Игорь Петренко — об отрицательных персонажах и сериале «Баренцево море»
На телеканале «Россия» идёт сериал Олега Фомина «Баренцево море» о борьбе советских контрразведчиков против профессионального финского диверсанта Лаури Тарни, роль которого исполнил Игорь Петренко. В интервью RT актёр рассказал, почему сначала отказался от участия в съёмках, с какими сложностями пришлось столкнуться в процессе подготовки, и о том, какими принципами он руководствуется при выборе ролей.
— «Баренцево море» — шпионский сериал про Великую Отечественную войну, не самый распространённый жанр сейчас. Чем он лично вас зацепил?
— Как-то во время съёмок ко мне подошёл Олег Борисович Фомин и сразу заинтриговал, что собирается снимать интересную историю, в которой есть самый настоящий вызов для меня. Но когда он сказал, что сыграть нужно будет финского диверсанта, злодея и убийцу, я не задумываясь ответил: «Борисыч, нет!».
Но дальше начался процесс убеждений, где звучал такой аргумент: «Ты —профессионал. Ты должен владеть всей своей палитрой». Понятное дело, что нам, особенно актёрам в кино, хочется быть героями, самыми лучшими, самыми красивыми принцами. Но с профессиональной точки зрения эта работа оказалась достаточно заманчивой. Хотя бы тем, что персонаж, Тарни, вынужден скрываться, у него есть необходимость постоянно менять свой внешний вид, а вместе с ним меняются и характер, повадки. Он должен перевоплощаться в совершенно других людей, что для меня, как для актёра, было, отчасти, вызовом.
Потом мы начали обсуждать, спорить, были неоднократные встречи, где сформулировалось понимание того, что всегда плохо, когда в кино для положительных героев существуют определённые «поддавки», и добро уверенно побеждает зло. Здесь была поставлена задача максимально усложнить жизнь положительным героям. Враг, как это в жизни бывает, — далеко не глупый и не трусливый, он жестокий, страшный. На борьбу с таким врагом должны выходить лучшие из лучших. Вот тогда по-настоящему срабатывает и образ положительного героя.
Также была задача сделать так, чтобы на Тарни падало меньше всего подозрений. Он умеет пользоваться своим обаянием и таким образом входит в доверие и делает своё грязное дело. В итоге мы приняли этот вызов. Мы — это я и моя жена, актриса Кристина Бродская, которой поступило аналогичное предложение. Нам предложили сыграть пару злодеев. В общем, после долгих бесед мы согласились, теперь сидим и волнуемся. Потому что тема Великой Отечественной войны для нас святая.
— Вы обмолвились, что изначально было неприятие — ведь играть непримиримого противника нашей страны для вас, с вашей патриотичной позицией, сложно...
— Да, я абсолютный патриот, до мозга костей, я вырос в семье военного и застал ещё, хоть и уходящий, но всё равно Советский Союз. И для меня понятие патриотизма — оно очень верное, сформулированное и сомнению не подлежит.
— Насколько этот внутренний конфликт помог или помешал в работе над ролью? Где-то пришлось себя переламывать?
— В основе моего личного патриотизма в любом случае лежит созерцание, человеколюбие и защита. Здесь же мне пришлось впустить в себя мысли о терроризме. Тарни — настоящий террорист. Он не считается с человеческими жертвами, и любой гражданин Советского Союза для него — враг, который не вызывает в нём никаких чувств.
С этим было сложно. Это одна из самых больших трудностей, которая преследовала меня на протяжении всей работы: с одной стороны, глубоко переживать и любить своих сограждан и всё, что с нашей страной связано, а с другой — впускать в себя мысли ненависти, злобы, и желать всё это уничтожить.
— Когда вы готовились к роли, изучали исторические материалы, связанные с прототипом вашего персонажа — Лаури Тёрни?
— Да, прототип был жестокий, серьёзный, профессионал. У нас не было задачи провести абсолютную параллель с его личностью. Это некая отсылка к нему, но у нас, всё-таки, кино, придуманная история. Я понимал, что это — специалист, разведчик, который прошёл серьёзную подготовку и дальше действовал на территории врага. Мне нужно было сконцентрироваться на данных обстоятельствах, которые происходят вокруг моего персонажа.
— К каким ролям вы, как актёр, тяготеете больше? К положительным, отрицательным, или таким вот неоднозначным?
— К отрицательным вообще не тяготею. Другое дело, что, с точки зрения профессии, отрицательный персонаж более интересный в исполнении. Положительный всегда находится в определённых рамках — приличия, поведения, своих идеалов. Часто бывает так, что положительный герой — скучный, неинтересный, абсолютно предсказуемый. Его задача — нести идею, образ. Отрицательный герой в кино, видимо, осознавая свой неминуемый проигрыш, начинает изощряться в своём хулиганстве.
Душа тяготеет к положительному, а профессионал во мне — к материалу. И здесь уже я стараюсь выбирать… Я от многих работ, где мне предлагают отрицательных персонажей, отказываюсь, даже не довожу до обсуждения. Когда работаешь над тем или иным персонажем, ты живёшь определённой энергией и начинаешь её впускать в свою жизнь.
Я себя отношу к той категории актёров, которые... не артисты. Я больше себя ощущаю сталкером — хожу по разным территориям, психологиям, глубинам. Так выработалось годами, что мой профессиональный подход сводится к тому, что я стараюсь всё пропустить через себя, оказаться в предлагаемых обстоятельствах.
В актёрской профессии есть «школьное» правило — не играть некоего персонажа, не изображать, а показывать, что это — «я в предлагаемых обстоятельствах». Для этого нужно пропустить через себя понимание мотивации, отчасти стать адвокатом своего героя. Как, например, был, на мой взгляд, очень сложный персонаж Андрий в «Тарасе Бульбе». Мне пришлось проделать достаточно серьёзный внутренний путь, чтобы оправдать его для себя, и понять его мотивацию — что привело его к тому, что он повёл против своих же братьев, против отца вражеское войско. Важно пытаться почувствовать персонажа, а я не всё хочу чувствовать.
— У вас очень чёткая и открытая патриотическая позиция, тогда как некоторые актёры избегают таких проектов, в которых вы, наоборот, снимаетесь...
— Мне хочется быть со своим народом, с историей своей страны. Если попытаться разобраться в этих вопросах, что мы сегодня имеем, нужно обратить внимание на историю, на все события, которые происходили последние 30 лет. И станет ясно, что то, что сегодня происходит, — это некое подведение итогов, определённая веха. И то, что у нас за последние 30 лет, с момента развала государства, произошло... Мы приезжали в Крым отдыхать, и у меня не возникало мыслей, что я еду на территорию какого-то чужого государства. Мы и общались, и работали вместе. Но за 30 лет государственная политика Украины настолько сильно поменялась, не без помощи Запада, и она вдруг превратилась в государство, пышущее в нашу сторону таким ядом, такой злостью, что мы просто не можем позволить себе продолжение подобных отношений.
— Вы снимались во множестве художественных фильмов, основанных на исторических событиях. Была Сирия, Чечня, декабристы, Великая Отечественная теперь. Сейчас начали снимать фильмы про события в Донбассе. Если вас позовут в такой проект, согласитесь?
— Что значит про Донбасс? Тема весьма обширная. Если вы имеете в виду захочется ли мне участвовать в создании образа человека, который большую часть жизни проводит под землей, добывая уголь, или защитника-воина, то сочту за честь. Главное — чтобы материал был хороший, интересный. И команда собралась профессиональная, с горящими сердцами.
— Вы практически не присутствуете в социальных сетях. В Instagram* страница у вас давно не обновлялась. Вам подобный формат взаимодействия с аудиторией неинтересен? А если к вам на улице подходят — общаетесь?
— Когда человек к тебе подходит с распахнутой душой, возможно, где-то даже преодолевая волнение, неловкость, но при этом испытывает поток позитивных эмоций — и я это чувствую и вижу. Тогда душа моя тоже откликается. И мы расходимся, идём дальше по своим делам, но заряженными очень правильной, положительной энергией.
Что касается социальных сетей, всё это отнимает много времени. Ты становишься заложником, нужно постоянно уделять внимание и в результате это начинает влиять на твою жизнь.
Когда было принято решение о блокировке Instagram, мы не пытались её обойти. Был он в жизни — и нет его. И я понял, что у меня появилось намного больше свободного времени.
Я — глубочайший интроверт, несмотря на то, что у меня такая профессия. Я могу просидеть на одном месте, молча, часа полтора, ничего, при этом, не сделав. Но для себя я столько переделаю за это время. И мыслительный процесс, и переживательный очень близко связаны с моей профессией. А добавление социальных сетей и приземляет, и отчасти загоняет в рамки вкусов, в рамки моды, каких-то веяний, и так далее.
Хотя, когда была пандемия, и мы думали, чем бы заняться, находясь дома, я решил своим детям прочитать книжку «Приключения жёлтого чемоданчика». Мы подумали: а почему бы не сделать это и для других детей? Тогда мы всей семьёй начали придумывать, как в условиях квартиры иллюстрировать название главы, получили массу удовольствия. Для подобных дел стоит использовать социальные сети, но надо заниматься этим серьёзно, наверное.
* Продукт Meta, деятельность признана экстремистской, запрещена на территории России по решению Тверского суда Москвы от 21.03.2022.