«Золотая Маска» online: «Преступление и наказание»

«Золотая Маска» online: «Преступление и наказание»
Фото: Пресс-службаПресс-служба

«Преступление и наказание»

Театр «Приют комедианта», Санкт-Петербург

по Федору Достоевскому

Режиссер: Константин Богомолов

Художник-постановщик, художник по костюмам: Лариса Ломакина

Художник по свету: Лариса Ломакина, Яна Бойцова

Музыка: Константин Богомолов

Артисты: Дмитрий Лысенков, Александр Новиков, Марина Игнатова, Валерий Дегтярь, Алена Кучкова, Илья Дель, Мария Зимина, Алексей Ингелевич

Продолжительность 3 ч. 30 мин.

Возрастная категория 18+

Номинации на Премию «Золотая Маска» 2020 года – «Лучший спектакль в драме, малая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника по костюмам», Лучшая мужская роль» (Александр Новиков, Дмитрий Лысенков), «Лучшая женская роль второго плана» (Марина Игнатова, Мария Зимина), Лучшая мужская роль второго плана» ( Валерий Дегтярь).

В «Преступлении и наказании» Константина Богомолова все не то, чем кажется. Известный сюжет сжат до первой части названия, но это не значит, что в нем нет истории раскаяния Раскольникова. Роман Достоевского звучит как современная документальная драма, однако текст остается верным оригиналу. В постановке появляется песня знаковой питерской актрисы, но композиция никак не связана с «петербургским текстом» Федора Михайловича и отсылает нас к 1970-м годам.

В целом спектакль обманывает привычные ожидания, не оставляет возможности стереотипного взгляда, но тем самым парадоксально возвращает к сути романа. К борьбе идей, к тому, что Бахтин назвал самосознанием, повернутым вовне, напряженно обращенным к себе, к другому, к третьему. А значит, в театральном смысле спектакль самого эпатажного режиссера наших дней оказывается абсолютно традиционным: в центре его внимания актеры и их диалоги с партнерами. Марина Игнатова, Дмитрий Лысенков, Александр Новиков, Валерий Дегтярь, Илья Дель, Алексей Ингелевич, Мария Зимина тонко и мастерски отключают нас от всего арсенала приемов театральной режиссуры ХХ века, чтобы вернуть к простоте и подлинности реалистического человека и слова на сцене. Можно ли придумать операцию радикальнее? Ответ за вами.

Оксана Ефременко, эксперт Фестиваля «Золотая Маска»

В этом спектакле вы не увидите Достоевского кричащего, страдающего, рыдающего. Здесь Достоевский спокойный, скорее рациональный, а не эмоциональный. Все эмоции здесь спрятаны внутрь. Сам подход к «преступлению» здесь (не способ изложения), действительно, тарантиновский. В том смысле, что у Тарантино смерть не рассматривается как драма, она – только эпизод жизни. Из истории Раскольникова изъяты моменты физических мучений, хотя сохранены и текст, и структура романа. Но при этом каждый монолог изъят из зоны нравственных и моральных мучений. Вот что здесь от Тарантино.

Константин Богомолов

В «Преступлении и наказании» Богомолов лишает роман привычной почвы. Все что угодно, оказывается, может происходить со старухой-процентщицей, хоть и вовсе ее не будь, какими угодно могут быть герои – видали мы и ангелоподобного мученика Родю, и злобного наполеонишку, романтическим циником представал Порфирий Петрович и зажившимся на свете Иваном Карамазовым, светочем добродетели бывала Соня и размалеванной девкой с Сенной, – но нервничали, мучились, горячились и пламенели все, впадали то в истерику, то в судороги, то обратно – это-то уж вынь да положь! У самого Достоевского написано! Его лихорадочный стиль ни с каким иным не спутаешь – а уж заразителен сверх меры! Оттого и покусился режиссер не на что иное, а на знаки препинания. Разобравшись же с ними, получил вот что. Истерика упразднилась как-то сама собой. Никакого «какой вы бледный нынче», «да вы дрожите», никаких нервических судорог, горячек и обмороков, никакой ажитации не осталось и в помине. Лишенные эмоционального перегрева персонажи словно утратили естественное право на высказывание – говорили много, даже очень, но без той простительной страдальческой самоуверенности, которую придают речам героев их болезненное состояние и непрекращающаяся мука. Лихорадочный бред – залог сочувствия, по крайней мере – внимания. (Если помнить, что для иного чувствительного зрителя «надсадно орать» в нашем театре все еще означает «очень хорошо играть» и даже «цеплять», спектакль Богомолова и впрямь преступление.)

интернет-издание «Colta»