Близкая подруга: «Плотников не страдал из-за отсутствия семьи»
2 декабря на 72-м году жизни от коронавирусной инфекции скончался один из самых талантливых и при этом один из самых закрытых отечественных актеров - Борис Плотников. Зрители полюбили его по роли доктора Борменталя из экранизации «Собачьего сердца» 1988 года. Но в историю кино Борис Григорьевич вошел гораздо раньше - своим дебютом на экране в 1976-м. В военной драме Ларисы Шепитько «Восхождение» он пронзительно сыграл партизана Сотникова, бывшего учителя, который вместе с кадровым офицером Рыбаком в ярком исполнении Владимира Гостюхина отправляется из леса в село на поиски продовольствия для их отряда.
- Лариса Шепитько - моя крестная мать в кино, как и крестная мать Бори Плотникова, - поделился Владимир Гостюхин. - В то время я снимался в телефильме «Хождение по мукам», и меня заметили люди из группы Шепитько. Когда пришел на первую кинопробу, Лариса попросила меня рассказать о себе, и я ничего не стал скрывать от этой сильной, волевой, удивительной красоты женщины. После нашего 20-минутногго разговора я отчетливо понял, что реализовать на экране великое произведение Василя Быкова «Сотников» по силам только ей.
Напомним, по сюжету плененные фашистами герои Плотникова и Гостюхина ведут себя по-разному. Сотников, несмотря на пытки каленым железом, не выдает местонахождение партизанского отряда. А Рыбак на коленях вымаливает у нацистов пощаду и соглашается стать полицаем. А вскоре даже выступает палачом своего боевого товарища.
Шепитько втайне от киноначальства хотела найти на роль казненного Сотникова актера, похожего на Христа. И ее ассистенты с трудом отыскали в свердловском ТЮЗе 25-летнего Плотникова.
- Все уже тогда понимали, что на фильм «Восхождение» Лариса ставит всю свою карьеру, а как потом оказалось, и всю жизнь, - продолжает Гостюхин. - Кстати, я был 21-м, когда пробовался на свою роль. Очко! Кроме меня, ее мечтали сыграть Владимир Высоцкий, Николай Губенко и многие другие... Лариса как лев сражалась за Борю Плотникова - его вообще не хотели утверждать. Но Шепитько перед высоким начальством (к этой картине было очень пристальное внимание ЦК и Госкино) удалось отстоять меня и провинциала Борю.
Режиссер, наслушавшись от чиновников обвинений, что она «пытается протащить на экран Иисусика», пошла на хитрость. Сделала для худсовета пробу, на которой Плотникова загримировали под мужественного бойца. И это сработало - его утвердили.
- Шепитько, приглашая Плотникова в свое «Восхождение», сказала о нем, что такие люди появляются на свет раз в сто лет, - вспоминает екатеринбургская подруга Бориса Григорьевича - журналистка Алла Рябуха. - Боря тогда сидел в одной гримуборной в нашем свердловском ТЮЗе с моим теперь уже покойным мужем Игорем Задереем. У нас в городе он и театральное училище окончил. Ну а через несколько лет после премьеры «Восхождения» (картина была отмечена престижными призами на международных фестивалях. - Г. У.) Валентин Плучек позвал Борю в свой Московский театр сатиры в спектакль «Бесы», и он там совсем не затерялся. Андрей Миронов его очень ценил.
Потом Плотников перешел в Театр Армии, где блестяще играл в «Идиоте», «Скупом» и других постановках.
- В результате Олег Табаков его оценил, - продолжает Алла Рябуха. - Борис и в «Табакерке», и в МХТ им. Чехова у него служил последние 18 лет. Оставаясь великим мастером, он не любил слово «звезда». На мелочи себя не растрачивал, не рекламировал себя по-пустому. Глубокий, интеллигентный, умный, тонкий и музыкальный человек. Отлично пел: какой у него был бархатный баритон! Последние годы он преподавал в ГИТИСе и очень пережевал за своих ребят. Говорил, что, получая диплом, они отправляются в никуда и без работы шляются по Москве.
Третий не лишний
Став на склоне лет педагогом, Борис Григорьевич, конечно, часто вспоминал и собственную учебу на артиста. В семье Плотниковых, жившей в небольших городах Свердловской области (в Невьянске, потом - в Новоуральске), не было людей искусства. Его мама работала инженером-технологом, отец - простым слесарем. Родители растили из сына скрипача. После окончания музыкалки юноша поступал в консерваторию, но экзамены провалил. А вот в Свердловском театральном ему улыбнулась удача.
- В Борю уже на первом курсе влюбилась Люба Ревякина, но не сказать, что взаимно, - вспоминает его бывшая однокашница Любовь Ворожцова, прима екатеринбургского ТЮЗа. - Моя тезка очень настойчиво инициативу проявляла, а ему это было не надо. Дело в том, что у Плотникова тогда завязались отношения с одним парнем. Но откуда я, 16-летняя девчонка, выросшая в СССР, могла понимать, что он, как сейчас принято говорить, другой ориентации.
Однажды Борис меня чем-то разозлил. И я перед всеми ребятами его ********* обозвала. Хотя, честно говоря, не до конца понимала смысл слова. Конечно, он обиделся, но потом довольно легко простил. Возможно, я услышала такую характеристику после того, как у нас в училище все бурно обсуждали группу ребят, которые попались «на горячем». Их застали в постели в комнате общежития обнаженными и не очень трезвыми. Причем сразу несколько человек. Получается, оргия у них была. Одного, так сказать, зачинщика сразу же отчислили с кукольного факультета, где он занимался. А других решили перевоспитывать. Боря из их компании был, и его имя тоже оказалось опорочено.
Я долго не могла понять, почему именно меня Плотников выбрал себе в подруги. Только со временем осознала, хотя ответ лежал на поверхности. Дело в том, что он был влюблен в одного молодого человека, с которым я тогда встречалась. И старался всегда находиться рядом с нами. Третьим. Даже когда я в армию этого парня провожала. А как только мой мальчик приехал на побывку (я как раз у Борьки ночевала), он сразу предложил позвать и друга в гости. В этого очень хорошенького молодого человека, кроме меня, масса других девушек была влюблена. Ну и Боря, получается, попал под его чары. И в открытую показывал свою симпатию. В результате у меня с тем юношей ничего не сложилось, зато Плотников так прилип ко мне, что мы стали как брат и сестра.
А когда вместе устроились работать в ТЮЗ, уже были совсем как родные. Плотников жил в комнате в коммуналке в старом доме неподалеку от театра. И я оставалась у него ночевать. Он давал мне свою рубашку, и я ложилась к нему в кровать. А утром варил мне кашку и кофе, и бежали на репетицию. В обед ходили в столовую. Нас и все окружающие стали воспринимать единым целым. Спрашивали: «Люба, где твой брат?»…
Двое на скамейке
- На отдыхе в Доме актеров в Ялте я встретила одну актрису из Театра сатиры, - продолжает Любовь Эвальдовна. - Боря уже уехал покорять Москву и там как раз работал. Спросила о нем. «Неплохой молодой человек, но такой зажатый!» - пожала плечами собеседница.
А потом как-то во время гастролей с Театром Армии в Новосибирске, куда, так совпало, я тоже приехала по делам, Боря оказался с молодым человеком. Гуляя в парке, я случайно их вместе в обнимку на скамейке заметила. И поняла, почему он изолируется от общения со многими. У нас ведь такая страна, где все это не принято.
Между тем, ходили слухи, что еще во время работы Плотникова в свердловском ТЮЗе, он сблизился с одной замужней секретаршей из театра. Она долго не могла забеременеть от супруга, а едва с Борей стала общаться, быстро родила. Понятно, что свечку никто не держал, но отцом ребенка вполне мог быть и мой товарищ.
До меня доходили и разговоры о том, что у Бориса есть внебрачный сын в Минске, которому он даже дал свою фамилию. Мама парня, красивая женщина, старше Плотникова, дескать, работала на Белорусской киностудии. В последние годы Боря нечасто с сыном общался.
Я была счастлива, узнать что у Плотникова получились такие великие работы в Театре Армии и в МХТ им. Чехова сыграть. В столице он лет 15, наверное, снимал жилье. А потом начал сниматься, что-то продал, добавил денег и купил двушку на Преображенке. Но я в ней не бывала. В гости он уже не приглашал. Хотя мы и продолжали дружить и перезваниваться. А с нашими однокурсниками, которые тоже в Москве жили: с Колей Бобковым, Андреем Невраевым, Володей Ильиным (он старше на курс учился), Плотников не контактировал.
Он очень переживал, когда я раньше него получила звание народной артистки. Однажды мы с бывшей однокурсницей Ревякиной приехали в Москву, пришли к нему на спектакль с цветами, стали поздравлять, а он давай по старой памяти от Любы шарахаться. Со мной-то обнимается и приговаривает: «Как я рад тебя видеть», а на Любу - ноль внимания. Она потом спрашивала: «И что это было?» Не знаю, может, просто давал понять, что никаких поползновений от нее и теперь не ждет. Зато от меня поздравления с праздниками, званиями с радостью всегда принимал. Он, к слову, был счастлив, когда их получил, что бы кто ни говорил.
Букет болезней
- Как таковой своей семьи у Плотникова не было, - вздыхает Любовь Ворожцова. - Не думаю, что он страдал из-за отсутствия супруги и детей, ведь у него на первом месте был театр. Но последние годы, насколько я знаю, с ним провела женщина Мила (Тагиева. - Г. У.), которая за ним ухаживала. Она и жила с ним. Вроде говорили, что она и есть жена Бори. Поначалу эта Мила довольно грубо по телефону отвечала. Но потом Борис, видно, ей сказал, что мы с Аллой Рябухой - его многолетние подруги и нельзя нам в общении отказывать. И она получше стала общаться.
Людмила ГИТИС окончила, театроведческий факультет. В Театре сатиры работала осветителем, видно, тогда они и познакомились. Потом на ТВ редактором вроде бы устроилась. Но больше ничего о ней не знаю.
У Бори с молодости был букет болезней: печень шалила, желудок, желчный пузырь. Из-за этого он всю жизнь сидел на диетах. С институтских времен ел манную кашу, овсянку на воде и паровые котлеты… Я с ним в последний раз месяца три назад разговаривала, а Алла совсем недавно. Она-то и узнала от Милы, что Боря с коронавирусом в больницу попал под аппарат. «Слава богу, Борису стало лучше, - передавала мне Рябуха слова Людмилы. - Он был в тяжелом состоянии, поражение легких 80 процентов. Но я надеюсь, что все обойдется». Но наши надежды не оправдались…
- Боря был гений, а с таким непросто, - резюмировала слова подруги Алла Рябуха. - Его личная жизнь всегда и для всех, в том числе друзей, была табу. У него не так много близких. Не ходил по банкетам, рюмки не собирал, болтать ни о чем не любил. Предпочитал работать, концертные программы с романсами готовить, что-то озвучивать, играть на сцене или сниматься в кино. Он очень любил Иннокентия Смоктуновского. И, думаю, по дарованию они были близки. У обоих потрясающая органика, говорящие руки. Это не те актеры, кто сегодня трусы презентуют, а завтра на сцене великие роли играют… Земля пухом…