Валерий Тодоровский: погубить кино можно, сделав его инструментом пропаганды
В Омске начинается четвертый национальный кинофестиваль дебютов "Движение" – крупнейший в России смотр фильмов начинающих режиссеров. Жюри основного конкурса в этом году возглавил режиссер и продюсер Валерий Тодоровский, завершающий сейчас работу над своим масштабным проектом под рабочим названием "Большой". О важности поддержки талантливого кино, стирании грани между артхаусом и коммерческими фильмами и состоянии национального кинематографа Тодоровский рассказал в интервью ТАСС. - Вы не впервые работаете в жюри фестиваля. Какие задачи вы для себя ставите на посту председателя жюри "Движения"? - У этого фестиваля есть уже сложившаяся репутация. Друзья, коллеги, которые на нем были, отзываются о "Движении" очень тепло. Мне особенно важно, что это – фестиваль дебютов, потому что мне интересны новые имена, в том числе, с профессиональной точки зрения: я продюсер и смотреть новых людей всегда полезно. В жюри различных фестивалей я работал много раз, даже был председателем на "Кинотавре", знаю, что это такое, и поэтому хотел бы пожелать себе и другим членам жюри нескучных фильмов. Мы будем судить честно. - Насколько важно участие в фестивале для дебютантов? - В случае с дебютом фестиваль – основная стартовая площадка. Это люди, которых никто не знает, им нужно о себе заявить, и фестивали для этого идеальны, поэтому для дебютантов это особенно важно. - Принято считать, что фестивали нацелены на авторское кино. Хотя, например, "Кинотавр" постепенно старается стирать грань между артом и мейнстримом, включает в свой конкурс разноплановые ленты. Насколько, по вашему мнению, сейчас вообще актуально разделение кинематографа на условно авторский и массовый? - Для меня лично не актуально. Я покончил с этим уже довольно давно: когда в Канне "Золотую пальмовую ветвь" в свое время получил Тарантино с "Криминальным чтивом". Я был там в этот момент и помню, что была очень мощная дискуссия о том, что приехал американец, привез какой-то по сути комикс и выиграл "пальмовую ветвь". Но при этом всем было понятно, что он справедливо выиграл, потому что это было очень свежее, талантливое кино. С тех пор я закрыл для себя эту тему. Я могу сказать, что попадая в жюри некоторых фестивалей за границей, мне бывает очень тяжело, когда идет сплошной артхаус. У нас так повелось, что артхаус – это обязательно талантливо. Но как бывает абсолютно бездарное коммерческое кино, так бывает и бездарный артхаус. То есть артхаус – это не знак качества. Это просто скучно. Но иногда это бывает скучно и талантливо, а иногда – скучно и бездарно. Но бывает артхаус и не скучный. - Например? - Недавно я посмотрел бельгийский фильм "Новейший завет". Это комедия, но это артхаус. Это и есть настоящее современное кино. Так что для меня грани нет. Я считаю, что нужно поддерживать все, что свежо, самобытно, все, что энергетически заряжено, искренне. А какой это жанр или стиль – мне безразлично. - Под поддержкой вы что имеете в виду? - Призы давать на фестивалях. - А деньгами от государственных институций? - И деньгами, конечно. - Как, по вашему мнению, должна развиваться господдержка в России? - Про это говорят с утра до вечера, и это уже набило оскомину. У меня простая концепция. Все, что имеет следы явного таланта и перспективу быть интересным миру – нам с вами, кинотеатрам, другим странам, вообще, что может быть востребовано людьми, которые хоть чуть-чуть интересуются кино, - это надо поддерживать. Вне зависимости от формы, жанра, стиля. Просто когда начинают разделять: мы поддерживаем патриотическое и не поддерживаем непатриотическое, то дальше начинается разговор о том, кто и что считает патриотическим. В Советском Союзе, например, был такой термин "мелкотемье". Вот моего папу часто упрекали в этом, говорили "ну как-то это несерьезно". Вот я считаю, что патриотическим всегда был Данелия, а не многочисленные фильмы про завод, которые мы сейчас не вспомним. А тогда считалось, что фильмы про завод, про рабочий класс, про то, как надо работать, как надо родину любить. А вот Данелия, чей фильм "Осенний марафон" я могу и сегодня посмотреть, как будто его вчера сняли, - это и называется патриотическое кино, потому что это настоящее искусство, для людей, а не что-то элитарно закрытое. Поэтому я не хочу разделять кино на уровне идеологии. Дайте страсть, дайте чувства, какой-то свой язык и взгляд на мир и расскажите это так, чтобы это было востребовано людьми. - А по итогам прошлого года вы не заметили, что такие яркие проекты все меньше поддерживаются? - Я думаю, что год на год не приходится. Мне кажется, есть много поддержанных картин, которые говорят своим языком. Я всю свою сознательную жизнь слышу о кризисе российского кино, это каждый год буквально с трибун сообщается. Но при этом каждый год я смотрю минимум 3-5 хороших русских фильмов, очень разных. И даже в самые страшные годы, когда денег не было вообще, все равно был и Балабанов, и в самом начале Вася Пичул. В то время как во Франции, где из года в год огромные средства тратятся на национальный кинематограф, те же три-пять фильмов в год – не больше. Я в Чикаго был в жюри с французским режиссером, очень успешным парнем. Мы там посмотрели фильм Попогребского "Как я провел этим летом". И он мне сказал: "Если бы во Франции сегодня человек снял такой фильм про французов, он был бы бог". Поэтому не надо прибедняться. Есть талантливые люди. Тяжело, но нигде не легко. Что может реально погубить все? Так это превращение кино в средство пропаганды. Потому что в этой ситуации неизбежно всплывут все жулики, "разводилы", бездарности, которые легко будут предлагать все, что вы хотите – любое удовольствие за ваши деньги. А талантливые люди не смогут, уйдут с арены. Нужно понимать, что когда Бондарчук-старший снимал "Судьбу человека", он это не воспринимал как заказ, он снимал про себя, он верил в это. А когда вам за деньги человек будет готов сделать все, что захотите, это никогда не будет работать. Но убьет, может быть, поколение людей, которое не получат возможности работать. Это тонкая история. Если опять же посмотреть на последние 20 лет, государство помогает кино – давайте с этим согласимся. И часто помогало даже в тяжелые времена, и всегда были недовольные, всегда жаловались, но государство помогает кино и это большое счастье, потому что есть много стран, где нет никакой помощи. А здесь она есть. Да ошибается, иногда помогает не тем, но помогает, деньги дает. За что большое спасибо. - Вы сказали, что смотрите 3-5 хороших отечественных картин, но сейчас опять же много говорят о том, что российское кино не доходит до зрителя. Есть такая проблема, на ваш взгляд? С прокатом, кинотеатрами, телевидением? - Я не эксперт в этом вопросе, есть люди, которые знают, как все устроено. Лично мне кажется, что должен появиться большой прокат и малый прокат. То, что называется артхаусный: есть фильмы, которые не могут выйти на двух тысячах копий. Люди идут в кино развлекаться, и нельзя им впихнуть вместо этого развлечения маленький фильм, чтобы они пошли и купили на него билеты. Значит это должно быть на любителя. Как это сделать? Десять лет назад про это говорили, но пока не получается. Думаю, что профессионалы, если бы могли этим заняться, они бы этим занялись. Плюс всегда была жуткая история пиратства, которая сейчас, похоже, уходит, есть такое ощущение. Давайте будем честны. Если тебе рассказывают, что вышел какой-то интересный новый странный фильм неизвестного вам художника, не факт, что вы подниметесь и пойдете в кино, но скачать и посмотреть дома вы захотите. Потому что в кино вы пойдете на какое-то событие, на шоу. Так что вопрос: как это из "скачать" перенести в какую-то другую плоскость. - Предложить альтернативу. Я, честно говоря, думаю, что малый прокат организовать довольно сложно, но если люди начнут платить 100 рублей за то самое цивилизованное скачивание или онлайн-просмотр, будет хорошо. Мне кажется, это будущее. Кстати, американцы это уже поняли. Netflix показал, как это делается. Там контент продается за огромные деньги, работают действительно серьезные площадки. - А Год российского кино, громко заявленный в этом году, может поднять авторитет отечественного кинематографа, привлечь зрителей? - Я думаю, что привлечь зрителей и поднять авторитет никаким специальным годом нельзя. А вот какое-то особое внимание всегда полезно, почему нет. Пусть что-то произойдет хорошее. Но просто из названия кардинального ничего не произойдет. - По вашему мнению, что должно произойти, что нужно сделать государству, чтобы изменить систему, и объявить Год кино не только логотипом? - Государству всегда нужно делать одно. Поддерживать все талантливое. Ничего другого не придумано. Есть важный момент. Не только в кино, а глобально. Проблема нашей страны – недостаточное уважение к таланту, к персональному таланту, к конкретному человеку. Если вы приезжаете в Голливуд, первое что поражает, когда начинаешь общаться с людьми, во главу угла ставится талант. Это выражается даже в названии организаций. Крупнейшее агентство UTA – United Talent Agency, то есть слово "талант" выносится в аббревиатуры. Так что до тех пор, пока система не поймет, что все делают конкретные персоналии, наделенные талантом, и машина должна работать на то, чтобы их находить, вытаскивать и давать им максимум возможностей, не будет расцвета ни в чем – в кино, в том числе. Если государство может перестроить свои "мозги" от навязывания людям, что им делать, к запросу "а что вы можете сделать уникального", я думаю, что процветание будет не за горами. Но механизма, как это сделать, у меня нет. - Как продвигается работа над вашим фильмом "Большой"? - Я не люблю говорить о фильмах, которые еще не готовы. Он выйдет на экраны в этом году. Все, что могу сказать: это фильм-роман. Съемки прошли, в том числе и в Большом театре. У нас с ними договор о том, что как только в театре увидят готовый фильм, решат, дать ли ему название "Большой" или нет. Беседовала Мария Токмашева
