"О женитьбе не было и речи, решился на побег". Как чехи попали в Адыгею и чем живут сейчас
Родники в дубовой роще
С трассы, по обеим сторонам которой машет огромными белыми лопастями крупнейшая на юге России ветроэлектростанция, мы сворачиваем на второстепенную дорогу. Она петляет между убранных полей, вдоль реки Гиаги, поблескивающей на солнце. Постепенно навигатор начинает уводить нас все дальше от цивилизации. И вот, наконец, знак "Хутор Мамацев"!
"Не бойтесь, не потеряетесь, — смеется хуторянин с кругом свежеиспеченного хлеба в руках. — Тут только одна дорога, и ведет она как раз к нашему Дому культуры".
И правда, вскоре видим небольшое здание в серых тонах, построенное в годы советской власти, изрядно обветшавшее и на фоне опавших желто-бурых листьев выглядящее немного апокалиптично.
Но тут на пороге появляется улыбающаяся пани. На ней чешская национальная одежда — белое хлопчатобумажное платье с расклешенной юбкой и клетчатая жилетка на шнуровке. Голова повязана шелковой лентой. По пятам следует ярко-рыжий пушистый кот.
Ольга Дубянская руководит ДК уже 27 лет. Похоже, во многом благодаря именно ее энергии и оптимизму здесь так хранят народные обычаи и традиции. У Ольги даже мелодия на звонке телефона — чешская.
"Наконец-то до нас добрались, а мы уж было отчаялись вас увидеть!" — говорит она, заводя нас через холл с трещиной в стене в просторный зал Музея чешской культуры, который собирали с 2007 года.
На стенах фотографии с мероприятий, детские рисунки, два национальных костюма конца XIX века — женский и мужской. Шили их по старинным фотографиям, отрезы ткани пришлось искать в нескольких магазинах — обязательно нужны были тонкий белый батист и хлопковая пряжа для жилетки. В праздники чешки надевают вязаную ажурную жилетку и красную юбку с кружевным подъюбником.
За стеклом экспозиционного столика — сувениры, путеводители, посуда, диски с фильмами — их специально для музея привез из Чехии предприниматель-адыг Схатбий Джаримов. Здесь же поделки — деревенская хата с соломенной крышей, елка с рождественскими украшениями и подарками.
Ольга ставит торт, усаживает меня пить кофе. Тут же над столом ""вырастает" рыжая морда Баси — ждет угощения. Несмотря на присутствие кота, слышу, что в углу скребется еще один обитатель — музейная мышь.
Однако про живность тут же забываю: гостеприимные хозяйки начинают рассказывать легенды о том, как, когда и зачем чехи обосновались на левом берегу Гиаги. Правда, тут уже мало кто это помнит.
Доподлинно известно, что до приезда чехов на месте хутора была дубовая роща, якобы принадлежавшая местной помещице Пендюховой. Земля считалась непригодной для земледелия, выкорчевывать дубы никто из местных не собирался, поэтому ее отдали четырем семьям чужестранцев, которые прибыли в эти края на лошадях и, очарованные красотой природы и бьющими из-под земли родниками, разбили лагерь прямо в лесу.
Дубы приезжих не смутили, напротив, они использовали древесину как стройматериалы, и уже скоро здесь выросли первые дома.
Предприимчивые чехи стали делать дубовые бочки, выращивать хмель, высококачественный ячмень и возить это все в основанный к тому времени Майкоп для производства нового для местного населения напитка — пива.
Версии о том, что же именно побудило первых переселенцев покинуть родину и отправиться в неизвестные края, расходятся: то ли не хотели служить в австрийской армии четверть века солдатами, то ли не хватало на родине земли для возделывания.
От немцев спасли, от воров — нет
Самую романтическую версию изложила внучка первых переселенцев — Божена Иваницкая, в девичестве — Янычек. Сейчас женщине уже за 80. Из четырех братьев Янычек, прибывших сюда в конце XIX века, у двоих жены были немками.
"Мои бабушка с дедушкой были из Судетской области, что за Карловыми Варами, граничит с Германией. Немцы оккупировали эту территорию из-за найденных там полезных ископаемых. Чехи работали в шахтах, им запрещалось говорить на родном языке. Так запугали, что боялись даже муж с женой на чешском говорить меж собой. Но какая бы война ни была, а любовь всегда существовала", — улыбается бабушка Божена.
Двое из братьев Янычек полюбили немок. На родине о женитьбе, конечно, не было и речи. Тогда пары и решились на побег.
Рассказала бабушка Божена и о том, как в годы Великой Отечественной фашисты хозяйничали уже на их чешской российской земле. Но святыни, оставшиеся от предков, — иконы из местного костела — спасти все же удалось.
А вот в мирное время иконы не уберегли: совсем недавно по дворам хутора под видом реставраторов прошли неизвестные, которые собрали иконы с предложением их бесплатно восстановить. Больше икон никто не видел.
Хрустальная мечта Евгении Ираник
Еще к одной местной жительнице — Евгении Ираник — идем через хутор пешком. Дорога новая, асфальтированная, вокруг небольшие домики с ухоженными палисадниками, низкие заборчики. Ветерок разносит запахи скошенной травы, прелых листьев, и я немного ностальгирую, сразу вспомнив свое детство в деревне.
"А мы ведь по золоту идем", — смеется Ольга. И тут я вижу на асфальте растоптанные лепешки коровьего помета, которые, честно сказать, мало похожи на драгоценность. Но Ольга настаивает. "Навоз для жителей села на вес золота, это ценное для нас удобрение, которое используется на огорода и в садах".
"У вас каждое утро хозяйки выгоняют кормилиц к пастуху на выпас?" — спрашиваю. Да, кивают спутницы, хутор Мамацев живет тем же укладом, что и 100 лет назад.
В Мамацеве есть фельдшерско-акушерский пункт, детский сад, школа-девятилетка, в которую ребятишек привозят из близлежащих населенных пунктов. Некоторые из местных, наоборот, отправляют своих детей учиться в более крупные поселки: там в школах больше кружков и секций.
Молодые мамацевцы держат хозяйство — по 10−20 коров, свиней, овец, гусей, кур и уток, выращивают в теплицах и на грядках клубнику.
"А чешские колбаски у вас производят?" — спрашиваю с надеждой. Нет, машет головой Ольга, вот с колбасками не сложилось. Домашнюю колбасу, конечно, готовят, но только для себя.
"В советские времена была большая откормбаза, коптильня, наш хутор процветал: коптили мясо и рыбу. Все после перестройки развалилось… Сейчас много мужчин уезжает на заработки в мегаполисы, да там и обзаводятся новыми семьями, сплошные разводы…" — качает головой Дубянская.
Евгения Иосифовна по образованию зоотехник, живет на пенсию одна в своем небольшом домике, любит розы, уход за ними ее вдохновляет. Недавно она перенесла несколько сложных операций.
О покойном муже говорит неохотно: он так и не принял ее национальность, запрещал ей общаться с детьми на родном языке. А она чешский очень любит: с детства говорила только на нем — научила баба Трина. А вот по-русски сначала не говорила совсем, из-за чего возникали проблемы в начальной школе.
Хрустальной, как говорит Евгения Иосифовна, мечтой была поездка на родину, и она сбылась. Женщина побывала в Праге и Карловых Варах. Она, бережно хранящая в сундуке потрепанные временем книжки и словари, наслаждалась, что могла говорить на чешском.
"Я увидела там главное — как говорят настоящие чехи, как они общаются и как ведут себя. Я почувствовала, что я истинная чешка, и этим горжусь. Моего отца звали Йозеф Ираник, эта фамилия там считается распространенной, но он никогда не был в Чехии", — рассказывает она.
Стоя возле парома, который отвозил ее обратно в Россию, она спросила мужчину, напомнившего ей отца, знает ли он в городе людей по фамилии Ираник? "Да вы чешский знаете лучше, чем моя жена", — засмеялся случайный знакомый, отрицательно покачав головой.
Уловив иронию, Евгения Ираник вдруг поняла, что говорит архаизмами, к тому же явно не с нужным произношением, и очень расстроилась.
"Я отчетливо увидела, какая между нами пропасть: мы растворились в русской культуре. Даже если я буду на отлично читать, с таким акцентом, как у меня, я никогда не смогу достойно изъясняться. Мне было так стыдно, что я не знаю современного чешского языка, что я заплакала. Мы не нужны там никому. Все это потеряли навсегда…" — горько говорит женщина.
Из Чехии она привезла для мамацевского музея детские книжки и диски с фильмами. Мечта вновь увидеть родину осталась, но ей уже не сбыться, уверена Евгения Иосифовна. "Я реалист и живу на пенсию. А чтобы туда поехать, нужна тысяча евро на счету".
Рождественское чудо
В первой четверти XX века в хуторе Мамацев жили в основном чехи и словаки — согласно переписи населения 1926 года, 177 человек, это более 70% населения хутора. Между собо они говорили только на чешском. Сейчас чехов осталось около 20.
"Самый главный и любимый праздник чехов — католическое Рождество. С этой датой связаны шествия, во время которых хуторянин в наряде Микуляжа (Святого Николая) и сопровождающие его "ангел" и "черт" приходят в дома, поют песни на чешском языке, что-то вроде колядок, дарят подарки и принимают угощения от хозяев. Конечно, к гуляниям с удовольствием присоединяются и дети. При этом "черт", к примеру, может поймать за шиворот мальчишку и засыпать его вопросами о том, как он себя вел и хорошо ли учился. От строгого и условно страшного персонажа следует "откупиться" чем-то вкусным ", — рассказывает Ольга Дубянская.
Как и православные, мамацевские чехи перед Рождеством стараются отдать все долги, украшают макушки елки звездой, символизирующей Вифлеемскую.
В ночь с 24 на 25 декабря все ставят свечу на окно и не запирают двери — чтобы Дева Мария могла укрыться от ненастной погоды. На столе ставятся свечи с веночком из хвои и рождественский вертеп. В праздник выпекается пышный белый хлеб, на столе всегда национальные блюда — запеченная утка, приготовленные по особому рецепту блины с мясом, ароматные кнедлики.
А 6−7 января, когда православные встречают Рождество, католики-чехи отмечают Праздник трех королей, которые по легенде отправились в Вифлеем и увидели звезду, взошедшую после рождения Христа. После полуночи освящают воду, ладан и мел, которым над входом в свои дома пишут начальные буквы имен королей-волхвов — Каспара, Мельхиора и Бальтазара. Считается, что эта надпись оберегает дом от злых сил и приносит семье благополучие.
"Вино брани" по-мамацевски
Этой осенью мамацевские чехи впервые провели реконструкцию национального праздника молодого вина "Вино брани", который в Чехии ежегодно в начале сентября отмечают красиво и с размахом, и стали победителями регионального фестиваля национальных культур.
Запись праздника, выложенная в YouTube, впечатляет. На большом столе, установленном во дворе домика Ольги, разнообразная выпечка, запеченная утка с яблоками, фрукты и, конечно, вино в больших пузатых бутылях.
Спелые гроздья винограда, которого так много во дворах жителей хутора, снимаются и тут же толкутся, играют дети, за столом пара старожилов, дающих напутствия молодым, — пани в венке из виноградной лозы, солидный пан в шляпе.
И конечно же, песни, которые здесь и поют, и сочиняют на русском, украинском и чешском языках с особой сердечностью. Местный поэт и баянист Петр Иосифович Ираник лет 20 назад написал для певицы Надежды Чепраги популярную песню "Не задавай вопросы".
С Россией навсегда
Александр Данильченко, историк, краевед, член республиканского Совета Российского военно-исторического общества, уроженец этого же Шовгеновского района, говорит, что причина, по которой чехи обосновались в Адыгее и на территории нынешней Кубани — малоземелье в Чехии во второй половине XIX века.
Очень много чехов, словаков, западных украинцев-русинов в 60−80-е годы позапрошлого века уезжали в Америку и Канаду. Узнав, что царская Россия привлекает на льготных условиях переселенцев, стали перебираться и в нашу страну. Первоначально оседали на Украине, на Волыни и в Бессарабии, потом — на Черноморском побережье Кубани.
Кусочек земли, на котором стоит хутор, царское правительство выделило полковнику Михаилу Ивановичу Мамацеву в 1874 году. Примерно через год началось его заселение: крестьяне брали участки в аренду.
Большинство источников, говорит Данильченко, указывает, что чехи, которые там стали жить, — это вторичные переселенцы с черноморского побережья. Название "Мамацев" закрепилось за хутором уже после революции
"Когда закончилась Кавказская война, царское правительство стало заселять побережье представителями разных христианских народов. Среди них были чехи из Австро-Венгрии, которые селились под Новороссийском и Геленджиком, Туапсе — Глебовка, Кирилловка, Мефодиевка, Владимировка, Анастасиевка, Тешебс. Мамацевские чехи попали сюда именно оттуда. Судя по фамилиям, которые бытовали в Мамацеве, семьи были выходцами из Средней Чехии, возможно, из Моравии. До революции хутор именовался не Мамацев, а Немецкий хутор и даже Немецкая колонка. Потому что чехи, которые переселялись в Россию, были автрийскоподданные. А в глазах русского населения австрийцы — те же самые немцы. Название "Мамацев" закрепилось за хутором уже после революции — по владельцу участка", — говорит Данильченко.
Кубанские чехи были в основном протестантами, а мамацевские — католиками. Это совершенно не мешало им общаться, создавать семьи и поддерживать культурные, религиозные связи, говорит Данильченко. В советское время чехи стали быстро ассимилироваться и среди русского населения.
Основной промысел чехов, прежде всего, пивоварение и выращивание ячменя. Многие заводы на Кубани основывались либо при участии чехов, либо по их инициативе, на побережье Черного моря, в Екатеринодаре, в Майкопе.
Основателем Майкопского пивоваренного завода в 1882 году стал чех Вячеслав Товар, первым пивоваром — Антон Рубеш. Большой вклад в виноделие внес чех Франц Гейдук, разводивший виноградники в районе Абрау-Дюрсо, поселок под Новороссийском назван его именем.
После развала СССР кто-то попытался вернуться в Чехию, найти там родственников, однофамильцев. "В 90-е годы некоторые вспомнили о своих этнических корнях и попытались вернуться на историческую родину в поисках более благополучной жизни. Власти Чехии тогда предоставляли возможность вернуться по упрощенной системе, на Украине (в Донбассе) широко это проводили. Но основная масса, которая себя считает русскими чешского происхождения, не собиралась уезжать. За время, прожитое на территории России, произошла сильная ассимиляция с русскими и украинцами. Этническое самосознание сохранилось только у старшего поколения, а обрусевшая молодежь практически ничего не знала о своих чешских корнях. Они считали и считают себя русскими и на историческую родину уже не поедут — их родина здесь", — уверен Данильченко.
Провожать нас к калитке вышел и рыжий Бася. Мамацевские чешки и участники фольклорного коллектива "Славянка" прямо на улице на прощание спели нам две свои самые любимые песни. Они мечтают о новом ДК — современном, красивом, с хорошей сценой и акустикой.
А еще они хотят сохранить музей. "Это наша общая история, история чешского народа, навеки связавшего свою жизнь с Россией", — говорит мне Ольга Дубянская.
Оксана Гамзаева