Швыдкой: В труппе любимовского театра Губенко был признанным лидером
Он представлял КПРФ на разных уровнях законодательной власти, выступал с лево-патриотических позиций на общественных и медийных площадках. Мне всегда доставляло удовольствие быть однопартийцем бравого солдата Швейка, состоявшего, как известно, в "партии умеренного прогресса в рамках законности". И хотя мою умеренность нередко ставили под сомнение, в том числе и Николай Николаевич, меня это, честно говоря, всегда мало волновало. Но политика - политикой, а жизнь - жизнью. И смерть тоже. Просто душа моя потребовала увидеть Колю в день его погребения. И его жену Жанну, которая не оскорбилась моим приходом, за что я ей благодарен. Мы узнали друг о друге во второй половине 60-х годов прошлого столетия. Я раньше, он позже. Когда студентом театроведческого факультета ГИТИСа пробирался без билета на "Доброго человека из Сезуана" в Театр на Таганке, легендарный спектакль Юрия Любимова, знакомые билетерши говорили: "Тебе сегодня не повезло, летчика играет Высоцкий, а смотреть надо Губенко. Приходи послезавтра". Об этом я и написал однажды, найдя понимание у Николая Николаевича, не поссорившись, впрочем, с Владимиром Семеновичем. Многолетняя работа в журнале "Театр" упрочила мои профессиональные отношения с Юрием Петровичем Любимовым и его актерами. В том числе и с Николаем Губенко, даже в ту пору, когда он обрел заслуженную любовь как первоклассный кинорежиссер. Николай Николаевич был выдающимся театральным артистом. В удивительной по масштабу дарований труппе любимовского театра он был признанным лидером. Его Пугачев и Борис Годунов - тому доказательства. Билетерши Театра на Таганке говорили: "Тебе сегодня не повезло, летчика играет Высоцкий, а смотреть надо Губенко" Годы настоящей человеческой дружбы случились в тот период, когда он возглавил Театр на Таганке, начав тяжелую борьбу по возвращению Юрия Петровича Любимова на Родину. Перестройка давала надежду, что эта борьба увенчается успехом. 7 мая 1988 года мы сидели в директорском кабинете Губенко, он равно безуспешно пытался дозвониться до Александра Николаевича Яковлева и до западногерманского города Штутгарта, где Любимов ставил оперу в местном театре. Николай выслал частное приглашение Любимову, по которому тот должен был ненадолго приехать в СССР. Он, казалось, согласовал свой шаг со всеми инстанциями, но 7 мая узнал, что Мастеру все-таки не хотят давать визу. В ЦК КПСС весь день шло важное заседание, которое не мог покинуть А.Н. Яковлев, чтобы соединиться с Губенко. А телефонная барышня, руководившая международной телефонной связью, измученная настойчивостью Николая, выпалила в сердцах: "Для Вас сегодня этого города нет!" К ночи все благополучно разрешилось, и мы, с согласия Коли, а потом и Юрия Петровича, вместе с Еленой Шаталиной начали снимать фильм, который назывался "Частное приглашение". Снимали мы на пленке, выделенной нам ЦСДФ для другой картины, но это отдельная история. В феврале 1989 года на премьере нашего фильма в Большом зале Дома кино была вся труппа Театра на Таганке во главе с Любимовым и Губенко, который в ноябре станет последним Министром культуры СССР. А я в самом начале 1991-го по его приглашению возглавлю редакционно-издательский комплекс "Культура". Последний день Николая Губенко в завершающем свою деятельность союзном министерстве в конце декабря 1991 года мы провели вместе и разошлись далеко за полночь. И мы еще не знали, что через несколько лет нас разведет время… Коля умер за день до своего 79-го дня рождения, 16 августа. В злосчастном августе 1991 года, 17-го, его приехали поздравить многие, в том числе и будущие члены ГКЧП, что вызвало потом множество подозрений. При том что он был человеком чести и не изменял Горбачеву. Фотография Президента СССР с женой неизменно стояла на рабочем столе Министра культуры СССР. Об этом эпизоде его жизни вспомнил, когда в эти же августовские дни читал готовящуюся к печати необычайно интересную рукопись книги Виктора Лошака о Егоре Яковлеве, легендарном редакторе "Московских новостей" эпохи перестройки. Лошак точно заметил, что ГКЧП длилось всего трое суток, всего 72 часа, но они были так наполнены событиями, что спустя три десятилетия кажутся невероятно долгими. Можно только удивляться, что сегодня для кого-то история этих трех дней сводится к досадной нерешительности силовиков. Это ошибка, умышленная или нет - другой вопрос. Среди участников ГКЧП были очень опытные люди и готовились они к низложению М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина весьма серьезно. Их подвело, о чем справедливо пишет Лошак, высокомерие по отношению к советскому народу, который еще в первом классе учился читать, складывая по слогам великие слова: "Мы не рабы, рабы не мы". Подлинный художник всегда свободнее любого политика. Он видит будущее, когда его современники живут настоящим Среди трех важнейших событий "оттепели" Егор Яковлев вовсе не случайно назвал "Доброго человека из Сезуана", положившего начало новому - любимовскому - Театру на Таганке, в котором вырос Николай Губенко. Подлинный художник в своих отношениях с "городом и миром" всегда свободнее любого политика. Мера его свободы не зависит от социального устройства общества, в котором он живет. Он видит будущее, когда его современники живут настоящим. Дар прозрения - поистине Божий дар. В последние дни меня не покидают строки Анны Андреевны Ахматовой: "Он и праведный, и лукавый/И всех месяцев он страшней:/В каждом августе, Боже правый, /Столько праздников и смертей".
