Константин Бронзит: Кино как искусство закончило свое существование

Крупнейший фестиваль анимации во французском Анси присудил гран-при фильму Константина Бронзита "Мы не можем жить без космоса". А теперь стало известно, что российская картина вошла в десятку претендентов на премию "Оскар" в номинации "Лучший короткометражный анимационный фильм". Обо всем этом наша беседа с выдающимся российским аниматором. Вашу работу сравнивают и с фильмом Стэнли Кубрика, и с недавними "Гравитацией" и "Интерстелларом". Чем вы вдохновлялись при ее создании? Константин Бронзит: Во время работы я меньше всего думал об этих фильмах. "Интерстеллар" мне нравится, и ассоциации с "Космической одиссеей" понятны. Но они никакого отношения к моему фильму не имеют. Хотя понятно, что, когда по внешним признакам фильмы похожи - в данном случае это прежде всего наличие мистического космического пространства - сравнение напрашивается. Пускай сравнивают. Но мой фильм анимационный. А в анимации используются совершенно другие выразительные средства. И космос в моем фильме является всего лишь фоном, на котором разворачивается история. Это история про двух друзей-космонавтов, у которых есть навязчивая идея полететь в космос, и на тренировках они делают все возможное, чтобы стать лучшими и получить свой шанс. А что касается вдохновения, то это слово тут не подходит. Я вообще ничем не вдохновлялся. Ведь как обычно это происходит: в голову приходит идея, которая начинает пожирать тебя изнутри. И тогда это уже не вопрос вдохновения, а вопрос самотерапии - нужно излечиться, "выплюнуть" из себя эту болезнь в виде продукта, то есть фильма. Вы как-то сказали, что 15-минутный фильм рождался в невероятных муках. Что далось тяжелее всего? Константин Бронзит: На производство ушло четыре года, три из них я потратил на работу над аниматиком. Аниматик - это такая ожившая раскадровка, когда кино начинает жить во времени и его уже можно смотреть. Персонажи еще не шевелятся, но есть движение камеры, черновой звук. Это план будущего кино, его скелет. Но несмотря на то, что идея и сюжет были ясны, фильм никак не складывался конструктивно. И я три года занимался монтажом, переставлял эпизоды, вырезал, вставлял, искал идеальную форму повествования. Это второй ваш гран-при в Анси. Как изменились ваши вкусы и подход к анимации со времен Switchcraft? (фильм 1994 г., за который Бронзит получил свой первый гран-при - прим.ред.). Константин Бронзит: Не могу не внести поправку. Это мой третий Гран-при в Анси. Почему-то мало кто помнит, что в 1998 году за фильм "Крепкий орешек" длиной в 1,5 минуты я получил там такой же приз, но в другой категории - телевизионных сериалов. А подход мой не изменился. Он как раз сформировался в 1994-1995 годах. Тогда я усиленно осваивал профессию, слушал умных режиссеров, читал книги и прожил год в производстве "Свичкрафта". И я понял, что первое правило для режиссера - доверять себе, своей интуиции. Если ты считаешь, что твой фильм должен выглядеть так, а не иначе (имеется в виду не какая-то ошибка при монтаже, на которую тебе указали, а ты уперся, а нерв фильма, его интонация), значит, так и должно быть. Тогда я чуть не свернул с пути - я испугался, что "Свичкрафт" может не понравиться зрителю своей медлительностью темпа. Судьба могла бы сложиться иначе, но в итоге я все-таки доверился себе. И все последующие фильмы я делал именно так. Но это не отменяет бесконечного обучения профессии, ведь творческий процесс базируется на ремесле. Каковы ваши впечатления от фестиваля в Анси? Константин Бронзит: Это самый лучший и веселый фестиваль в мире. Во-первых, он уникален тем, что находится в замечательном месте: маленький курорт между гор вокруг большого изумрудного озера. И на берегу этого озера гигантский зал, в который набивается толпа народа, ажиотаж, ни одного свободного места. Туда приезжает невероятное количество знаменитых людей - например, председателем жюри была Бонни Арнольд, вице-президент DreamWorks Animation, из ее рук я получал свой Гран-при. Кроме того, в отличие от короткометражной программы в Каннах, здесь не делается упор на остросоциальные темы. Когда площадка фестиваля превращается в трибуну для режиссера, это мало интересно. Можно ли выделить какие-то основные тренды в современной анимации? Константин Бронзит: Я буду говорить только про авторскую мультипликацию. В коммерческой все понятно - там смысл в том, чтобы придумать историю, понятную для всей семьи, доставить зрителю удовольствие и получить за это какую-то денежку. Если говорить о трендах в авторской мультипликации - прежде всего, это уход от нарративности. Молодые авторы мало озабочены драматургией, а вот удивить, испугать, показать какую-нибудь "расчлененку" - это многим кажется подходящим способом сделать фильм. Российская анимация отличается от западной? Константин Бронзит: У нас меньше этой "расчлененки". Наверное, сильны традиции советской мультипликации. Видимо, так устроены наши мозги, что молодых режиссеров не тянет на трэш, на что-то кровожадное. Нам близка нарративность, нам нравится рассказывать поучительные истории, чтобы сеять что-то доброе, человеческое. Мы выросли на сказках, на добрых мультфильмах, мы так мыслим. Вы работали и в России, и за рубежом. Где вам комфортнее? Константин Бронзит: Конечно, удобнее работать на петербургской студии "Мельница", чем на зарубежных студиях. Когда говоришь с работниками на одном языке, быстрее и легче понять друг друга. Но дело не в этом. Мне претит само слово "комфорт" в контексте производства фильма. Мне вообще некомфортно снимать фильм. И если у меня что-то не получается, я буду одинаково мучиться и страдать как в Зимбабве, так и на Чукотке. И также везде буду одинаково радоваться, что решил какую-то проблему. Единственное - предпочтительнее, все-таки, теплый климат (смеется). Вы хотели бы снять немультипликационный фильм? Константин Бронзит: Уже нет. Я убежден, что кино как искусство закончило свое существование. Все истории рассказаны, и кино развивается только по пути технологий. Значит ли это, что станет больше полнометражных мультфильмов? Константин Бронзит: То, что я сказал, боюсь, относится и к мультипликации, но я никогда не возьмусь предсказывать ее будущее.