«Топи» царя Соломона: в чём секрет успеха сериала Мирзоева и Глуховского
Мини-сериал «Топи» режиссёра Владимира Мирзоева по сценарию писателя Дмитрия Глуховского возглавил февральский рейтинг портала «КиноПоиск». Популярность картине про московских тусовщиков в мрачном чистилище Русского Севера сделали и добротность фильма, и современные технологии, без которых к широкому зрителю картина вряд ли бы пробралась, учитывая её «неблагонадёжный» концепт и подчас отрицательный отбор традиционного телевидения. Важным маркером успеха стала социальная конъюнктура — коллективный поиск другой оптики в осточертевшем тумане господствующей мистики, прячущем физиономии его архитекторов.
Хоть фильм постулируется как мистический, в нём очень много реализма, перекликающегося не только со средой обитания, разорванной между зажиточными столицами и дичающим замкадьем. Это совсем другая мистика, чем в «Битве экстрасенсов» или «откровениях» геополитических колдунов пропагандистского мейнстрима. Авторы «Топей» удачно использовали метод «экстраординарного» для социальной критики. Тут можно найти много похожего с событиями из новостной повестки. В одном из главных героев, модном айтишнике Денисе, у которого возникает конфликт с ФСБ, можно отчасти узнать Павла Дурова и его историю с ключами шифрования Telegram. Красный дым над секретным химкомбинатом в архангельской глубинке, куда Денис с попутчиками направляется, заставляет вспомнить то о мусорном «экотехнопарке» на станции Шиес, то о взорвавшейся в посёлке Нёнокса под Северодвинском гордости российского милитаризма — ракете «Буревестник», ставшей причиной гибели нескольких человек и превышения радиационного фона в окрестностях.
У других персонажей также узнаваемый бэкграунд, связанный с текущим моментом. Один из героев — журналист провластного издания со статусом «фабрики троллей», ненавидящий свою работу и мечтающий сделать что-то важное. Другая героиня из неназванной северокавказской республики, которая боится «XIX века» на малой родине и своего жениха, потому что она стала его избранницей не по своей воле. Третья — девушка из зажиточной православной семьи, которая потеряла сестру и разругалась в отцом. Четвёртая — терпит неудачи на личном фронте и пытается компенсировать это своеобразным «дауншифтингом». Эта «пена дней» сводит их вместе, заставляет покинуть «столиц растленных мостовые» и затягивает в непредсказуемую воронку маниакально-депрессивных событий.
Некоторые кинокритики сравнивают «Топи» с «Я тоже хочу» Алексея Балабанова и «Сталкером» Андрея Тарковского, но куда больше формулу экранизации, если уж говорить о параллелях, составляет русский вариант «Твин Пикса» Дэвида Линча, помноженный на новое издание «Города Зеро» Карена Шахназарова. Мистический абсурдизм происходящего на экране обволакивает и в конечном итоге подчёркивает механизмы работы crazy war machine патримониального зомби-апокалипсиса периферийного капитализма. Попадая в кислотную среду дикой русской жизни, пятеро представителей столичной богемы растворяются в собственных галлюцинациях. Вместо спасения или новых развлечений они захлёбываются в непривычной и неприглядной повседневности полузаброшенной местности с её странными и непривычными для успешного москвича обитателями.
В одном из интервью Дмитрий Глуховский сказал, что его «очень интересует столкновение рационального, понятного, хотя и небезопасного, городского пространства с мистическим, очень отрешённым миром русской глубинки».
Москва — это город, полностью игнорирующий смерть. Это праздник, который с тобой 24/7. Разговоры о смерти не приветствуются. Если кто-то умирает, его запихивают в мешок, стыдливо хоронят и едут дальше. Теракты забываются на следующий день. Москва вообще очень про жизнь, про отрицание смерти. В глубинке же смерть всегда рядом <...>. И жизнь там стоит намного меньше. Я хотел взять ясные городские типажи и поместить туда, где они перестают что-либо понимать. Они попадают в пространство метафизическое, в какую-то неизбывную хтоническую Россию, — отмечает он.
Как рассказывал Владимир Мирзоев, работать над «Топями» Глуховский начал ещё десятилетие назад. Изначально сценарист планировал, что это будет полнометражная лента, затем было решено сделать четырёхсерийный фильм, но в итоге серий стало семь. Уже к 2012 году, как вспоминает режиссёр, создатели «Топей» прошли «несколько кругов ада на телеканалах».
Тогда ещё не было интернет-платформ, были только телеканалы, поэтому вариантов у нас было немного. Все эти годы мы ходили по своим знакомым, рассылали сценарий, но ничего не срабатывало. Конечно, это не для нашего ТВ история, — констатирует Мирзоев.
По мнению Глуховского, даже хорошо, что их с Мирзоевым работа ждала своего часа почти десятилетие, поскольку именно сейчас многие темы сериала обрели особую актуальность. Хоть 2012-й мало отличается от 2021-го в части состояния нестоличных российских топей, важным моментом стали изменения внутри самого общества, всё больше подталкиваемого к поискам альтернатив и переустройству жизни. На это наложилось и появление стриминговых платформ, благодаря которым путь качественных киноработ к широкому зрителю стал намного демократичнее. Словом, «Топи» стали актуальным и доступным зеркалом, в которое общество с ужасом и «до головокружения» принялось смотреть, чтобы как-то понять природу своего многолетнего сомнабулического состояния.