Войти в почту

        Уильям Берроуз в фильме «Башням открыть огонь»      

«Берроуз, который взорвался» — первая русскоязычная биография литературного анархиста, написанная Дмитрием Хаустовым. Уильям Берроуз — один из ключевых американских авторов второй половины XX века. Считается представителем бит-поколения, он оказал огромное влияние на современную поп-культуру. Писатель, актер открыто говорил на темы наркотиков, гомосексуальности. Берроуз стал героем короткометражного фильма Энтони Бэлча «Башням открыть огонь». Эпизод из этой кинокартины описал Дмитрий Хаустов в своей книге. Т&Р публикуют отрывок из книги «Берроуз, который взорвался»

.marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); } .disclamer { display: block; background-color:#f3f9f9; font-family:sans-serif; font-size: smaller; text-align: left; padding: 10px; }

Берроуз, который взорвался. Бит-поколение, постмодернизм, киберпанк и другие осколки

Дмитрий Хаустов

Издательство Индивидуум, 2020

После титров «Автор сценария Уильям Берроуз», «Фильм Энтони Бэлча» на экране крупным планом появляется мужское лицо. Это Уильям С. Берроуз, ему будто бы лет 45, он в очках в черной оправе, взгляд чуть отсутствующий, словно под чем-то расслабляющим. В этом фильме, как и во многих других, Берроуз играет Берроуза.

Берроуз молчит, губы не двигаются, но за кадром тем не менее звучит его голос: «Парень, что ты делаешь здесь с этими неграми и жидами? Почему ты не общаешься, как положено белым [общаться] с белыми? Где твое место? В конце концов, я тоже человек-зверь, я знаю. Мне не нравится, что нормальный умный парень портит себе жизнь и катится по наклонной. Это рано или поздно со всеми случается. Тот, кто изобрел все это говно, сидел здесь 25 лет назад и говорил то же самое. А он вляпался, как и ты. Ну что ж… Он сказал, что с ним будет то же самое. Кровь людская не водица. Ты белый. Белый. Белый. От этого не уйти, ибо идти тебе некуда».

За все это время ни мускул не дернулся на лице Берроуза. Он так и не открыл рта, и взгляд его остался прежним. Лишь в самом конце этой сцены заметно, как уголки губ чуть подернулись в слабой улыбке.

Кадр меняется. Берроуз — теперь в черном костюме, при галстуке — встает из-за стола и говорит о каком-то медиуме. По обе стороны от него сидят солидные мужчины. На столе листы с иероглифами. Напоминает научную конференцию.

Берроуз читает свою свободную мантру. Под неподвижной маской Гаутамы Будды ходят из стороны в сторону чьи-то глаза. Мужчина лежит на кровати вверх лицом и неторопливо мастурбирует — его дыхание учащается, он открывает рот, затем замирает.

Помехи. Руки колдуют над бобинами с кинопленкой.

Помехи. Нарезка: лист разрезают по вертикали, затем одну часть заменяют другой.

Берроуз под сумбурный нарезанный монолог ходит взад-вперед по городу. На нем пальто и шляпа, в руке сигарета. «Бессвязные фрагменты разговора», — комментируют в русской озвучке.

Нарезка ускоряется, как в старых комедиях.

Все прерывается. Текст: «Катастрофа на Уоллстрит. Толпы любопытствующих в шоке». В кадре действительно толпы, бродящие взад-вперед, как недавно бродил сам Берроуз. «Обвал цен на бирже. Нужно позвонить. Нужно купить новые акции».

Радиопомехи. Берроуз у окна. Толпы — туда-сюда.

Газета: «Торги на фондовой бирже приостановлены».

Толпы. Берроуз. Толпы. Берроуз.

Кадр заливает свет. Берроуз стоит у искрящегося помехами телевизора, в руке телефонная трубка, в которую он наговаривает свой текст.

Снова нарезки берроузовской прогулки, фоном — пищащие, пиликающие помехи. Глядя в камеру, Берроуз говорит: «Большой наплыв беспокойства и облегчения».

В кадре машина снов Брайона Гайсина и Йена Соммервиля: цилиндр с вырезанным орнаментом, быстро крутящийся вокруг источника яркого света. Берроуз на набережной — снятый сверху: «Симптомы появляются через каждые пять минут».

Машина снов.

Берроуз в комнате, он без пальто и без шляпы: «Применение опиума и его производных». Камера отъезжает на стену, та густо расписана каллиграфией.

Деревья. Берроуз разглядывает вольеры с собаками. Берроуз в зарослях.

Машина снов.

Голос за кадром: «Это как конвейер. Свет проходит через отверстия, которые находятся на небольшом расстоянии друг от друга, создавая непрерывную световую палитру. Таким образом этот феномен расширяет сознание».

Камера наезжает на машину снов. Звучит флейта.

Человек перед машиной снов, его глаза закрыты, лицо безмятежно. «Все, что достигается химическим путем, может быть получено другими средствами». К флейте присоединяется перкуссия.

Крупный план Берроуза без очков, рот закрыт. «Я написал сценарий твоего фильма, используя каждое слово как символ сопротивления. Я смонтировал этот фильм, в нем мои мысли. Они происходят из моей честности». Машина снов.

«Бороться со временем для меня главное. В этом и состоит роль искусства: кино, театра, всех видов искусства».

Берроуз за столом, он закидывает ногу на ногу, подпирая ею руку с закатанным рукавом, и делает укол в плечо.

«Они — это грязь, которую ты используешь, глупая свинья. Эти технические наркотики доведут тебя до неба».

Машина снов.

«Какой старый друг в итальянском воздухе. Это последний акт твоей пьесы, самый сильный, самый жесткий. Ты, мистер Ди, ты уже не можешь занимать это пространство, ты должен уйти, выйти из него, махая своим флагом, пытаясь чувствовать себя хозяином всего сущего. Ты, мистер Ди, под именем Хасан Саббах, ты сам питаешь ту систему на своем подсознательном уровне, провоцируя свое собственное разрушение. Мы кормим их своим дерьмом».

Машина снов, лицо, по которому несутся быстрые тени, флейта с перкуссией, второе лицо рядом с первым.

Медитативный и затяжной кадр с работой машины снов.

Берроуз за столом в военной форме, он надевает наушники. В дом забегает некто в противогазе с оружием. Перед ним стена со старыми фотографиями. Он расстреливает фотографии белыми шариками.

На улице люди вдруг исчезают, их пустая одежда падает на землю. Берроуз по радиосвязи отдает приказ: «Башням открыть огонь!» Ускоренная нарезка под радиопомехи.

Кадр с научной конференции. Берроуз стоит в центре. Берроуз исчезает. Ученые переглядываются. И тоже исчезают. Иероглифы со стола сдувает сквозняк. Листы разлетаются по улице и падают в грязь.

Белый экран.

Играет джаз.

Молодой человек на улице пускается в пляс. Затем останавливается, закуривает и садится на тротуар. Смотрит на небо. Там синие кляксы. Молодой человек в недоумении. Красные кляксы, зеленые кляксы, танцующие, как помехи.

Некто в противогазе с оружием раздваивается.

Надпись на экране: «The End».

В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.