Долгая счастливая смерть

19 февраля 2020, 11:13

По завершении сатирического сериала «Парки и зоны отдыха» в 2015 году телеканал NBC был готов на любую авантюру, которую предложит создатель шоу Майкл Шур, также приложивший руку к «Бруклину 9-9» и «Офису». Тот поймал боссов на слове и выдал им философскую комедию о добре, зле и загробной жизни, в которой герои цитируют известных мыслителей и обсуждают этические теории — проект, который у многих продюсеров еще на стадии питча вызвал бы зевоту и был объявлен провальным. «В лучшем мире» действительно не собрал вокруг себя огромную аудиторию, однако это делает его не плохим шоу, а одним из самых недооцененных сериалов последних лет. «Лента.ру» разобралась, почему.

Человеку свойственно всегда оправдывать свои поступки, и потому мало кто на планете будет искренне считать себя злодеем вне зависимости от содеянного. И поэтому, если в какой-то момент вы просыпаетесь, и вам говорят: «Вы умерли. Но не переживайте — вы в хорошем месте», то, скорее всего, вы решите, что оказались в нем заслуженно. Именно это происходит с Элеанор Шеллстроп (Кристен Белл) — очнувшись в офисе напротив огромной надписи «Добро пожаловать! Все хорошо», она встречается с Майклом (Тед Дэнсон), который объявляет, что ее жизнь на Земле закончена, и начинается ее новая фаза существования во Вселенной — в лучшем мире (или «хорошем месте»). Мир этот разделен на закрытые сообщества, вмещающие по 322 праведника. Майкл — архитектор сообщества, в которое попала Элеанор, убежденный, что люди в целом обожают замороженный йогурт.

Правила мироздания оказываются схожи с рейтингом «Реддита» — каждое действие человека на Земле переводится в баллы, которые отнимаются или добавляются к его общему счету в зависимости от того, плохой или хороший это поступок «для Вселенной». Набравшие проходной балл попадают в хорошее место, неудачники же оказываются в плохом, где по старой доброй христианской традиции подвергаются вечным пыткам. Почти сразу Элеанор осознает, что в лучший мир попала из-за ошибки в системе, однако отправляться гореть в ад не намерена, и решает стать хорошим человеком. Поможет в этом приписанная ей (точнее другой Элеанор, за которую она себя выдает) «родственная душа» — нигерийско-сенегальский профессор этики и философии морали Чиди Анагонье (Уильям Джексон Харпер), который соглашается стать проводником героини в мир нравственности.

Завязка «Лучшего мира» за половину пилотной серии набрасывает достаточно концепций, вызывающих, мягко говоря, недоумение. Что изолированный рай, наполненный кафе с замороженным йогуртом, что кармическая система бонусов, что попытка стать лучше, изучая философию — при всей этой бессмыслице даже несколько болезненно наблюдать, как Элеанор на протяжении всего сезона пытается скрыть свою доминирующую «плохую» сторону, повергая хорошее место в хаос. И если дотянуть до финального твиста первой части, переворачивающего сюжет кверху ногами, испытываешь разве что облегчение — может, не зря мы все это смотрели? Главный недостаток «В лучшем мире» в том, что по-настоящему интересное начинается в сериале только со второго сезона, благо с короткими 20-минутными сериями дожить до него почти не кажется пыткой.

И поэтому далее следуют спойлеры к сериалу «В лучшем мире»

А вот Элеанор, как оказывается, все это время подвергалась именно изощренным пыткам — и она, и философ-теоретик Чиди, и еще два обитателя рая (светская львица Тахани Аль-Джамиль в исполнении Джамилы Джамил и простачок Джейсон Мендоса, которого играет Мэнни Хасинто) на самом деле попали в плохое место, Майкл — демон-экспериментатор, решивший воплотить пьесу Сартра «За закрытыми дверями», вынудив четыре души мучить друг друга безо всяких игл под ногтями и постеров «Пиратов Карибского моря» (которыми, по его словам, увешан конвенциональный ад). Только теперь проблема возникает у самого архитектора — жалкие людишки догадываются, что это подстава, и теперь их невозможно мучить психологическими методами. Майкл решается на «перезапуск», стирает подопытным память и начинает все заново. И еще раз. И еще раз. Герои «Лучшего мира» наконец озвучивают вопросы, крутившиеся у зрителя на языке весь первый сезон. Курсы по теории этики внезапно становятся жизненно (точнее, смертельно) важными, поскольку теперь пропащим душам необходимо понять, что такое добро и зло, чтобы выбраться из западни.

И сериал не щадит зрителя упрощенными концепциями — Элеанор знакомится с идеями Фомы Аквинского, Филиппы Фут, Джона Локка, Аристотеля, Сорена Киркегаарда, Дэвида Юма, Джудит Шкляр

И это не просто неймдроппинг — этические теории проверяются на практике, а мысленные эксперименты доводятся до фантасмагорических масштабов. Конечно же, все это разбавляется скетчами (чем тяжелее философские концепции, тем примитивнее сопровождающий их юмор, так что в какие-то моменты Шур балансирует этические дилеммы шутками про пердеж).

К примеру, изучая «проблему вагонетки» — а это вообще чуть ли не самый интенсивный эпизод во всем сериале — демон Майкл решает перенести мысленный эксперимент в реальность. Чиди оказывается за рычагами управления, на пути стоят пять рабочих, и ему необходимо решить, повернуть ли вагонетку на другие рельсы, убив только одного, или оставить все как есть, и позволить ей раздавить пятерых. Чиди решает, что смерть одного — меньшее зло (и оказывается забрызган кровью), а Майкл тут же телепортирует его в операционную, предлагая пустить на органы полностью здорового человека, чтобы спасти пятерых, от чего тот отказывается. Что мы только что видели? Критику утилитаризма. Что самое интересное, все эти воплощения идей об этике двигают сюжет сериала — а уж здесь Шур отрывается, как может, каждый сезон практически полностью переизобретая шоу, меняя декорации, цели, мотивы и роли. Главные герои так и вовсе претерпевают колоссальные изменения.

Разумеется, никакая теория этики не сделает Элеанор хорошим человеком — в конце концов познания в философии не помогли Чиди (да и в реальном мире эксперты по вопросам морали на деле ничем не отличаются от остальных людей). Не делают ее хорошей ни дружба, ни даже любовь — однако они оказываются необходимым подспорьем на пути к цели. Здесь философия перетекает в психологию.

Чиди Анагонье попал в худший мир из-за того, что большую часть своей жизни бездействовал, будучи не способным сделать выбор, однако его комичная нерешительность имеет философский подтекст. Любимый философ Чиди — Иммануил Кант, и сам персонаж является приверженцем деонтологической этики. Он совершает поступки, исходя из категорического императива, согласно которому обязан поступать так, как хотел бы, чтобы поступали окружающие — проблема только в том, что в современном сложном мире порой попросту невозможно проследить все последствия своих решений, и те могут оказаться вредными для него или для человечества. Более того, Чиди сомневается и в собственных намерениях — совершает ли он что-либо, исходя из чувственных побуждений, или же следует установленным для себя принципам? Мучаясь этими вопросами, Чиди постоянно раздумывает над тем, стоит ли сделать то или иное, вместо того, чтобы сделать хоть что-то.

Элеанор — психологический эгоист, убежденный в том, что даже альтруистически настроенные люди на самом деле всегда преследуют личные интересы. Это представление, как нам демонстрируют во флешбэках, она переняла от родителей, не заботившихся ни друг о друге, ни о дочери. Поэтому девушка постоянно подозревает «добродушных» окружающих в корысти или нечистой игре. И зачастую оказывается права, однако ей самой это мало помогает, потому что даже когда Элеанор решает изменить свою жизнь и стать хорошим человеком, то внезапно натыкается на простую истину, что за это в реальной жизни не гарантирована никакая награда. Быть хорошим человеком — неблагодарный труд.

Демон Майкл с момента осознания конечности своего существования переживает все стадии экзистенциального кризиса, что приводит его к выводу, что он может существовать вне системы инфернальных существ, самостоятельно определяя для себя рамки добра, зла и собственных целей.

Олицетворение буквальному следованию принципам утилитаризма в виде Дага Форсетта, персонажа, единственного во всем мире отгадавшего, как устроено мироздание с его счетчиком, оказывается сущим кошмаром — он питается только редисом и чечевицей, впадает в истерику, раздавив улитку (идея непричинения вреда даже насекомым, впрочем, практикуется в восточных религиях вроде джайнизма, но для западной аудитории сцена выглядит действительно весьма абсурдно), и всю свою жизнь направляет на получение максимальной полезности для Вселенной. Однако и ему не хватает очков, чтобы попасть в лучший мир — и проблема кроется в том, что даже изучив все известные возможные последствия наших действий, многое предугадать все равно невозможно. К примеру, покупка дешевых томатов выливается в спонсирование компаний, эксплуатирующих мигрантов — по системе «Лучшего мира» вам снимут баллы за простой поход в магазин. Только вот система, распределяющая души (а точнее — отправляющая вообще всех усопших прямиком в ад), так не считает. И уже следующая проблема, с которой сталкиваются герои, связана с отношением права и морали, с несоответствующим тяжести преступления наказанием и с защищающим сломавшуюся систему раздутым бюрократическим аппаратом — словом, «В лучшем мире» поддерживает тонус ненавязчивого безумия вплоть до самого финала.

Майкл Шур обличает как философскую неуверенность Чиди, так и эгоизм, из-за которого Элеанор и попала в худший мир. По мнению шоураннера, люди имеют моральное обязательство заботиться друг о друге, и через правильные связи мы можем расти и помогать расти — то есть для того, чтобы становиться лучше, необходимо окружать себя подходящими людьми.

Философские вопросы, которые поднимаются «В лучшем мире», не новы и для жанра ситуационной комедии.

Ситкомы с начала зарождения жанра занимались морализаторством, пересказывая в комедийном ключе заезженные притчи, и эти послания, как правило, сводились к простым и общеизвестным истинам

«В лучшем мире» берет избитые моральные наставления и сталкивает их с реальностью — как можно ставить интересы других прежде своих? Что, если я не всегда буду говорить только правду? Считается ли добрый поступок таковым, будь он совершен из эгоистических целей? Ценно и то, что сериал также пытается давать неоднозначные ответы (и это, к счастью, не «42»). Что многим людям творить добро мешает их низкий социальный статус и детские травмы, за которые они не ответственны; что высокий социальный статус и обеспеченность не гарантируют, что человек обязательно будет хорошим; в конце концов, что большинство людей попросту не будет просчитывать возможные негативные последствия с виду нейтральных поступков. Но главное, считает Шур — лучше пытаться стать хорошим человеком и раз за разом проваливаться, чем не пытаться вовсе.