Кино под маской: Московский кинофестиваль в этом году мало похож на праздник

42-й ММКФ открылся болезненно. Вроде все было, как раньше: красная дорожка, умопомрачительные платья, звезды. Но стоит приглядеться – и понятно, что перенесенный с весны фестиваль проходит с крепко сжатыми кем-то за кулисами кулаками. Кажется, еще немного – и зрителей вместе с участниками церемонии открытия от греха подальше перенесут на больничные койки с физраствором. Зачем закрыли «Врата в рай» Елизавета Боярская с трудом соглашается на селфи. Одно, другое... «Ну давайте, вот это уж точно последнее – и я надеваю маску». Маска у Боярской стандартная медицинская белая, хотя дресс-код был total black (полностью в черном). Светлана Дружинина к церемонии подготовилась лучше: маска черная. Правда, куда ее деть во время интервью, Светлана Сергеевна не знает. – Дискомфортно, наверное? – пытаюсь подбодрить режиссера, которая, впрочем, выглядит прекрасно. – Я абсолютно спокойно отношусь к маскам. Вот сейчас пойду и выпью глоточек виски, и тогда все будет хорошо, – ошарашила 84-летняя создательница «Гардемаринов». Программный директор кинофестиваля Кирилл Разлогов прошел на красной дорожке через, наверное, десяток интервью, и я его словил уже изрядно вымотанным от сакраментального вопроса, почему фильм «Врата в рай» про Карабах был удален с конкурса документального кино. – Решили это почти мгновенно, – сказал мне Разлогов. – Как только начались боевые действия, сняли его. Однако после этого дирекцию ММКФ стали обвинять в цензуре. Масла в огонь подлил тот факт, что в конкурсе игрового кино остался азербайджанский фильм. В поисках Михалкова Супруга президента кинофестиваля Татьяна Михалкова появилась на красной дорожке не сразу, а муж ее не появился вообще. Хотя обычно они вместе встречают гостей в стиле великосветского раута. «Никита Сергеевич? Появится! Надеюсь», – улыбаясь, объяснялась Татьяна Евгеньевна с телевизионщиками. А гостям приговаривала: «Целоваться нельзя!» «Собеседник» еще за неделю до церемонии открытия выяснил, что Никита Михалков находится на карантине и не приедет. Заболел ли он «короной», так и осталось тайной: на красной дорожке кинобогема как воды в рот набрала. – Неделю назад он мне позвонил и сказал: «Ты мне нужна! Приедешь? Сможешь?» – рассказала мне Светлана Крючкова, которая первой получила свой приз «Верю» на фестивале за вклад в кинематограф. – А почему его нет сегодня, я не спрашивала. Ведь он тоже немолодой, ему почти 75. Мало ли что у человека? Я вообще его люблю, считаю другом своим. Со сцены Светлана Крючкова поведала о том, что Михалков в свое время помог ей с врачами и буквально спас. Бенефис продолжился в фойе: Светлана Николаевна долго рассказывала и про семью, часть которой живет во Франции, и про то, что перед церемонией сдала анализ на ковид (отрицательный), и про то, что предпочитает есть на завтрак, а что на ужин... Пессимист Бекмамбетов В фойе традиционной тусовки между тем не было: стюарды старались всю vip-публику, которой было заметно меньше обычного, тактично, но настойчиво направлять сразу в зал. Но именно в фойе я поймал режиссера Тимура Бекмамбетова, председателя жюри фестиваля. На Тимура цепь власти должен был надевать Михалков. На сцене во время своей официальной речи главный арбитр не был настроен оптимистично и сказал, что «все мы понимаем, что никогда не будем жить так, как мы жили раньше». – Тимур, сегодня такая куцая церемония, не так торжественно, – пытаюсь подыграть в бекмамбетовскую драму наяву. – По делу. Всё по делу. Времена меняются. – Это не праздник? – Праздник. Но внутри. – Церемония передачи цепи тоже как-то скомкалась... – Ее не было. Мне передали цепь перед тем, как прийти сюда. Обычно это делает Никита Сергеевич, как мне сказали. Но в этот раз он не смог. – Что с Никитой Сергеевичем? – Это я не могу комментировать, не знаю. Такие сейчас времена... Разные обстоятельства бывают. – Какие-то особые требования к жюри – маски, дистанция – предъявляются? – Да! У членов жюри будут брать анализы каждый день, мы будем носить маски и стараться быть предельно ответственными друг перед другом.