«Золотая Маска» online: «Сирано де Бержерак»

«Золотая Маска» online: «Сирано де Бержерак»
© Пресс-служба

«Сирано де Бержерак». 26 сентября, 19:00. Александринский театр, Санкт-Петербург

Сценическая редакция Николая Рощина и Алексея Демидчика на основе подстрочного перевода Марии Зониной одноименной пьесы Эдмона Ростана

Постановка и сценография: Николай Рощин. Композитор, звуковое оформление спектакля: Иван Волков. Художник по костюмам: Екатерина Коптяева. Художник-гример: Денис Райков. Ассистент режиссера: Алексей Демидчик

Артисты: Иван Волков, Виктор Шуралев, Олеся Соколова, Тихон Жизневский, Александр Поламишев, Степан Балакшин, Алиса Шидловская, Максим Яковлев, Сергей Мардарь, Игорь Мосюк, Андрей Матюков, Анна Селедец, Ефим Роднев, Иван Супрун, Дмитрий Белов, Филипп Баяндин

Продолжительность 3 ч. 10 мин.

18+

Номинации на Премию «Золотая Маска» 2020 года – «Лучший спектакль в драме, большая форма», «Лучшая работа режиссера», «Лучшая работа художника», «Лучшая работа художника по костюмам», Лучшая мужская роль» (Иван Волков).

Режиссерский почерк Николая Рощина всегда отличала приверженность формотворчеству. Говоря о стилистике формы Александринского «Сирано», невозможно оставить в стороне hommage эстетике барокко. С его причудливыми сочетаниями формально несочетаемых фактур, вниманием к частному, фрагментарному в ущерб целостному, антиномиями, размыванием границ жанров, пышностью и одновременно аскетизмом. Вполне закономерно эпоха постмодерна, вобравшая в себя все противоречия ХХ века, возродила на новом витке эволюции культуры феномен необарокко. И дело не столько в схожести форм, но в созвучии мировоззрений. Так, жизнеутверждающий неоромантизм Ростана вступает в содержательные противоречия с необарочным пессимизмом Рощина. Канонический перевод Щепкиной-Куперник оставлен в стороне, «Сирано» Рощина говорит подстрочной прозой, обнажая новые смыслы и выводя на арену непривычного героя – плоть от плоти демона театральности, с ней же, театральностью, вступающего в безжалостный бой и гибнущего под аккомпанемент шоу Монфлери. Но что Сирано в исполнении Ивана Волкова без театральности? Что он без утраченного носа? Как похож его герой на Пьеро Жанти, рвущего нити кукловода ради свободы упасть на подмостки горкой тряпок и кусочков папье-маше! Театр поет гимн театральности как единственной доподлинной ценности в разрушающемся мире. Сирано умер. Да здравствует Монфлери!

Нияз Игламов, эксперт Фестиваля «Золотая Маска»

Стихов почти нет, большинства самых известных сцен нет, историзма нет. Есть романтика протеста, переходящая в утопию протеста и в усталость природы протеста. Но суть, как нам кажется, не ушла и даже заострилась, это не спектакль-иллюстрация. Возможен ли этот Сирано, нужен ли со своей бескомпромиссностью? Как бы это могло происходить здесь и сейчас?.. Именно это нам интересно в работе над героической комедией Ростана.

Николай Рощин

Сама природа спектакля подлинно театральна – здесь не жалеют ни времени, ни пространственных трансформаций, ни игры с жанрами. «Сирано» отличает неудобство – оно явлено в самой несоразмерности частей и в особенной интонации спектакля. С одной стороны – целый эпизод сделан под документальное видео, фиксирующее кровавую схватку главного героя с ОМОНом. С другой – огромные сцены в жанре старинной вампуки с жирными Эротами и идиотическими возлюбленными. С третьей – театр драматического диалога, в котором слово имеет значение. С четвертой – подробно, по законам перформативного времени, сочиненный эпизод переодевания солдат, отправляющихся на войну, в панталоны, банты, рубашки и прочее в духе середины XVII века, на которое приходится время действия пьесы Ростана.

Журнал «Театр», блог

Главный режиссер Александринки бросил вызов романтической интерпретации одной из самых любимых в России европейских пьес. История поэта, бесстрашно вступающего в битву с цензурой и властью за право свободно и вдохновенно творить, не считаясь с условностями и пристрастиями толпы, умеющего любить до полного самоотречения, лишилась на петербургской сцене своего романтического камзола. Игра со зрительным залом и актуальными контекстом стала главным законом этого рафинированного спектакля, одновременно полемического и укорененного в театральной традиции.

«Российская газета»