышлял, что должен был делать в определенной ситуации, или вел рассказ от своего лица. А в одном из отрывков автор отговаривает самого себя спрыгнуть с обрыва, убеждая маленького Алехандро в том, что он уже то, что есть через десятки лет. Затем он исчезает, появившись в последний раз в конце. Отрываясь от прошлого, которое в буквальном смысле погрязло в серых тонах, но не от самого себя-ребенка, продолжающего пестреть яркими красками, Ходоровски отплывает на корабле не то в настоящее, не то в вечность. С премьеры «Танца реальности» прошло уже семь лет, и автор снова представит свой фильм, но уже в рамках совместной программы Теодора Курентзиса и КАРО.Арт. Кажется, настало время вновь встретиться с «собой». Может быть, не только для Ходоровски, но и для каждого из нас?