Сериал «Топи»: не лицо, а мурло нашего общества
Cтранно, страшно, завораживает. Сложив киноторт по принципу «Наполеона», в котором слоев не сосчитать, создатели «Топей» задали задачку как поклонникам мистики, так и почитателям реализма: чего тут больше — вопрос. Смотревшие старались не утонуть в смыслах показанного, разделившись на два лагеря.
В первом все происходящее в сериале проассоциировали с политическими реалиями, второй углядел лишь русский этнос, мистическую утопию с неминуемо печальным, в духе традиции, финалом. Тут все: история Павла Дурова, Россия как деревенька Топи во главе с Президентом-Хозяином (кого исцелит, а кому голову снесет для прокорма рыбы), немое «счастье» вымирающей деревушки, отравленная вода-галлюцинатор. Еще — сияющий боками «гелентваген», символ власти и монетизация мечты, ради которой можно предать. Родители, пожирающие детей (воплощение завистливой матери в теле дочери Арины).
А еще — отсыл к полузабытой «Комедии строгого режима», где в центре кольцевого движения поезда были не Топи, а зона. Таковы «слои» сериала-торта, пронизанного также коннотациями к вере народа что в Бога, что в черта, что в силу Хозяина. Былинные Топи тихи, как и безответный народ, замерший в пространстве между небом и землей, то ли в полужизни, то ли в полусмерти, то ли за ее чертой. Тем, кто жаждал политических подтекстов, «Топи» смотреть проще: они приняли это как скан нашей жизни.
Тем, кто от их поиска отказался, труднее: в болотной тиши отражается не лицо, а мурло общества. Способность переобуться в прыжке в зависимости от обстоятельств лишает любого шанса на спасение души. И пользуется им лишь один смертельно больной герой. Динамики сериалу порой не хватает, но мораль прозрачна. Тут нет типичных для этноса однозначно хороших или плохих героев, и авторы сериала не добры даже к тем, кто вроде бы того заслужил. Тут есть нестыковки и натяжки, но о них забываешь, задумавшись над главным вопросом-послевкусием: «А можешь ли ты без Хозяина?» Ведь он крут: преклони голову, и заветное желание сбудется. Получит ли его человек или его тень — другой вопрос.
