«Питерские мажоры считают себя лучше остальных». Звезда фильма «Холоп» — о Петербурге, Москве, ледяной воде и бесплатной каше
На съемках «Холопа», одного из самых кассовых отечественных фильмов, актрисе Ольге Дибцевой пришлось нелегко. Ей, беременной первым ребенком, пришлось и непростой график выдержать, и в ледяную воду нырнуть. Так вышло, что на съемочную площадку второй части «Холопа» Ольга снова пришла в положении. Но ей это ничуть не помешало. Как и почему она приехала в Москву, каково жить при полном запрете на романтику, чем мажоры двух столиц отличаются друг от друга и с чем можно столкнуться на съемках — об этом и многом другом Ольга рассказала в беседе с «Мослентой». Ниже — ее монолог.
О детских страхах и комплексах
Все мои бабушки и дедушки родились в Петербурге. Прошли блокаду. Родиться в Петербурге — и большая удача, и, в некотором роде, испытание. Как известно, Петербург — город со сложной судьбой. Здесь много всего происходило и в историческом плане, и в человеческом. Одна революция 1917 года чего стоит. Так что я с детства чувствовала, что у родного города — сложный характер, и принимает он далеко не всех. Даже не всех, кто в нем родился. Например, у меня слишком яркий темперамент, тогда как петербурженки более степенные, медлительные.
Я никогда не могла усидеть на одном месте. Взрослые говорили: «Что за беспокойная девочка?!» Возможно, из-за несоответствия моего темперамента городу, мое детство и отрочество в Петербурге были сложными.
© Фото: Евгений Зайцев / КоммерсантъПроблема усугублялась тем, что родители видели меня художником-графиком, и я успешно поступила в Санкт-Петербургский университет на факультет графического дизайна. Но учеба оказалась для меня мукой. Причем не только для меня, но и для всех педагогов, однокурсников. Мне хотелось петь, танцевать, а у нас были железная дисциплина и абсолютная тишина. По 16 часов мы рисовали головы, натюрморты. Учиться надо было шесть лет. И каждый день думала: «Боже, шесть лет я должна рисовать эти мертвые статуи и молчать, как рыба?» Кажется, я была самой несчастной девушкой в Петербурге… К счастью, меня выгнали оттуда, поставив все двойки за сессию. Отчислили за профнепригодность. Кстати, я сейчас первый раз об этом рассказываю.
О безделье и стихах
Полгода я ничего не делала. Потом работала официанткой, директором ночного клуба. Но моя интеллигентная семья требовала от меня образования. Родители говорили: «Ты что, всю жизнь собираешься по ночным клубам бегать?»
Тогда же кто-то из одноклассников напомнил мне, что в школе я хорошо читала стихи, и посоветовал попробовать поступить в театральный институт. Выучила несколько новых стихов и с ними поступила в ЛГИТМИК. Там мне сказали, что если поступила здесь, то поступишь и в Москве. Ведь там вся движуха — съемки, театры.
Так, в 18 лет я уехала из Петербурга в Москву, а детские страхи и комплексы остались в родном городе.
О муштре и бесплатной каше
Москва приняла меня сразу. А я сразу ощутила, что этот город соответствует моему темпераменту, что он такой же неугомонный, как и я.
Моя жизнь повернулась на 180 градусов. Из очень красивого родительского дома в Петербурге я перебралась в съемную квартиру в Москве. Но это не самое страшное. В ГИТИСе мы учились с восьми утра до позднего вечера. К нам относились, как в армии. Я бы назвала это даже сектантским отношением мастеров к студентам. Мы должны были заниматься только учебой — и точка. Ничего другого.
© Фото: Александр Щербак / ТАССА еще на нашем курсе был запрет на личную жизнь. Наш мастер считал, что до серьезных отношений надо дорасти, созреть, а заниматься глупостями во время учебы — это нехорошо. Он говорил: «Хотите развлекаться — идите и развлекайтесь. Но не в ГИТИСе». Учеба, мастерство, театр — и больше ничего. Понятно, что это только подстегивало к влюбленностям, и некоторым приходилось скрывать свои чувства.
Во время учебы нельзя было подрабатывать. Ни в коем случае нельзя было сниматься в рекламе. Словом, выживали мы, как могли. Целыми днями ели бесплатную кашу в столовой. Сейчас вспоминаю то время с огромной благодарностью и любовью.
О корсетах и героях
Про режиссера фильмов «Холоп» и «Холоп 2» Клима Шипенко можно рассказывать много. Работать с ним невероятно интересно, но при этом сложно. Он — беспощадный режиссер. Неистовый.
В «Холопе» я тонула в ледяной воде, одетая в тоненькую рубашку, бесконечное число раз. Кажется, мы тогда сделали больше 16 дублей. Это было в Псковской области. Ту осеннюю ночь никогда не забуду.
А в «Холопе 2» я снималась в корсете, будучи в положении, да еще и при жаре. Но я понимала, что страдаю не напрасно, что результат того стоит. Это как в ГИТИСе: я страдала, но знала, во имя чего.
Хочу сказать еще вот что: в реальной жизни я ничего общего со своей героиней Аглаей не имею. Она стала предательницей — пошла за французами. Если бы я оказалась на ее месте, то защищала бы Родину до последнего, потому что герои не бегут от опасностей, а стоят насмерть.
© Кадр: фильм «Холоп»О себе и своей идеальности
Без ложной скромности могу сказать, что у меня широкий актерский диапазон и что я многое могу в кадре. Могу быть и серьезной, и легкомысленной, и легкой, и глубокой. За несколько секунд меняю состояние от комического до трагического. Я этому училась и учусь. И я стала идеальной. Почти…
О мажорах и бандитах
Я видела много разных личностей. В начале нулевых сталкивалась с бандитами — прямо как из фильма «Бандитский Петербург». За ними было интересно наблюдать. Тогда я работала в ночном клубе.
Мажорами же потом стали дети бандитов. Если сравнивать питерских мажоров с московскими, то за плечами питерских — интеллектуальный бэкграунд. Питерские мажоры считают себя лучше всех остальных, умнее, образованнее… В Москве же это более радостные, незамороченные люди. Но сама я к мажорам отношения не имею.
О Москве и темпераментных девушках
Москва давно стала моим домом. Несмотря на то что я часто бываю в Петербурге, живу-то я здесь. Здесь мои друзья, моя семья.
Москву люблю всю-всю. Недостатков в ней не вижу. Она такая же, какая и я, — темпераментная девушка.