Донецкий реставратор. Тот, кто дает новую жизнь старинным произведениям

Герой этого материала — Евгений Лактионов — художник-реставратор первой категории Донецкого республиканского художественного музея. Евгений птица редкая, я бы даже сказала штучная, человек невероятного сердца, и в сердце этом горит огонь огромной любви к артефактам прошлого. Лет десять назад мне довелось разговаривать с тогдашним директором Донецкого музея. Это было ещё до войны. Она сказала, что художники-реставраторы — это такие люди, которые вообще не признают вещное, если этому вещному меньше ста лет. Об образовании Увы и ах, но в Республике на художника-реставратора не обучают. Впрочем, это и понятно, Республике просто не нужно такое количество мастеров. «Базовое профессиональное образование я получил в Санкт-Петербургском художественно-реставрационном лицее и в мастерских научно-исследовательского реставрационного центра Украины в Киеве, — поделился со мною Евгений, — где кроме элементарных профессиональных приёмов и знания материалов закладывались этические основы, формирующие реставратора. Последнее наиболее важно!». Евгений Лактионов считает, что самое главное в работе художника-реставратора это уважительное отношение к автору и возрасту произведения. Плох тот реставратор, который позволит себе в угоду красивости или нарядности подменять своими художествами авторское видение и индивидуальные особенности иконы или картины. Так же опасно для художника-реставратора идти на поводу у вкуса заказчика. Порою встречаются заказчики, которые «сами с усами», им кажется, что они лучше знают, как следует обращаться с тем или иным предметом старины. «Настоящему художнику-реставратору должно быть максимально деликатным, ведь важно донести до нынешнего дня произведение искусства в максимально целом виде без всего наносного, открыть и передать первоначальный цвет и рисунок, вернуть первозданный облик», — так для себя когда-то сформулировал Евгений Лактионов основную задачу художника-реставратора. Наиболее сложным во время учёбы для Евгения было сместить акцент с того, что наиболее привлекает в работе — восторг от преображения в ходе расчистки, удаления загрязнений, потемневшего лака, записей — и осознать важность всех невидимых зрителю процессов, которые из повреждённого или уже руинного состояния возвращают произведению цельность, связывают воедино все его слои. Не ошибусь, если скажу, что художник-реставратор учится ежедневно. Каждая новая работа имеет свои особенности, преподносит сюрпризы, ставит свои задачи, и найти правильное решение только по учебникам или методичкам не получается. «И опыт, сын…» Огромное значение в работе художника-реставратора имеет опыт. Если не считать период учёбы, а брать за точку отсчёта совмещение музейной работы с частной практикой, то в профессии Евгений Лактионов находится уже четверть века. В Донецкий музей он пришёл в феврале 1995 года. За это время через его мастерскую прошло около 250 музейных картин и икон, и более 300 предметов искусства из частных собраний. И каждая новая работа — это шаг вперёд! «Мы, как врачи! Да-да! — улыбается Евгений — Мы и есть врачи, только врачи врачуют людей, а мы старинные вещи. Главный принцип в работе художника-реставратора — «Не навреди». Но ошибок не избежать, увы, человеческий фактор никто не отменял. Ужасно, когда первая серьёзная ошибка, подрыв, происходит на особо ценном произведении искусства. У меня получилось именно так. Я не боюсь в этом признаться. Хоть та картина и не была из фондов музея, но фамилия её автора известна даже школьникам. Конечно, я устранил последствия своей ошибки и заказчик ничего не заметил, но для меня это был сильный удар, я даже хотел уйти из профессии». В те роковые дни Евгения остановило то, что наработанный до этого опыт, и обретённый с этой ошибкой, должен был в итоге принести свой положительный результат, а не пропасть зря. «Я тогда ясно себе представил, сколько нужно времени, пока выучится тот, кто станет на моё место, — так Евгений объяснил своё решение всё же остаться в профессии, — и ещё ясней я представил, чем будет оплачен опыт этого другого человека». Про чудеса Наиболее интересными случаями в реставрационной практике Евгений называет ситуации, когда более тонкая энергетическая составляющая предмета влияла на физические параметры, правила, законы, иногда бесцеремонно нарушая их. Пример: расчистка чудотворной иконы. «Сроки на выполнение работ были сжаты до предела, — поделился своими воспоминаниями Евгений, — на ногах без сна почти трое суток! А усталости — ноль!!! Работа велась в резиновых напальчниках комбинацией сильных реактивов. Эти реактивы при прямом контакте с кожей оставляют сильный ожог, и гарантируют почти полную потерю чувствительности. Я почему-то не заметил, как на подушечках пальцев резина превратилась в труху, видимо, так увлёкся. Контакт с кожей по всем законам мироздания должен был привести к тяжёлым последствиям, но почему-то последствий не случилось. Ни-ка-ких!». В начале 2020 года Евгений начал работу с иконой, которая находилась в очень тяжёлом состоянии. Снарядом было разбито потолочное перекрытие. Осколки икону не задели, но она попала под длительное воздействие атмосферных осадков. «Грунты с красочным слоем отслоились от доски, разбухли, а когда высохли — остались в расширенном состоянии, — вспоминает Евгений, — при укладке они не легли в прежние границы. Вдобавок, при соприкосновении с влагой клеевого состава начали разваливаться прямо на глазах. Хорошая, сложная задача, настоящий вызов! Вот в решении таких проблем и можно реально понять, чего ты стоишь как специалист». Эта икона до сей поры находится на реставрации, работа длится вот уже девять месяцев, Евгений считает, что сможет закончить не раньше января 2021 года. «Я собираю её как мозаику, — поделился Евгений, — работа продвигается очень медленно, буквально по одному сантиметру. Конечно, если человек решил стать художником-реставратором, он должен понимать, что его ждут тысячи часов кропотливого труда и никак иначе». Дела музейные А в музейной работе большим успехом Евгений Лактионов считает прогресс в решении многолетней проблемы картины Александра Лактионова «В новую квартиру» 1952 года. Сам художник-реставратор является очень-очень далёким родственником великого художника. И тем сильней у моего героя стремление спасти эту картину, и тем больней ему было, когда это не получалось. Глубокие трещины, разорвавшие грунт и красочный слой картины вдоль левого и верхнего краёв, давно портили экспозиционный вид знаковой работы известного советского живописца. Ещё с советских времён несколько реставраторов безуспешно пытались восстановить нормальный вид работы. Киевские специалисты (разумеется, задолго до войны) вообще отказались заниматься ею. Но недавно разработанная Евгением уникальная методика дала положительный результат. Лактионов говорит об этом с уверенностью, поскольку реставрационные работы сейчас находятся в заключительной стадии. Картина «В новую квартиру» — эталонное произведение плакатного соцреализма позднесталинской эпохи. Более 50-ти лет назад она была передана из Симферопольской картинной галереи. Работу передали по разнарядке министерства с целью усиления экспозиции музея шахтёрской столицы. картина «Нам пришлось бороться с последствиями неудачной реставрации, которая произошла до того, как картина попала в наш музей, — поделился со мною Евгений Лактионов, — предыдущий реставратор решил вставить между холстом и подрамником вату, это стало фатальным. Совсем скоро реставрация завершится, и картину вернут в Лактионовский одиннадцатый зал». О подделках Безусловно, современный уровень технологической экспертизы живописи позволяет исключить фальшивки почти на 100 процентов. Уровень химико-технологической экспертизы сейчас таков, что любая современная подделка, датированная периодом от древнейших времён до пятидесятых годов ХХ века, со стопроцентной вероятностью будет раскрыта. Даже если будут использованы холсты или доски соответствующего времени, пигменты и связующие вещества выдадут обман. «В Донецке подделывают в основном иконы, живопись почти не трогают, до войны было модно подделывать подписи, брали картину, ставили подпись известного художника и дарили её людям во власти, — поделился Лактионов, — даритель, как правило, был не в курсе. Ему продавали картину, как ценную. Много таких картин было подарено Януковичу и Ахметову». Сейчас на донецком рынке много новоделов, которые выглядят, как старинные иконы. «У меня большой опыт работы в антикварном бизнесе, — говорит мой герой, — новодел я вижу сразу. Боле того, я много лет наблюдаю за эволюцией «новоделанья», технологии меняются, за последние годы очень сильно вырос уровень исполнения. Стилизаторы очень хорошо копируют самые разные направления, разницу можно понять по нюансам, вплоть до узора трещин. Картины всё так же подделывают гораздо реже, чем иконы». О больном Каждой профессии характерны свои собственные профессиональные заболевания. Все мы знаем, что шахтёры страдают от заболеваний дыхательной системы, а у хирургов проблемы с ногами. Какие же болезни атакуют художников-реставраторов? «Из профессиональных заболеваний я бы отметил проблемы с лёгкими и, наверное, ухудшение зрения, ну и мания величия, естественно, — смеясь, ответил на мой вопрос Лактионов. Зарплата реставраторов работающих в музее, как была, так и остаётся на низком уровне. В наших донецких реалиях её можно приравнять к армейской зарплате рядового. «В соотношении с доходом от частной практики, зарплату по основному месту работы можно назвать подработкой», — констатировал художник-реставратор первой категории Донецкого республиканского художественного музея. Евгений Лактионов мечтает о том, что в Донецком республиканском художественном музее появится современная реставрационная мастерская. «Наш музей достоин хорошей мастерской, хотя бы исходя из уровня тех картин, которыми мы обладаем, — говорит Лактионов, — верю, что это возможно, просто надо, чтобы люди, которые имеют право решать такие вопросы, включились и помогли музею, а не ограничивались отписками. Ещё нюанс, для работы нужны конкретные химические реактивы. До войны была возможность их доставать. Сейчас, чтобы добыть некоторые химреактивы приходится чуть ли не спецоперацию проводить». Безусловное конкурентное преимущество Донбасса — это люди. Наше настоящее золото. Я не устаю это повторять. Каждый мой герой с одной стороны — это маленький человек из двух миллионов, живущих в Республике, а с другой — огромная вселенная. Я не устаю удивляться, с каким упорством идут эти люди к цели, когда, казалось бы, всё против них, а они находят в себе силы и для преодоления пути, и для радости. Не ошибусь, если скажу, что у Евгения Лактионова руки действительно золотые, и ничто не может навредить этим драгоценным рукам, которые с трепетом и нежностью дарят новую жизнь старинным иконам и живописным шедеврам, испорченным временем, а порою и предыдущими реставраторами.