"Рейв": отчаянное взросление в британской глубинке под кислотные биты

Sobesednik.ru — о новом фильме Брайана Уэлша «Рэйв», с тоской и нежностью вспоминающем эпоху рейвовых 90-х. Джонно (Кристиан Ортега) – обычный подросток из шотландской глубинки. Когда он не отрабатывает положенные часы в супермаркете и не выслушивает унижения босса, то проводит время со своим другом Спаннером (Лорн Макдональд): иногда юноши гуляют, а иногда созваниваются по телефону, чтобы устроить домашний рейв. Но подобные беззаботные моменты длятся недолго. Джонно постоянно одергивает то его мать, то ее новый муж-полицейский. Родители сетуют, что приятель (или, как они говорят, «отребье») тянет их сына на дно. У Спаннера ситуация другая. Ежедневно парню приходится возвращаться в домашний ад: хорошо, если старший брат-наркоторговец плюнет ему в тарелку с хлопьями или вышвырнет в одних трусах на улицу, а не прижжет лицо о конфорку. Вскоре Джонно предстоит переехать из замшелого городка «ближе к цивилизации». Но пока этого не произошло, он вместе с другом собирается осуществить свою мечту – попасть на первый региональный рейв. После череды унижений Спаннер, решивший, что ему нечего терять, крадет деньги у брата, и юноши при помощи девушек, знакомых с таинственным радиоведущим, отправляются на тусовку, которая являлась им в самых ярких и безумных снах. Вообще, фильм начинается с небольшого экскурса по исторической эпохе. Поэтому, чтобы было понятно, чем рейв (кроме того, что это – по-настоящему энергетически мощное мероприятие) так важен для героев, и почему они пляшут под драйвовую музыку дома, а не на какой-нибудь вечеринке, стоит сделать небольшое отступление. Действия «Рейва» разворачиваются летом 1994 года, но чуть ранее, на стыке 80-х — 90-х, молодое поколение Британии было охвачено страстью к электронной музыке. Правда, тогда она оказалась под запретом: власти окрестили ее «звуками, отличающимися последовательным повторением битов», и в том же году приняли закон, позволяющий полицейским бить дубинками всех, кто собирается в группах, чтобы отдаться волне необъятного кайфа. Однако Джонно и Спаннер жили там, где масштаб новой культурной волны был крайне мал. Молодежь перебивалась подпольными сходками в индустриальных зданиях и ждала нового призывающего к свободе радиовещания (наподобие того, что проводил в фильме ведущий). Тем не менее это не делало полицейский прессинг менее жестким. Сотрудники органов, покорно исполняя приказы начальства, надевали шлемы и отправлялись унимать «опасных членов общества, способных навредить как окружающим, так и себе самим». Время от времени переключая скорость, картина Брайана Уэлша несется прямиком к событию, где по разным причинам сойдутся герои всех трех сторон, но не забывает попутно выхватывать мелкие детали, высвечивающие частные драмы. На поворотах мы видим, как Джонно после укоров родителей бьет себя перед зеркалом, спрашивая у собственного отражения: «что с тобой не так!?» Как Спаннер, заходя домой и готовясь к очередным унижениям, снимает с себя маску с улыбкой. Как девушка по имени Лора (Джемма МакЭлхинни), тоже собирающаяся на вечеринку, сперва появляется на сходке с фингалом под глазом, а затем огревает лампой своего разбушевавшегося бойфренда-садиста. Сквозь унылые подворотни, обветшалые квартирки и полуподвальные помещения лента Уэлша продирается к рейву, на котором собралась многочисленная толпа. И тут уже разгоряченный зритель вместе с Джонно и Спаннером, успевшими принять по одной таблетке, оказывается внутри помещения, окутанного бесчисленными лазерными вспышками. Детальнейшим образом отраженное волнительное предвкушение сменяет ощущение драйва и дикой безудержности. Одномоментно случайно выхваченные лица из толпы сменяются психоделическими вспышками то из искрящихся фигур, то из цветных узоров. Вскоре на смену экстазу вновь приходят дубинки – полиция знала о сходке и подоспела во всеоружии. Народ был разогнан, а позже, несмотря на массовые ноябрьские протесты 1994-ого, злосчастный закон все же приняли. Но для героев, получивших свою долю тумаков, эта ночь стала чем-то большим, чем-то, что освободило, очистило и изменило сознание, воспротивившееся «возвращению в прежнюю тесную коробку». В истории, которую рассказывает Уэлш, есть место и пропасти между социальными классами, и борьбе за свободу на фоне прессинга власти, и теме взросления, и поиску взаимопонимания между родителями и детьми, и наркотикам (будет к месту вспомнить «На игле»), которым под силу помочь человеку как поймать кайф, так и разбиться на машине или загубить собственную жизнь. Но в рамках фильма весьма прямолинейные высказывания в этих направлениях будут скорее чем-то сопутствующим. Нужно понимать, что «Рейв» – это, прежде всего, погружение в выцветшее (лента выполнена в черно-белых тонах) прошлое, яркие цвета которого кроются в его непередаваемой энергетике и духе, заключающем веяния перемен, пришествие нового и непреодолимую жажду свободы. Центральными составляющими же тут оказываются ностальгия, которую смогут испытать заставшие эпоху зрители, и ощущения – они будут стоять во главе для тех, кто собственными глазами эти времена не видел, но сможет благодаря фильму в них окунуться. С тоской и нежностью шотландец Брайан Уэлш вспоминает, конечно, не об одном конкретном событии, но о целой эпохе, при погружении в которую видишь скорее больше плохого, нежели хорошего. Но это вовсе не значит, что прошлое (и связанные с ним воспоминания) лишено своих красок и шарма. И фильм Уэлша выступает к ним отличным проводником, заставляя бешеную энергетику доноситься до нас словно по волнам той самой радиостанции, напоминающей, что завтра будет очередной грандиозный рейв.