«Золотая Маска online»: «Чернобыльская молитва»

«Чернобыльская молитва» Дмитрия Егорова – инсценизация одноименной книги Светланы Алексиевич о Чернобыльской катастрофе, в ее основу легли интервью с очевидцами. На экране телевизора – документальные фильмы 1970–80-х о счастливых строителях счастливого будущего, на сцене – люди еще совсем молодые, но уже навсегда зараженные радиацией и брошенные равнодушным государством на произвол судьбы. Спектакль начинается в заряженной тревожным ожиданием темноте, каждый рассказчик – нельзя не отметить филигранную работу с текстом, проделанную артистами молодого Никитинского театра – находит для себя точечный, локальный источник света, но лиц все равно не видно. К финалу свет лупит в зрительный зал с задника-светящегося круга, со стен, с натянутых на сцене гирлянд. Правду о Чернобыле уже невозможно скрыть, вред людям и природе невозможно возместить, трусливое молчание чиновников невозможно простить. Проблематика «Чернобыльской молитвы» вписывается не только в локальный контекст, но и в международный, напоминая о резонансных сериалах «Чернобыль» и «Тьма», а ситуация пандемии лишний раз подчеркивает, что в отношениях человека и власти в нашей стране мало что меняется.

В какой-то момент, уже не помню, когда и кому, но пообещал, что поставлю в театре весь цикл книг Светланы Алексиевич «Голоса утопии». Сначала был спектакль «Победители» в Томском ТЮЗе по «У войны не женское лицо» и «Цинковым мальчикам», потом «Последние свидетели» на Таганке и «Время секонд-хэнд» в Омской драме. Поэтому «Чернобыльская молитва» Никитинского театра - логическое завершение этой странной и непоследовательной программы, которую мы одной творческой командой (Константин Соловьев, Наталья Наумова, Настасья Хрущева) на протяжении шести лет реализовывали в разных театрах России. И если же говорить про «Чернобыльскую молитву» – для меня это спектакль прежде всего о том, что те, кто его играет и смотрит – достаточно счастливые люди.

Лаконичный, умный, многоуровневый спектакль; не злоупотребляет сценическими эффектами, но за каждым режиссерским ходом – точно сформулированные смыслы; исполнен без малейшего наигрыша, которого почти невозможно избежать при инсценировке откровенных трагических монологов, собранных Алексиевич. Молодые и буйные актеры Никитинского, вообще-то, любят яркий стиль, здесь же являют чудо деликатности; их владение бережной, приглушенной интонацией сродни музыке Настасьи Хрущевой – часто едва слышимой, незаметной, как радиация, но создающей мощнейшее напряжение; внутренний счетчик Гейгера зашкаливает. Надсадный крик спровоцировал бы защитную реакцию и циничное дистанцирование; эта музыка и эти свидетельства – вполголоса, и от них нельзя спрятаться.