Эдуард Бояков: Человек одинок, если три поколения в семье не могут затянуть одну песню
В эти выходные в подмосковном Захарово в восьмой раз собирается фестиваль "Традиция". В чем его смысл и сила - об этом разговор с отцом-основателем, режиссером Эдуардом Бояковым.
Ваш фестиваль стал известен не только участникам - всему миру, когда ровно год назад был совершен теракт - убийство Дарьи Дугиной, возвращавшейся с "Традиции".
Эдуард Бояков: Да, гибель Даши - почти античная трагедия.
Это огромная потеря для нас. Новость об этом пришла, когда мы все еще стояли на сцене и пели "Темную ночь". И ночь оказалась "темной" на другой лад.
Даша была невероятно светлым человеком. С чистой энергией. Очень работоспособной. Последнее письмо она прислала мне с музыкой, подобранной ею к свадьбе брата, где она была, как я шутил, "главным диджеем".
Но каждый из нас знал ее с какой-то одной стороны, а сейчас она великое целое. И для сицилийской принцессы, человеком из европейского аристократического пространства, которая дружила с Дашей, приезжала к нам во МХАТ, и для молодых ребят из книжного магазина "Листва".
Я читаю Дашин дневник. Слушаю рассказы молодых философов о ней и поражаюсь…
Она была, наверное, единственным человеком, умеющим дружить и взаимодействовать с противоположными лагерями патриотического круга. Иногда внутри этого круга монархисты насмерть воюют со сталинистами, а традиционалисты "бьют" "леваков" и не признают друг друга покруче, чем все вместе "либералов". Поладить они могут только в окопе. Но Даша умела держать и с теми, и с другими честную и содержательную связь.
Смотрю на своих детей, и понимаю, что отвечаю за то, какими у них будут семьи, дома. И вижу, что таких людей все больше
Даже западные журналисты говорят в телерепортажах о том, что она была прекрасный человек - тонкий, добрый, смелый. Говорят, не только потому, что она училась в Париже. Она многое успела сделать, но ее перспектива - сегодня выглядит ошеломляющей.
Мы будем говорить на фестивале о Даше, друзья будут вспоминать ее на одной из наших встреч. О ней надо сохранить правильную память. Мы собираемся объявить о премии и фонде ее имени.
Вообще ее гибель - это величайший знак, это почти античная трагедия. Как миф о Персефоне.
Эдуард Бояков: Даша была невероятно светлым человеком. С чистой энергией. Очень работоспособной. Фото: vk.com / Дарья Платонова
Затем произошло покушение на человека, вместе с вами придумавшего фестиваль "Традиция", - писателя Захара Прилепина.
Эдуард Бояков: Слава Богу, он выздоравливает и участвует в подготовке фестиваля. Мы с ним всегда обсуждаем фестиваль весь год. Приехать на фестиваль он не сможет, но идей подал немало.
Вы человек, объехавший полмира, решили делать фестиваль, особо выделяющий русскую культуру.
Эдуард Бояков: Не знаю сколько стран я объехал, наверное, под сотню. И, конечно, хочу, чтобы мои дети были открытыми миру. Но нужен такой опыт открытости, который помогает увидеть удивительное в своей стране.
А внимание к своим корням воспитывается изучением корней великих соотечественников. Мы недаром проводим свой фестиваль в Захарово. Это место, где шестилетний Пушкин, которого в лицее дразнили "Французом", жил у своей русской бабушки и начал говорить по-русски. До этого - не умел. Бабушка начала "довоспитывать" в нем русского человека. Талантливый "менеджер", она нашла и Арину Родионовну, и крестьян, певших ему песни и рассказывающих сказки. Организовала целый русский культурный центр вокруг будущего гения. Погрузила его в пространство русского эпоса - в былины, сказки. Отпустила в русский лес - лесной пруд был в 100 метрах от усадьбы, липовая аллея до сих пор сохранилась… Маленького Пушкина учили плавать и говорить по-русски одновременно. Идеальная программа, когда человек и физически развивается, и язык учит, и сливается с природой, начиная чувствовать русский код.
Про "Русский код" вы в соавторстве с Вероникой Пономаревой написали книгу - сборник увлекательных разговоров со знаменитыми современниками, начиная от Пиотровского, Кончаловского и Кублановского и кончая интереснейшим Дмитрием Ольшанским. Что вы сами поняли в результате этого исследования?
Эдуард Бояков: Русский культурный код распознаваем нами интуитивно, поскольку мы его носители. Формулой его не описать, математически не вычислить. Это сложная смесь, сложная мозаика. Например, он включает в себя, с одной стороны, привычки к темному, глубокому, хтоническому, а с другой - открытость, широту нашей географии, нашего ландшафта, нашей человеческой натуры. Да, история и культура подтверждают способность наших гениев разбираться в невероятных глубинах человеческой психологии.
Русский код не понять без русской семьи. Без связи с плодородной землей, которую надо освобождать от болот. Без связи с… войной. Русское воинство - тоже знак нашей цивилизации, ее невероятной способности к мобилизации.
Очень важны объединяющие, интегральные свойства русской жизни и культуры.
Ну и, конечно, очень важное наше измерение - свойства предельности (а иногда и запредельности), переданные через культуру. Теории Циолоковского, Федорова, Чижевского, Вернадского в 60-х годах XX века обернулись первым полетом человека в космос - это тоже тема предельности. Меня она всегда волновала - и вот, попав в усадьбу Салтыковых-Чертковых, где размещается наш Новый Театр, я узнал, что именно здесь в библиотеке Черткова работал основатель русского космизма Николай Федоров, который поделился своими идеями с юным Циолковским.
В космос уже давно летают представители самых разных культур и стран…
Эдуард Бояков: Но мы были первыми.
Бесконечная любовь к путешествиям и новым пейзажным красотам - свидетельство, скорее, нашего современного невроза. Не надо стремиться в новую страну, которую ты еще не видел, надо не забывать о своей. А мы забываем. Не бываем в соседней деревне, не прививаем детям любви к сельским кладбищам, "к отеческим гробам". Нас так полоскало весь ХХ век, что мы потеряли связь с землей, и если не с отцом и матерью, то с большим семейным кругом - двоюродными братьями и сестрами, дядями-тетями. Я с завистью наблюдаю эту связь у друзей-дагестанцев или индусов.
Фото: Сергей Фадеичев / ТАСС
Еще в середине ХХ века это все было.
Эдуард Бояков: И этому помогала народная культура, музыка - песни, застолья, собиравшие разные поколения семьи. Дело не в том, ходит ли наша доченька в музыкальную школу, а в том, есть ли у нас в семье песня, которую знают хотя бы три поколения.
Если есть культурный цикл, традиция воспроизводится.
Но сейчас все разламывается, рассыпается. Забываются колыбельные и свадебные песни. Человек становится одиноким.
Между тем, человеческая физиология, устройство нашего ума и символическое поле нашей жизни остаются - во всяком случае последние 10 тысяч лет - прежними.
Так вот вместе с физиологией мы должны взять и что-то еще из глубины времен.
Русский код не понять без русской семьи. Без связи с землей. Без связи с… войной. И важное измерение - культура
Поэтому полезно возвращаться к себе, узнавать свою страну, свою культуру, свой народ.
Мы ведь про русский раскол знаем меньше, чем про средневековую Европу. Флоренция, Венеция, Тоскана, кардиналы, Данте, Петрарка нам часто ближе, чем русские XV и XVI веков.
Это связано и с тем, что от того древнего времени практически не осталось материальных памятников, и с традиционно агрессивным настроем Запада, его колонизаторской политикой, но еще и с нашей безалаберностью. Ее нужно преодолевать.
Я смотрю на своих детей - им одиннадцать, шесть, три, младшей полгода - и понимаю, что отвечаю за то, какими у них будут семьи, дома, музыкальные пристрастия. И я вижу, что таких людей все больше и больше. Вот мои мотивы.
Как развивается фестиваль?
Эдуард Бояков: К счастью, наши партнеры - Президентский Фонд культурных инициатив, министерства культуры России и Московской области - дают нам возможность приглашать людей на фестиваль бесплатно. При этом мы стараемся включить в программу выдающиеся имена, вроде Любови Казарновской или Валентины Лисицы. Они выступали в Карнеги-холл или в Метрополитен-опера, а вот они на опушке в Захарово.
У нас обязательно выступают звезды фольклора - Таисия Краснопевцева, Андрей Котов, его дочь Варя Котова. Звезды духовной музыки - Хор Сретенского монастыря.
В этом году, например, у нас снова Таисия Краснопевцева, но с совершенно другим инструментальным составом. Русские народные песни будут звучать под аккомпанемент классических музыкальных инструментов.
Фестиваль становится очень интересной лабораторией. Из него уже выросло несколько больших спектаклей - например, "Женщины Есенина" во МХАТе им. Горького или спектакль о царственных мучениках "Государев венец" в Новом Театре.
Какое место вы отдаете на фестивале донбасским творческим голосам?
Эдуард Бояков: У нас обычно поэты выступают и со стихами, и с рассказами о своем пути. В этом году - невероятное созвездие - Анна Долгарева, Мария Ватутина, Игорь Караулов, Анна Ревякина, Алексей Шмелев, Александр Пелевин, Дмитрий Воденников.
Петр Лундстрем, много играющий на Донбассе, играет и у нас, и рассказывает о своих прадедах, один из которых был жалован государем за успехи в строительстве сибирской железной дороги, а другой был народовольцем - вот вам русская судьба.
В Донбассе проснулась настоящая русская поэзия. Не скажу, что ее не было и раньше, Вера Полозкова и Сергей Гандлевский, чьи голоса теперь звучат на украинской стороне, были хорошими поэтами… Но нам было важно услышать "свой" голос. Голос современной России.
