Советские ДК как символ эпохи: от зарождения до упадка
Уникальное советское явление – Дома культуры, которых в стране было создано около 150 тысяч. Почему была выбрана именно такая форма окультуривания простого человека, приехавшего из села? Какие возможности открывали ДК перед простым советским гражданином? Почему ДК оформляли в величественном стиле сталинского ампира? Как Дома культуры стали домами для рок-музыкантов? И почему в 90-е годы система ДК стала приходить в упадок? Обо всем этом рассказала программа «Рожденные в СССР» на телеканале «МИР».
От «Карнавальной ночи» до фильмов для взрослых
1956-й год. Молодой режиссер Эльдар Рязанов очень любил и хорошо знал Москву. Здание театра Моссовета на набережной Яузы приметил давно и сразу понял: это идеальный фасад Дома культуры, в котором будет проходить действие фильма «Карнавальная ночь»! Высокие колонны, лепнина, мощный портик с выразительными скульптурами. Модный в пятидесятые годы сталинский ампир. Типичный ДК – таких по всей стране были тысячи.
Дом культуры – уникальное советское явление. Только в СССР для рабочих построили настоящие дворцы, где можно было бесплатно и в любом возрасте заниматься творчеством. Даже в деревнях непременно были свои клубы. Здесь могли освоить азы любой профессии. Сюда ходили на танцы и создавали советские семьи, а во Дворцах пионеров начинали свой звездный путь кумиры.
«Мне было лет девять, я очень любил гитару. Мама меня взяла в дом культуры №3, и я учился там играть на гитаре», – рассказывает заслуженный деятель культуры Армении, джазмен Вазген Асатрян.
«Я провел очень много времени во дворце пионеров. Это было самое радостное воспоминание в моей жизни, – не самое богатое, но там было весело, интересно, много разных кружков, студий. Там я определялся, чем заниматься, куда дальше идти», – вспоминает режиссер Александр Митта.
В начале девяностых тысячи Домов культуры по всему бывшему Советскому Союзу остались без финансирования. Выживали тогда, как могли: где-то открылись стихийные рынки с челноками, где-то заработали первые казино, а чаще всего в модных видеосалонах показывали эротику.
«У меня были знакомые, которые работали в таких комсомольских салонах, образно назовем их комсомольцы. Был у нас ДК Ленина на Пролетарской, где в буфете во время антракта крутили порно, пили пиво. Нормально, никто ничего не говорил», – рассказывает музыкант, поэт, шоумен группы «АукцЫон» Олег Гаркуша.
Окультуривание по доброй воле
Мало кто знал, что когда-то, после Революции, советские Дома культуры начинали почти с того же. В рабочих клубах крутили немые комедийные фильмы под бодрые мотивы аккомпаниатора и стакан спиртного.
«Для того, чтобы затащить людей в первые Дворцы и Дома культуры, там открывали пивные. Потом Троцкий сказал: «Нет, хватит! Не надо пивных! Все!», – отмечает директор ГБПОУ «Воробьевы горы» Елена Мельвиль.
«Если рабочий почувствует в клубе элемент принудительности, хотя бы косвенной, то он уйдет в пивную!» – так заявил Лев Троцкий. Нужно было окультурить людей так, чтобы они сами этого хотели. Для того и создали Главполитпросвет.
«Крестьянское население, которое приезжало в города, нужно было занять и, прежде всего, отвлечь от пьянства. Главное – приучить их к городской культуре быта. Плюс тогда сказывались последствия гражданской войны, антисанитария, болезни и т.д. Поэтому строились дворцы и дома культуры, где бывшие крестьяне, нынешние рабочие, приучались мыть руки, ходить в туалет, культурно проводить время», – добавляет Елена Мельвиль.
Первые ДК для взрослых строили по одной схеме. Маленькие комнатки для занятий, большие залы – для концертов, спектаклей и, конечно, танцев.
«Полезной площади, где проходят занятия, было не более 30%. Все остальное – это массовые праздники, потому что люди привыкли к ним. Как на гуляньях, на ярмарках, нужны были пространства, они не привыкли в клетушечках. Было другое сознание, поэтому и архитектура была такая», – отмечает Елена Мельвиль.
Сталинский ампир на службе простому человеку
Репрессии, голод, ускоренная индустриализация, коллективизация и массовый приток населения в города полностью изменили жизнь народа. Перед правительством встала нелегкая задача. Нужно было убедить простого человека в том, что достижения завтрашнего дня оправдают все тяготы дня сегодняшнего. Модный в 20-е стиль конструктивизм для этого не годился. Главный архитектурный стиль Домов культуры – сталинский ампир.
«На что может ориентироваться новая империя? Конечно, на Римскую империю. Такие средства архитектуры призваны создать ощущение парадности, яркости, величия, ощущение, что в этом городе живут люди, которые обладают какими-то сверхспособностями и возможностями, они очень развиты физически и духовно, они способны объединяться и победить нечеловеческого врага», – рассуждает старший научный сотрудник отдела советской графики Музея архитектуры имени А. Щусева Мария Лавренченко.
Даже провинциальные советские ДК украшали как настоящие столичные дворцы. Конец семидесятых, начинающий музыкант из города Асбест Вадим Самойлов частенько выступал в местном ДК имени Горького. При входе его встречали Муза Науки и Муза Искусства.
«Этот дом культуры уникален тем, что возле него стоят две статуи, которые являлись то ли курсовыми, то ли каким-то другими работами Эрнста Неизвестного. Он сам долго их не признавал, но потом все-таки согласился, что это его рука. Поэтому любителям Эрнста Неизвестного рекомендую обратить внимание на этот Дворец культуры, там на входе стоят скульптуры из его раннего творчества», – говорит музыкант Вадим Самойлов.
Некоторые советские ДК не просто напоминали дворцы – они становились настоящими дворцовыми ансамблями – с огромными территориями, парками, стадионами. Но это со временем.
Книги из библиотеки князя – детям
Конец 40-х, Ленинград. Зимой улицы практически не чистили, и они превращались в каток. Местные мальчишки придумали забаву – прикручивать к валенкам коньки-снегурки, цепляться за автомобили и кататься по городу. Алеша Мишин тогда чудом не попал под колеса!
«Мой папа Николай Иванович, офицер военно-морского флота, шел как-то по Невскому проспекту мимо Дворца пионеров имени Жданова, и видит клумбу, вокруг которой катаются фигуристы, а он и сам немножко катался. Думает: «Вот это то, что нужно моему Алеше, чтобы он не гонялся за автомобилями». Так я стал фигуристом», – вспоминает заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР Алексей Мишин.
Именно здесь, в Аничковом дворце – бывшем Царском, а теперь пионерском, начался путь будущего тренера Олимпийских чемпионов по фигурному катанию.
«Помню, как я начинал заниматься там. В одном из колодцев был залит каток, условия были очень скромные: открытый каток, залитый из шланга, ты выходишь и катаешься в – 20 градусов. Потом мы подходили к печке, которая была в деревянном домике, грели ноги у нее», – поделился Алексей Мишин.
Аничков дворец отдали пионерам в 1937 году. Для этого его значительно перестроили.
«Не только реставрировали дворцовые залы, но и создавали с нуля совершенно новые интерьеры, которые по своему великолепию часто не уступают интерьерам XIX века. Например, комната сказок или помещение кафе, где сегодня находится литературный клуб. Практически все предприятия Ленинграда в конце 30-х годов так или иначе участвовали в создании дворца, – и Балтийский, и Кировский завод. Публичная библиотека предоставляла дворцу книги для фондов новой библиотеки. В коллекции Дворца хранится гербарий, который когда-то собирал великий князь Александр Николаевич, будущий Александр Второй. Эта книга когда-то из Царского Села попала в публичную библиотеку, а публичная библиотека к открытию Дворца подарила ее юннатам», – рассказывает методист музея Санкт-Петербургского городского Дворца творчества юных Дарья Ушакова.
Репетиция в ДК, выступление на фронте
Конец 30-х годов. В шахматный кружок ленинградского Дворца пионеров пришел молодой преподаватель Михаил Ботвинник. Он еще не знал, что через десять лет станет первым советским чемпионом мира по шахматам. Но и тогда он не перестал вести занятия в кружке. Там же воспитал себе конкурента – Виктора Корчного.
Подобная школа шефства знаменитостей над учениками была типичной для СССР. В том же ленинградском Дворце главный композитор сталинской эпохи Исаак Дунаевский курировал ансамбль песни и пляски. Именно он пригласил на должность балетмейстера Аркадия Обранта, который потом спасет от голодной смерти юных артистов.
Март 1942 года. Блокадный Ленинград. По улице в сторону фронта шли несколько истощенных подростков во главе со старшим лейтенантом Красной армии Аркадием Обрантом. Так начиналась история уникального танцевального ансамбля, который возглавлял первый военный балетмейстер. Тысячи концертов дали обрантовцы на фронте.
«Группа юных танцоров выступала на фронте, в госпиталях, а после войны из прежней агитбригады был сформирован танцевальный ансамбль. Это одна из наших самых знаменитых историй, по ее мотивам даже был снят кинофильм, который называется «Мы смерти смотрели в лицо», где роль Обранта исполняет Олег Даль», – отмечает Дарья Ушакова.
В это же время боевой дух бойцов поднимали не только ленинградские обрантовцы, но и московские локтевцы – юные артисты ансамбля при столичном Доме пионеров.
«Владимир Сергеевич Локтев появился во дворце пионеров на Стопани в 1941 году, – он тогда еще был студентом консерватории пятого курса. Очевидцы вспоминают, что он просто ходил по Москве и задавал вопрос: «Хочешь петь? Приходи». С первых же месяцев своей работы ансамбль давал концерты в госпиталях, выезжал в прифронтовые территории и активно включался в эту работу. Для него было важно именно в ту военную Москву дать ребенку что-то светлое, доброе и через музыку показать ему мир прекрасного искусства», – рассказывает Елена Мельвиль.
В перерывах между выступлениями ребята шили повязки для раненых. 9 мая 1945 года на развалинах Сталинграда звонкие детские голоса одними из первых воспели победу. Среди воспитанников ансамбля имени Локтева – танцовщицы ансамбля «Березка» и теноры хора имени Пятницкого, оперная певица Тамара Синявская, звезды Большого театра Наталия Бессмертнова и Владимир Васильев.
Дворец, а не Дом пионеров
Много воздуха, солнца, простора – непривычно для центра Москвы. Здесь могли бы расти экзотические деревья и редкие цветы, а теплицы – сверкать на солнце тысячью стекол. Именно здесь, на тогдашних Ленинских горах, в 40-е годы хотели разбить ботанический сад. Но в итоге лакомый кусок земли достался детям.
«К концу 50-х годов стало очевидно, что Гордом, так называли Дом пионеров, не может вместить в себя всех желающих. Поэтому было принято решение начать строительство, действительно, Дворца, а уже не Дома пионеров. Ударная комсомольская стройка началась в октябре 1958 года», – отмечает Елена Мельвиль.
В 1958-ом году перебросили метромост через Москву-реку, в 1959-ом – запустили станцию «Ленинские горы». По грандиозному эскалатору, или «лестнице-чудеснице», дети могли подняться вверх по склону холма, прямиком ко входу на территорию нового Дворца. Эпоха сталинского ампира закончилась: требовались иные архитектурные решения. В конкурсе проектов победила работа никому не известных авторов.
«Владимир Кубасов, Феликс Новиков, Ионин, – для них это была путевка в жизнь. Особенно для Кубасова, – он был самым младшим, ему было 28 лет. Самому старшему было 35. На самом деле, это такие взрослые дети. Когда стало известно, что Дворец будет создан специально для детей, им дали полный карт-бланш, они имели возможность пофантазировать, увидеть свой проект, свои пожелания глазами ребенка», – говорит директор ГБПОУ «Воробьевы горы».
Никакой роскоши, колонн, лепнины – ничего лишнего. Зато – огромные окна, просторные залы, броское панно из цветной смальты. Дворец пионеров на Ленинских горах – заметное явление советской архитектуры эпохи минимализма.
«Его доминанта и масштабность может испугать ребенка, поэтому он должен быть соразмерным. Мы видим, что Дворец распластан по ландшафтному парку в горизонталь, объем есть, но он успокаивающий. Если идти от Кибальчиша в сторону, смотреть в перспективу, то размер ребенка не пугает. Он видит где-то вдалеке красивую коробочку с мозаикой, соразмерную его взгляду, и хочет туда прийти. Зимний сад, который встречает на парадном входе, прудик, который там есть, – все гармонирует с природой, не пугает, а успокаивает, и ребенок хочет остаться в этом месте, что очень важно», – отмечает Елена Мельвиль.
Дворец пионеров на Ленинских горах подоспел аккурат ко Дню защиты детей – к 1-му июня 1962-го года. Открывал его сам глава страны Никита Хрущев. Территория – настоящий пионерлагерь: высокая мачта-флагшток, площадь для парадов и трибуны-ступеньки. В каменной чаше планировали разводить огромный газовый костер, а в пруд запустить учебный корабль. Эти проекты не состоялись, зато построили планетарий – именно его купол возвышается над всей дворцовой территорией. Здесь пять лабораторий с уникальным оборудованием и обсерватория, откуда можно рассмотреть Луну, Солнце, кометы и галактики. Отсюда и сейчас ребята могут связаться с Международной космической станцией. В этом им помогает выпускник Дворца, герой России и космонавт Сергей Рязанский.
«Очень важно поделиться тем, что для тебя является смыслом жизни, своим интересом. Я пытаюсь рассказать ребятам, как здорово работать в космонавтике. Мне очень хочется, чтобы в космонавтику приходили молодые люди с горящими глазами, чтобы космонавтика жила, развивалась, двигалась вперед, но без молодежи это сделать невозможно», – заявил космонавт, герой РФ Сергей Рязанский.
«Дворец Пионеров сегодня – это 42,5 тысяч услуг детей в кружках, которые оказываются бесплатно примерно по 1500 направлениям. Детей учили очень серьезно, например, там был макет железной дороги и макет станции метро с эскалаторами и поездами. Ребенок понимал, как это устроено, и загорался, у него пробуждался интерес, и дальше он уже выбирал свою карьеру», – отмечает Елена Мельвиль.
Среди выпускников московского Дворца – актеры Ролан Быков, Людмила Касаткина и Наталья Гундарева, режиссеры Александр Митта и Станислав Ростоцкий.
«Михаил Швыдкой начал свою деятельность на Стопани, там было театральное направление. Министр культуры правительства Москвы Александр Кибовский – выпускник Дворца. Дмитрий Рогозин тоже, – он закончил секцию гандбола», – сообщила Елена Мельвиль.
Репетиция взрослой жизни – вот чем для школьников были Дворцы пионеров. Для взрослых Дворцы культуры становились стартовыми площадками всей карьеры.
Легендарная «Асса» и неформальные концерты
Март 1988-го года. Режиссер Сергей Соловьев и музыкант Виктор Цой презентовали фильм «Асса» в Доме культуры МЭЛЗ – Московского электролампового завода. В этих интерьерах и с такой публикой не узнать то самое здание с колоннами, в котором тридцать лет назад снимался в «Карнавальной ночи». Но теперь в нем другие моды. Дома культуры оккупировали продвинутые музыканты.
«Мы играли по всему Советскому Союзу. Когда мы приезжали в какие-то очень отдаленные города, в Сибирь, там не было концертных залов, и мы в Домах культуры давали концерты. В райцентр или в деревню приезжали – там был только клуб, ДК, и больше ничего», – вспоминает Вазген Асатрян.
Первые неофициальные, они же подпольные, концерты рокеров проходили в московском Доме культуры имени Курчатова. Внешне – типичный сталинский ДК, но внутри…
«Рок-н-ролльная активность была сосредоточена в культовом месте под названием Курчатник, – это Дом культуры Курчатовского института. Это было место, где еще до Горбушки вся московская рок-н-ролльная история разворачивалась», – рассказывает музыкант, лидер группы «Ва-банкъ», Заслуженный артист России Александр Ф. Скляр.
«Я о нем слышал, я жил неподалеку, но так туда и не попал, там всегда было очень много народа», – говорит музыкант, Заслуженный артист России Виктор Зинчук.
Курчатник, Горбушка, ДК МАИ и ДК «Энергетик» – в этих популярных у студентов домах культуры собирали капустники, играли в КВН, отмечали юбилеи группы «Битлз», открывали новаторские студии вроде Театра пластической драмы. Устраивали первые в СССР перформансы. Новые художники из барахла собирали сценические наряды.
«Материал был вокруг: мы подходили к мусорке, а там лежит пакет с волосами. Раз – волосы на папье-маше, прическу сделать, грудь волосатую. Все валялось на улицах в контейнерах. Если чего-то не хватало, то мы ехали на Тишинский рынок, там подбирали объектики какие-нибудь, – ласты, трубки для костюмов к концертам. Если нет одежды, берем артиста, Жанну Агузарову, например, и едем. У нее юбка какая-то, еще резиновые сапоги купили, – о, класс! Клево, как одета! Там было легко на одну копейку собрать разную фигню. В группе «Манго-Манго» было восемь человек, иногда десять бегало по сцене. Концерт в 6-7 вечера, а мы в 12 на Тишке собрались, и они оттуда ехали на Горбушку все разодетые, в узбекских халатах. Каждый раз, чтобы поменять имидж, нужно было час-два там провести», – рассказывает художник, модельер Александр Петлюра.
Советские неформатные музыканты в филармониях не числились и официальных зарплат не имели. Устраивались сторожами, слесарями, – лишь бы не попасть под статью о тунеядстве. Но именно Дома культуры, их руководство и комсомольские лидеры помогали им выжить и получать деньги за любимое дело.
«У нас недолго была база в ДК МАИ, потому что музыканты первого состава группы учились в МАИ. Они пошли в комитет комсомола, нам там дали базу. Нас вписали как агитансамбль их команды КВН. Эта печать давала нам возможность прийти и договориться в каком-то клубе, конечно, не в Москве, а под Москвой, что мы – официальные ребята», – поделился музыкант, актер, режиссер театра и кино Гарик Сукачев.
Дома культуры и рок-н-ролла
С виду – типичный Дом культуры районного масштаба с небольшим залом на 200 мест. Принимали не всех желающих, а только благонадежных. Именно таким был первый советский рок-клуб, который открылся в 1981-м году в Ленинграде. Вскоре подобные появились в Москве и Свердловске.
«Внутри, в этом зале, на этих ступеньках собиралась вся неформальная молодежь. Меня всегда удивляло, что, пока мы учились, работали, – все выглядели как обычные люди. Как только какой-то фестиваль – сразу же какие-то панковские чубы, раскрас боевой, то есть таким образом хотели выделяться. Но в середине 80-х это было первое место в Свердловске, где официально было разрешено играть авторскую неформальную музыку. Поэтому это было место паломничества», – рассказывает Вадим Самойлов.
Члены официальных рок-клубов были под присмотром, – разумеется, под неофициальным.
«Свердловский рок-клуб негласно курировал КГБ. Потому что рокеры, бунтари, надо за ними приглядывать. С одной стороны, они понимали, что нужно давать выхлоп этой энергии, с другой – нужно контактировать и контролировать внутреннюю ситуацию. Не говоря уже о том, что молодые сотрудники КГБ сами понимали, что та форма идеологии, какая была в Советском Союзе, уже не работает, нужно обновление», – считает Вадим Самойлов.
Рокеры стали последней надеждой советских Домов культуры: в годы Перестройки залы были забиты под завязку. Но в 1988 году разрешили кооперативы, музыканты наняли администраторов, стали открывать частные студии. Оборудование и помещения ДК устарели, обветшали, а после распада Советского Союза и вовсе лишились бюджетов.
«Дома культуры были нужны, и сейчас они нужны. Не все дети могут пойти в музыкальную школу, училище. В ДК можно было отдать ребенка на занятия», – отмечет Вазген Асатрян.
Из 150 тысяч былых Дворцов по всей стране выжили не все. Но миллионы рожденных в СССР до сих пор благодарны им за лучшие годы детства и юности.
