«Фактов нет, есть только интерпретации»: куда делась истина в эпоху постправды
Термин «постправда» появился в 1992 году. Впервые его использовал писатель Стив Тесич в своем эссе о конфликте в Персидском заливе 1990-1991 гг. Постправда – не только про политику, а само явление существовало задолго до своего первого упоминания.
Постправда – это информация, в которой эмоции и убеждения становятся важнее самой информации. В эру постправды информационный поток конструируется намеренно с помощью незамысловатых инструментов. И жертвой постправды может стать каждый.
Постправда – это фальшивые новости?
И да, и нет. Постправда – это такой информационный продукт, в котором ценна не сама информация, а ее эмоциональное сопровождение. Здесь может быть место правде, однако контекст может увести читателя и слушателя в противоположном направлении.
Лучше всего постправда проявляется в политике. Политик дает избирателям обещания, предлагает картину прекрасного будущего. Очевидно, он стремится «продать» себя и свои взгляды с самой выгодной стороны, при этом «опуская» неприятные моменты, которые он или не может объяснить, или не может за них взять на себя ответственность.
Помимо этого, вокруг политика формируется дополнительное информационное пространство: мнения экспертов о нем, мнения конкурентов, откровенно ложная информация, сплетни и слухи. У избирателя формируется эмоциональное представление об этом человеке. В итоге правда подменяется на постправду.
Ярким примером могут стать русские хакеры. Никто не помнит, когда Хиллари Клинтон впервые сказала, что на результаты президентских выборов в США повлияли русские хакеры. Клинтон вспоминала про них практически на каждом своем выступлении. Сегодня про Хиллари Клинтон мы уже не слышим, а вот новости про русских хакеров «всплывают» до сих пор, хотя факт их существования не доказан до сих пор. Русские хакеры стали простым «козлом отпущения», который вызывает вполне понятную реакцию возмущения. Задействованы самые простые эмоции, а постправда живет, независимо от факта.
Почему постправда появилась?
Еще Фридрих Ницше говорил: «Фактов не существует, есть только интерпретации фактов». Эта фраза вполне точно описывает современное медиапространство. А еще она идеально описывает идеалистическое мировоззрение – когда мы ценим то, чего на самом деле нет, и закрываем глаза на действительно существующие вещи. Интерпретация фактов может быть любая, но факт существует и стоит в основе любой интерпретации.
Идеалисты считают, что до подлинной реальности нам не добраться. Поэтому нужно обходиться той, которую мы себе создаем, трактуя действительность – или, когда кто-то трактует ее вместо нас.
Ярким примером постправды могут стать движения ЛГБТК+ и Black Lives Matter. Человек, вооруженный знаниями истории и логикой, легко поймет, что это – лишь инструмент в руках тех, кому выгодно стравливать между собой людей под соусом толерантности. Лишь бы отвлечь внимание от действительно важных проблем. К обсуждению этого вопроса трудно подойти без эмоций: кто-то яростно призывает к толерантности, кто-то столь же яростно критикует ее. В этих разговорах люди забывают о том, что действительно важно и что действительно влияет на качество их жизни. То, что было написано в твиттере несколько лет назад, может легко сыграть против вас сегодня. Само сообщение никак не изменится – изменится только информационный фон и эмоциональная реакция.
Может ли постправда исчезнуть? Ведь обычная правда намного проще и понятнее.
Сегодня это едва ли возможно. Постправда выгодна тем, кто обеспечивает человечеству информационный поток. Именно поэтому каждое большое событие – будь то президентские выборы, или Олимпиада – превращается в огромное шоу. СМИ формируют вокруг каждого события определенный эмоциональный «флер», чтобы читатели и зрители чувствовали себя причастными и думали, что обладают собственным мнением.
Главный вопрос философии – это вопрос об отношении сознания к материи. Другими словами, материализм против идеализма. Сегодня мы живем в идеалистическом мире – мы договариваемся об одинаковых допущениях, которые не можем доказать, и в этой системе рассуждаем о том, что истинно и ложно. Если же мы договариваемся честно смотреть на мир, не обманывая себя и не соглашаясь ни на какие допущения, мы сможем постичь настоящую истину.