Из интервью Татьяны Конюховой: "Артисткой нужно родиться"

"Я вообще артистка от природы и очень азартный человек. Очень! Помню, однажды на теплоходе на открытой палубе парохода пела два часа на холодном пронизывающем ветру, перешибая весь шум двигателей... Мне сказали: "Таня, давай!.." Ну Таня и дала… Перепела весь советский репертуар. Утром проснулась, а голоса нет. Рот открываю, и рыбье молчанье вместо голоса. Фониаторы Большого театра месяц со мной возились, а мне запретили произносить даже один звук".

"Мое детство прошло в Узбекистане, и сегодня часто вспоминаю эти яркие халаты - зимой и летом разным цветом, в которых ходили узбеки. Они люди просто потрясающие: душевно теплые, совершенно бесхитростные, делились последней лепешкой.Я очень хорошо помню, как пошла в школу в узбекском кишлаке, мне было лет пять. Подходило первое сентября, и соседки-узбечки прибегали к моей русской маме с одной и той же просьбой - научить их завязывать банты на головах у своих дочек.Я решила втихаря от всех тоже в школу идти. В маленький чемоданчик положила кусок кирпича для веса и, едва дождавшись рассвета, вышмыгнула из дома. Мама пошла доить корову, а я следом за ней - и по тротуарчику в сторону школы.Навстречу мне люди шли на завод, на утреннюю смену, и смотрели на меня с полным недоумением. Я шла гордая, задрав нос от величия. С кирпичом в чемоданчике. Вот тогда, думаю, во мне и начинала зарождаться артистка. Потом, в школе, на бессчетных утренниках ни одна снежинка или царевна не обходилась без участия Таньки Конюховой.

Помню, папа играл на гитаре, а я отплясывала так, что мама кричала: "Юра, прекрати, у нее посинели губы!" Фильм "Цирк" смотрела двадцать один раз, знала его наизусть. Потом, спустя годы, цитировала его Исааку Дунаевскому, он был в шоке. Это все к тому, что артисткой нужно родиться. Кстати, как и журналистом. Я в этом убеждена. Можно, конечно, и зайца научить играть на барабане. Но надо ли?"

"Одного не могу себе простить - что отказалась от предложения сниматься в главной роли в картине "Летят журавли", режиссер Колотозов звал. Он мне потом говорил, что первый раз видел такую идиотку, которая отказалась от главной роли. Но я была приглашена в фильм "Хождение по мукам", слово дала режиссеру Рошалю, что буду у него сниматься. Правда, он потом меня не взял. Веришь, жизнь с той поры прошла, а я его до сих пор простить не могу. Не могу!Хотя к ролям не завистливая, меня Рязанов звал в "Карнавальную ночь". Я же ему и сказала про Люсю Гурченко, говорю, у нас девочка ходит по ВГИКу, просто блестящая артистка, великолепно играет на аккордеоне и на гитаре. Тоненькая, артистичная, это то, что тебе нужно. Я очень горда, что он все-таки Люсю заметил!"

"Меня в молодости всегда пугала популярность и узнаваемость. Моя знаменитая летящая походка родом оттуда. По улице пройти было просто невозможно: со всех сторон неслось "Конюхова, Конюхова..." Главным для меня было ни с кем не встретиться глазами. Я ведь видела уже сломанные актерские судьбы. Сегодня ты на коне, а завтра - под ногами. Тогда от одной заметки в газете жизнь могла рухнуть.Аллочка Ларионова красоты была неземной. После картины "Анна на шее" ей вообще проходу не давали. Из квартиры выйти было нельзя. Но: что-то кому-то не так сказала, и потом такой грязью облили в прессе. В итоге у нее судьба актерская сложилась неудачно. Ничего добром и не сыграла. Счастье, что Колька Рыбников любил ее безумно, так что хоть в семейной жизни она была не просто любима, а обожаема…Вот поэтому я боялась даже взглядом с кем-то незнакомым встретиться. Я тогда была узнаваемая, и меня везде приглашали. Я этой узнаваемостью тяготилась и все время что-нибудь над собой вытворяла, меняла прически, волосы перекрашивала. Однажды приехала к родителям, звоню в дверь, мама открывает и спрашивает: "Вам кого?.." У меня аж слезы брызнули от обиды. Мама! Ты что, меня не узнаешь?Это я так спасалась от славы".

"Нужно ли состоявшимся артисткам детей рожать? Я вышла замуж за мастера спорта СССР Владимира Кузнецова, когда мне было уже тридцать. Он был ослепительный красавец почти двухметрового роста с фигурой греческого бога. Бабы мне завидовали страшно. Он такой красавец, на которого женская половина Москвы вся оглядывалась, а у меня это был уже третий брак…Каких только гадостей вслед нам не говорили. Рожать или не рожать - никогда такого вопроса в моей жизни не было. Я очнулась: мне тридцать лет, и я беременна. Родила сына. Из съемок и киноэкспедиций не вылазила, но никогда никакая домработница не переступала порог моего дома. Все успевала. Конечно, ребенку нужна мама, а не артистка. Мое счастье в том, что мой сын меня всегда понимал. У других актрис, фамилии называть не хочу, все было в этом плане трагичней. Мы с моим сынком многое что пережили, у него было очень сложное неврологическое заболевание. Победили".

"Мы зачастую легкомысленны и эгоистичны к чужой смерти. Помню, хоронили одного актера, и на поминках все приходили к одному выводу, что он прожил большую жизнь - целых семьдесят восемь лет. Играл в академическом театре. Хорошо, дескать, пожил. Встала одна актриса и сказала: "Ну какую ерунду вы говорите. Он же всего семьдесят восемь раз встретил весну…" Я теперь часто вспоминаю ее слова. Расставаться со всем этим очень трудно. С веснами и зимами. С жизнью. Такой прекрасной и такой короткой.Я не задумываюсь, будет ли у меня восемьдесят первая весна или восемьдесят вторая… Не хочу об этом думать. Просто живу, и все. Я знаю, что после этой жизни нет продолжения. Как это ни страшно, но нет. Я там была. У меня случилась клиническая смерть, и когда врачи меня вернули с того света, я сказала: "Ничего там нет..."Циолковский сказал: "Вы что думаете, что облака - это влага? Это души людей..." Он гений был. Но думаю, что ошибался".

"Я всегда себя вела свободно, и для меня никаких запретов не было. Были запреты внутренние: обидеть человека, не поделиться с человеком. Не помочь человеку в беде. А в радости я радовалась за человека еще больше, чем он сам. Сколько выбила телефонов, квартир, путевок в санатории - никогда не считала. И даже не помню. Могла - помогала. Вот и все.Мне часто приписывали какую-то гордыню. Думали, что я вся такая звезда. Однажды приехали за границу с актером Иваном Лапиковым, устроились в гостиницу, я быстро сделала бутерброды, чаек вскипятила, позвала его к себе в номер. Мы с ним по рюмке выпили, разговорились и он мне говорит: "Тань, а многие считают вас высокомерной особой..." Меня это всегда очень ранило, то, что я произвожу впечатление высокомерной. Я иногда ухожу в себя, замыкаюсь. Такое состояние бывает. Но высокомерие - боже сохрани. Никогда не разрушу настроение компании. Никогда. Пусть переругаются все, но без меня".

"Артист - это не профессия, это натура. Это нутро и характер. Я из артистов неузнаваемых. Пик популярности в молодости - не в счет.Есть артисты: сыграет одну роль, и его знает вся страна. Я сыграла сотню ролей, но сегодня мало кто узнает. Бывает, прилетишь в какой-нибудь город, а в аэропорту встречающие спрашивают: "А Зинаида Кириенко прилетела?" или "А Светлана Светличная будет?"Вот это немножко обижает. Потом, после выступления, журналисты бегут ко мне: "Татьяна Георгиевна, дайте интервью, мы вас сразу не разглядели". Не дам никогда! Вы же меня в упор не видели. Думаю, почему вы такие не любопытные. Узкие. У вас сегодня же есть интернет, информации море, а вам ничего не интересно. Я из узбекского кишлака пришла в эту жизнь и стала человеком.Через общение, через самообразование всего добилась. Ну, может, маленько через талант. Еще очень важен труд.В мои годы я с температурой 38 просидела съемочный день в бассейне с холодной водой. Но такая роль была роскошная - играла старую психопатку, которая ныряет с аквалангом. Материал просто дивный. Как отказаться?! После этого страшно заболела, казалось, что все тело грызли крысы, в больнице провалялась месяц. Еле выкарабкалась. Мой сын меня даже не ругал за это. Слишком хорошо меня знает. Просто смотрел укоризненно, и все...

Сегодня моя шкура стала пробиваема, ненавижу, когда в зале сидят артисты. Или в кулисах стоят и смотрят, как ты работаешь. Я их энергетику чувствую, как иголки в кожу. Поэтому юбилейных торжеств и вечеров не хочу. Зачем мне иголки в кожу?..Предстоящий юбилей меня не пугает. Просто мне кажется, что я к этому не готова. Я хочу остаться в памяти людской живым человеком, а не старушкой, которая сидит на пьедестале полузабытых ролей и чего-то там свое вспоминает. Смешной быть не хочу. И жалкой".