Владимир Карачинцев: «Танцору нужен воздух»

Почему 40 лет назад идею создания ансамбля не поддержала Москва, а первые зарубежные гастроли челябинцев состоялись не где-нибудь — в Нью-Йорке? Зачем артистам балета акробатика и что такое «ползунок» с фляком в придачу? Рассказывает директор Государственного ансамбля танца «Урал», его создатель и хранитель Владимир Карачинцев. Шесть братьев – В филармонию я пришел в 1962-м. Девять лет работал на эстраде, перетанцевал весь репертуар. И до назначения нового директора филармонии ничто не предвещало создание «Уральской скоморошины», тем более, ансамбля танца «Урал». Когда Петр Семенович Крам узнал, что шесть родных братьев работают в разных городах, известных коллективах, он уцепился за меня мертвой хваткой: «Давай создавать ансамбль». На тот момент я получил два приглашения за рубеж. Одно в Болгарию — работать в варьете, другое пришло из Германии, из театра-ревю «Фридрихштадт-Паласт», в центре Берлина. Я наотрез отказался. – Но идея-то шикарная — шесть братьев танцуют вместе. Гениальный пиар-ход. – Это слишком ответственно — сорвать людей с места, вмешаться в их жизнь. У братьев была хорошая работа, семьи, жилье. А вдруг не получится? В общем, не знаю как, но Петр Семенович меня всё-таки уговорил. Я начал переговоры с братьями — они отказались. Тогда Крам направил каждому официальное приглашение. Старшие братья — Геннадий и Иван — поговорили, посоветовались и решили: «Рискнём». Вместе мы 10 лет оттанцевали. – И прославились. По всей стране гастролировали, полмира с концертами объехали. Первая поездка за рубеж — выступления с Софией Ротару в Болгарии. – Мы часто работали с известными певцами, актёрами, «киношниками». Выступали на стадионах, на сцене Большого театра, в концертном зале «Октябрьский». Снимались в «Голубых огоньках». По девять месяцев в году дома не бывали. Однажды после трёхмесячных гастролей в Молдавии и Украине возвращаемся в Челябинск, а на вокзале нас встречает администратор Рая Видгоф и пересаживает на другой поезд: «Ариэль» не успевает приехать в Куйбышев и надо отработать 15 концертов во дворце спорта с местным вокально-инструментальным ансамблем». А это 20 дней командировки. Помылись, детей поцеловали и — поехали в Куйбышев. [[FIELD:GALLERY1]] Вместо Зыкиной — «Урал» – В 1980 году, когда история ансамбля «Братьев Карачинцевых» завершалась, вы убедили руководство создать новый коллектив. Почему Москва вас не поддержала? – В министерстве культуры считали, что надо оставить «Уральскую скоморошину» и расширить состав. Публика нас знала, мы «стояли» в гастрольных планах Союзконцерта, Росконцерта. Несмотря на это, труппу сформировали, подготовили хорошую программу, которую ставил московский балетмейстер Виктор Копылов. Но из Москвы никто не приехал. Поэтому решение о создании ансамбля танца «Урал» принимало местное управление культуры. – Что это означало? – Не было ставок, жилья для иногородних артистов. А на гастроли мы могли ездить по деревням. Комиссия Министерства культуры приехала только через три года, программа была одобрена — и в 1983 году началось финансирование, «Урал» включили в гастрольные планы. И мы поехали с концертами по всей стране. – Как вас «пропустили» в Америку? В советское время новые коллективы за границу не выпускали. – У меня оставались связи в зарубежном отделе Министерства культуры. Когда бывал в Москве, я к ним захаживал. «Голову склонил, слезу пустил» — спрашивал, когда нас за границу пустят. Мне каждый раз говорили: «Вова, жди». В 1987-м году дождался. Я был у них в кабинете именно в тот момент, когда по телефону сообщили, что Людмила Зыкина не сможет поехать на Дни культуры в США и Канаде. Пока принималось решение, я сидел и ждал. В итоге, вместо Зыкиной в Америку с Канадой поехал «Урал». – Маршруты у вас крутые: Швеция и Болгария (1989), Австралия и Финляндия (1990). – 90-е годы нас подкосили. Зарплату не получали, выдавали по три копейки. Артисты разгружали вагоны, уходили на рынки. Мужиков в ансамбле почти не осталось. Однажды на гастроли поехали всего шесть пар. Для ансамбля это очень мало. В 1994 году «Урал» выступил во Франции, и после этих гастролей коллектив начал понемногу восстанавливаться. «Далеко-далеко, где кочуют туманы» – Сегодня вечером Государственный ансамбль танца «Урал» празднует 40-летие. Почему юбилейный концерт состоится не в филармонии, а на сцене театра драмы? – Дело в том, что новая программа — «Танцы народов мира» — готовилась к международным саммитам ШОС и БРИКС-2020. В каждом из пяти номеров огромные хореографические рисунки — диагонали, линии, круг и трюковая часть. В них участвует минимум 16 пар. Поэтому сцена должна быть в полтора раз больше, чем в концертном зале Прокофьева. На нашей сцене 12 пар едва входит. Но и 12 – много. Часть артистов в кулисах танцует. – Репетиционный зал у вас тоже маленький. – 100 квадратов и низкий потолок. Для сравнения, в оперном театре балетный зал 200 метров. Высота потолка должна быть минимум шесть метров, а у нас четыре. Танцору прыгать надо. Ему нужен воздух, масштаб. Масштабов нет – полетов нет. – Дома привыкли. А как же гастроли? Сейчас маленькие сцены, наверно, только в клубах остались. – На каждой площадке приходится заново разводки делать. В Китай, например, приезжаем, а там шикарные залы, огромные сцены. Все автоматизировано-механизировано, свет потрясающий, всё сверкает... В 2020 году, к саммитам Шос и БРИКС, нам должны провести реконструкцию, балетный класс на 180 метров построить, зал общей физподготовки со специальными настилами для акробатики, дополнительные подсобные помещения. Планы изменились и теперь всё это «далеко-далеко, где кочуют туманы». – И когда обещают построить? – Неизвестно. Я смотрю, спортивный комплекс для полиции построили, в ноябре открыли. Начали делать студенческий каток в лесу, где деревья рубят. Церквей много строят. А до культуры руки не доходят. Но надежды не теряем. Ведь появился же симфонический оркестр в Челябинске. Хотя еще недавно в это мало кто верил. Ползунок — и фляк в придачу – Зачем артистам балета зал общей физической подготовки? – В балетном классе они у станка занимаются, репетируют. В гимнастическом зале технику самостоятельно отрабатывают, занимаются акробатикой, спортивной гимнастикой. — Трюки стали опаснее? — Раньше было много вращений. Сейчас больше элементов акробатики. А трюки всегда были. Допустим, ползунок. Это же самый трудный трюк. Вы танцуете вприсядку и ножки вперед выбрасываете – тюк-тюк-тюк. А потом вдруг делаете фляк (переворот назад). Это очень трудно. В советское время в знаменитом ансамбле Вирского в Украине, лучшем в СССР, был танцовщик Чапкис, маленького роста. На гастролях за границей, когда Чапкис делал ползунок, зал визжал от восторга, люди кресла ломали. Конечно, со временем техника совершенствуется. Сложные прыжки, вращения, танцевальные трюки требуют от исполнителя виртуозности.С этой точки зрения мы давно уже в космос полетели