Русские своих в Донбассе не бросают, даже когда надежды всего на восемь дней осталось
Без преувеличения, у создателей картины получился крутой производственный блокбастер. Что-то типа Артура Хейли в недрах донбасской шахты. Только с советским гуманистическим уклоном. Повезло со сценаристом Трудно сказать, что подтолкнуло такого маститого киносценариста, как Эдуард Володарский («Свой среди чужих», «Мой друг Иван Лапшин») к шахтерской теме. Обычно московские столичные люди в советские времена, если и обращались к трудовой теме, то предпочитали абстрактный завод или колхоз, где само производство служило скорее фоном или ширмой для театра пошловатых страстей или картонного политического спектакля в нуждах партийной пропаганды. Иногда выходило даже талантливо, как, например, «Кубанские казаки». Но Володарский — большой мастер своего дела. А в те годы был и вовсе перфекционистом. Да и позже — даже откровенную псевдоисторическую «клюкву» «Штрафбат» исхитрился талантливо написать. К сценарию на шахтерскую тему он подошел максимально ответственно и профессионально — вывел за скобки основного конфликта пунктирно намеченный «любовный треугольник» и набившую советскому зрителю оскомину партийную тарабарщину. Да, парторг у него все-равно самый правильный после директора шахты человек, но эта мысль никак не навязывается зрителю. Двое в объятиях смерти Сам сюжет в общем-то незамысловат. И настолько обычен, привычен, даже в какой-то степени шаблонен для Донбасса, что именно из-за этого фильм был воспринят «на ура» в качестве пресловутой правды жизни. Смена в некой шахте, работающей на так называемом «крутом падении пластов», где уголь добывается в уступах под очень крутым углом по отношению к остальным выработкам шахты, собирается подниматься «на-гора», но в забое остаются доделывать какие-то свои дела два шахтера — молодой, только после армии, и опытный, три месяца до пенсии. Они не успевают выйти — в шахте случается обвал. Двое «запечатаны» в горной выработке, и добраться до них обычным способом нельзя, на это уйдет добрый месяц. А доктор, начальник санчасти шахты, говорит, что в лучшем случае, если мужики живы, у них есть восемь суток. На большее не хватит сил истощенных организмов. Директор шахты Игорь Белоконь, которого играет Валентин Гафт, принимает нестандартное решение — пробиваться к заживо погребенным горнякам напрямую, через уступы при помощи отбойных молотков. Передовая бригада вызывается, работая в пересменку попарно (по-другому не получается), проходить на молотке не менее 16 метров породы. Тогда шанс на спасение есть. С технической точки зрения это риск, но оправданный. Кстати, плановые работы при этом уходят в сторону. И правда жизни фильма — в не замечаемом тогда, но часто и густо немыслимом сегодня замечании гендиректора угольного объединения: «План — дело десятое. Главное — людей спасти». Как водится, благородный директор сталкивается с нечистоплотным главным инженером. Он основной антагонист и директора, и всего коллектива, который пишется через два «л», как говорит своему сыну директор. Звездный состав для незвездных ролей Фильм неожиданно полон звездами советского экрана. Но все они играют непривычные для себя амплуа. Возможно, в этом есть задумка режиссера Александра Муратова («Моонзунд», «Криминальный квартет»), может быть, на этом настоял Володарский, который «так видел» нестандартное привлечение внимания зрителей к сюжету. К слову сказать, донецкие шахтеры сценарий переписали на две трети. Ведь он был написан и говорили его герои «как-то очень уж по-московски», вспоминал много лет спустя тогдашний директор донецкой шахты им. Калинина Юрий Иванов, на предприятии которого снята львиная часть фильма. Или просто — «под Володарского» дали денег и набрали тех, кто хотел заработать. Как бы там ни было, кроме Гафта в фильме снялись Валентина Титова (жена директора), Дмитрий Харатьян (его сын), Александра Яковлева (его секретарша), Алексей Булдаков (колоритный шахтер), Николай Караченцев (парторг), Вадим Яковлев (главный инженер), Валентин Букин (начальник санчасти шахты). Удалось ли это вполне? Известный донецкий журналист Руслан Мармазов в своей статье об этом фильме заметил: «Правду жизни в свое полотно режиссер Александр Муратов и сценарист Эдуард Володарский привнесли, снимая «Восемь дней надежды» в декорациях, которые ни за что не подделать. Действие бурлило на донецкой шахте Калинина, в Горловке на «Кочегарке», а кроме того, кинематографистам подсобили коллективы шахт «Трудовская» и «Речная». Многие горняки попали в массовые сцены. Впрочем, и актерский состав был подобран так, чтобы исполнители вписывались в естественную шахтерскую среду. Допустим, Алексей Булдаков (это позже он приобрел генеральскую славу благодаря «Особенностям национальной охоты») очень уместен. Усы, угольная обводка вокруг глаз, тельняшка, корявая наколка «Законный муж Вали» — все гармонично. А главное, крутой нрав и верное понимание законов бытия». С Булдаковым, положим, верно подмечено. Остальные же звезды, как мне кажется, именно непохожестью на себя в других фильмах сделали картину привлекательной. А правду жизни режиссер Муратов обеспечил, загнав артистов под землю, дабы они прониклись. Упоминаемый выше Юрий Иванов тридцать лет спустя после съемок рассказывал донецкому репортеру Елене Смирновой: «Я спускал под землю всю съемочную группу, чтобы актеры, играющие горняков, кожей прочувствовали своих персонажей». Кадровый горняк Иванов с легким недоумением выслушал Гафта: «Если вы каждый день ради куска хлеба надеваете спецовку и лезете туда… Я не стал бы так зарабатывать на хлеб». Он ответил знаменитому артисту, что не только ради куска хлеба, а ради того, чтобы у людей были свет и тепло в домах, трижды в день он спускается в шахту. Пафос, скажет кто-то. — Правда донбасской жизни, — ответим мы. Русские своих не бросают Сам фильм, конечно, не об этом. Он сосредоточен на спасении коллективом шахты своих товарищей. Он о том, что, за исключением одного подлеца и одного слабака, не нашлось среди шахтеров такого, кто отказался бы лечь костьми «за други своя». «Тут о шахте, которая ежесекундно проверяет людей на прочность, — пишет в своей рецензии Мармазов, — и очень четко, безапелляционно и жестко раздает диагнозы. Человек в шахте всегда останется человеком, а гнида — гнидой, в какие бы кафтаны она ни рядилась». Квинтэссенцией же кинополотна является решение шахтеров продолжать спасательные работы даже под угрозой нового внезапного выброса, который может убить их самих. Ну и что с того, говорят парни, не бросать же тех двоих на произвол судьбы. Бригадир Обухов (классная роль Николая Федорцова) бросает как бы себе под нос: «Каждый день под этим ходим добровольно, на то и шахта». И нет рисовки в этих словах. А только констатация факта — русские своих на войне не бросают. На то и Россия.
