Нервов щекотанье. Фильмы "Крушение" и "Кровь" ужасают, устрашают, напрягают, озадачивают и веселят
Одни мастера высмеивали кино, манипулирующее зрителями. Другие изощрялись в этом умении: Альфред Хичкок ввел в обиход технологию саспенса - это когда зрители боятся собственной тени и от жутких предчувствий хватаются за ручки кресел.
Такое кино необязательно отражает реальность. Чаще - моделирует ситуации, способные напугать, заставить ерзать в кресле даже тогда, когда мы точно знаем: все кончится хорошо. Выброс адреналина, говорят, бывает полезен - и у боевиков, ужастиков, у фильмов-катастроф много фанов, готовых за два часа треволнений простить все логические неувязки.
Два таких фильма - на экранах. "Крушение" Жана-Франсуа Рише в оригинале называется еще проще: "Самолет". Это гибрид фильма-катастрофы с боевиком, где Джерард Батлер в роли капитана полупустого рейса 119 компании Trailblazer Air, летящего из Сингапур на Гавайи. "Скоро увидимся" - телефонирует капитан дочке, а нам совершенно ясно, что скоро они не увидятся. Потому что этот жанр играется по раз навсегда написанным нотам.
Впереди у "боинга", конечно, грозовой фронт, но диспетчер на просьбу дозволить его обойти напоминает о необходимости экономить топливо - здесь в фильме мелькнет социально озабоченная нотка. Молния ударит в корпус лайнера, откажет электроника, самолет ослепнет и должен дотянуть до суши для вынужденной посадки. Ситуация осложнена тем, что среди пассажиров - опасный убийца, его этапируют в Токио, и он прикован к сопровождающему наручниками.
Мы понимаем: если суша не появится - можно давать титр "Конец". Но фильм едва начался, поэтому явится остров и на нем грунтовая дорога. Мы переживем жесткую посадку, все облегченно вздыхают, но ужасы впереди. Потому что островок захвачен террористами, имеющими привычку брать заложников и так добывать деньги. Зачем на диком острове деньги и почему при наличии пока работающих мобильников никто не может определить его координаты, спрашивать не нужно, а нужно смотреть захватывающую историю о том, как встревожатся в офисе авиакомпании, какие меры там примут и чем закончится встреча пассажиров с террористами.
Это я сейчас иронизирую, а в зале трясся вместе с попавшим в грозу самолетом, слушал ор пассажиров и вместе с ними летел в бездну, не обращая внимания на несообразности сценария. Если бы мы в кино не научились закрывать глаза на нелепости, редкий фильм удержался бы на плаву. А надо отдать должное режиссеру: он умеет держать высокий накал. Ручная камера оператора Брэндана Гэлвина динамична и в боевых сценах делает нас участниками, монтаж подобен учащенному сердцебиению, музыка поддерживает атмосферу ожидания напастей. Современное технически оснащенное кино владеет новейшими системами звука, пробирающего до дней последних донца, и операторы навострились, и камера не боится натурализма - и не хочешь видеть, а смотришь.
Второй фильм уже и называется так, что волосы стынут в жилах: "Кровь". И там тоже самый первый кадр вызовет нехорошие предчувствия: корневище мертвого дерева смахивает на череп доисторического чудища. Медсестра Джесс, ее дочка, сынок и собачка переезжают в старый заброшенный дом. Нормальный человек в такой дом не поедет - там явно бродят призраки. Но у героев нет выхода: мама развелась с мужем и вынуждена ехать в эту глухомань налаживать жизнь обратно.
Тут штамп на штампе едет и штампом погоняет, но оттого нам и страшно, что мы все заранее предчувствуем. И кино подсказывает, что именно надо предчувствовать. Вот собачка убежала в лес и вернется не скоро: морда в крови, глаза горят, утробный рык обещает непоправимое. Тут нервные зажмурятся, чтобы не видеть, как чудовище терзает ребенка, но режиссеры такое полюбили. Поведение укушенного мальчугана непредсказуемо, неизвестный вирус ставит врачей в тупик. К волнениям матери добавится чувство вины: она страдала наркоманией и забросила детишек, что и привело к обрушению семьи. Происходящее она ощущает как наказание судьбы, и когда случайно найдет эффективное средство для спасения сына, это приведет ее на порог ада.
Этот фильм нечто среднее между мистическим триллером типа "Экзорциста" и какой-нибудь "Бензопилой". После него люди будут приходить в отчаяние от порезанного пальца. Если, конечно, досмотрят до конца это зрелище литрами льющейся крови. Ее так много, что невольно закрадывается подозрение в метафоричности столь жирно прописанного режиссером образа. Но смысла, заложенного авторами в этот тягостный рассказ, мы так и не найдем, природа Зла останется их тайной. Брэд Андерсон, известный по неплохому триллеру "Транссибирский экспресс" и нашумевшему "Машинисту" с самоотверженным Кристианом Бэйлом, на этот раз поддался соблазнам самоценного, не ведущего ни к каким выводам, непереносимого натурализма. Получился фильм не столько страшный, сколько патологичный в основе - отсюда странное для кино чувство, граничащее с омерзением.
